Литерный поезд генералиссимуса - Евгений Сухов

* * *

Деревушка оказалась именно в том месте, где и указывал старик. На недавнюю линию боевого соприкосновения указывали еще не заросшие травой окопы, где стояли два подбитых танка. Один – немецкий, а другой – советский. Теперь им нечего было делить, стояли рядышком на взрыхленной снарядами земле, как два старинных приятеля, у которых было немало общего и которым было о чем поговорить и что повспоминать. Немецкие и советские окопы, тесня нейтральную полосу, близко подступали друг к другу, так что солдаты вражеских армий слышали удары ложек о котелки во время обеда своих противников.

По всему полю были разбросаны расщепленные от блиндажей бревна, будто бы мачты кораблей, выброшенных штормом на берег. На пригорке подле самого хутора паслась лошадь, усиленно разгоняя длинным лохматым хвостом одолевавший ее гнус. Мальчуган лет пяти усердно гонял в огороде козу, покушавшуюся на разросшуюся у плетней капусту. Стояла великолепная тишина, которую едва нарушали отдаленные отголоски эшелонов, проезжавших по железной дороге.

Совсем довоенная идиллия.

И все-таки такая тишина показалась Тимофею Романцеву зловещей. Остановившись у кромки поля, он сказал бойцам:

– Делимся на две группы. Ты, старшина, возьмешь четверых и пойдешь по дороге. Зайдешь через вход. А я с этими бойцами, – показал он на оставшихся троих, – пойду огородами. Попробуем пройти в дом с другой стороны. Постараемся взять его живым. Хотя что-то мне подсказывает, дядька он непростой.

Не скрываясь, на глазах у всей деревни, старшина Захарчук вместе с четверкой бойцов запылили по дороге, выжженной ветром.

Прячась за кустами разросшейся вишни, Тимофей Романцев с автоматчиками заторопился к дому. Во дворе усиленно затявкала собака, предупреждая хозяина о приближении гостей. Раздался сдержанный стук в дверь, и старшина простуженным голосом сообщил:

– Хозяин, открывай! Разговор есть.

Собака продолжала хрипло надрываться, гремя цепью, как вдруг неожиданно в ответ прозвучали три выстрела, заставив старшину крепко матюгнуться.

– За мной! – скомандовал Романцев.

Увидел в окнах мелькнувшую тень и, отрезая путь к отступлению, перескочил через плетень, подмяв под себя кусты малины, и устремился во внутреннюю дверь. Висок обожгла пролетевшая пуля, и Тимофей, невольно пригнувшись, дважды пальнул в ответ.

Со стороны улицы раздался треск, после чего прозвучал удар падающей двери. И дружно, рваной дробью застучали тяжелые солдатские сапоги.

– Брать живым! – заорал Тимофей Романцев, ворвавшись в дом.

Впереди из коридора в комнату метнулся сухощавый мужчина, плотно закрыв за собой дверь. Позади торопились бойцы, перепрыгивая через скамью, опрокидывая стулья, кто-то, бежавший последним, споткнулся об ветхую табуретку, разметав ее по дощечкам, и с громкими матюгами поднялся с пола.

Стараясь не поймать встречную пулю, двое бойцов попытались выбить скамьей дверь. Ее вдруг заклинило, перекосило, совершенно не желая падать, она терпеливо сносила усиливающиеся удары. Наконец, устав сопротивляться грубому насилию, дверь слегка приоткрылась, крепко царапнув свежеструганый пол, и, перекособочившись, расшиблась об стул.

Хозяин сидел за столом и с какой-то равнодушной обреченностью посматривал на ворвавшихся контрразведчиков.

– Вам меня не взять, – неожиданно произнес он через плотно сжатые челюсти и, вскинув руку с пистолетом, прострелил себе правый висок. Голова дернулась от сильнейшего удара. Стенку обрызгало осколками черепа. Опрокинувшись со стула, хозяин упал на пол лицом вниз.

– Ушел, гад! – подскочил к убитому Тимофей Романцев, скрипнув от досады зубами.

Оборвалась еще одна ниточка. И ничего уже не исправишь, придется начинать все сначала. Бойцы стояли подавленные, где-то просчитались, где-то не успели, чего-то не учли. А ведь оставалось-то всего чуть-чуть.

– Ладно, хватит грустить, не тот случай, – сказал Романцев. – Давай разбежались по комнатам, ищем передатчик! Он где-то здесь!

Еще через пятнадцать минут поисков рация была найдена на чердаке под грудой тряпья. Весьма объемная, немецкого производства, сейчас таких не выпускают. В техническом отношении немцы ушли далеко вперед – последнее поколение передатчиков вполовину легче и удобнее. А из этого следует, что в Советский Союз убитый диверсант был заброшен давно. Сумел устроиться на железную дорогу и являлся стационарным наблюдателем, и нужны весьма веские причины, чтобы он пошел на риск и использовал рацию, которая была запеленгована еще в начале войны советской контрразведкой. Что же такого он передал в абвер?

– Что делать, товарищ старший лейтенант? – подошел к Романцеву старшина.

– Едем на станцию, там есть телефон… Должны же мы выяснить, что же это за таинственный майор. А ты и еще трое бойцов, – показал он на стоявших рядом автоматчиков, – останетесь пока здесь, на случай, если кто-то подойдет.

* * *

В кабинет полковника Мишина постучали, и хорошенький младший лейтенант с романтической фамилией Рождественская из шифровального отдела принесла запечатанный конверт с пометкой «Секретно. Срочно».

– Сказали передать на словах, что шифровка «Особой важности».

– Хорошо. Можете идти, – произнес полковник.

Оставшись в одиночестве, полковник вскрыл конверт. Эта была расшифровка немецкой радиограммы:

«Доктору. Оперативными данными установлено, что в ближайшие часы во Ржев прибудет спецпоезд Сталина. Поезд состоит из старого паровоза, трех пассажирских вагонов и шести вагонов с песком и дровами. Еще имеются две бронированные платформы, на которых установлены зенитные установки. В район Ржева нужно срочно отправить бомбардировщики и разбомбить железнодорожный узел. Другой возможности уничтожить Сталина может не представиться. Макар».

Подняв трубку ВЧ-связи, полковник Мишин произнес:

– Соедините меня с комиссаром второго ранга Серовым…

– Подождите минуту, – ответила связистка. – Через некоторое время она произнесла: – Его нет на месте, где он может быть?

– Позвоните в Гжатск, в штаб Западного или Калининского фронта, в отделы НКВД, куда угодно, но вы должны отыскать его в течение нескольких минут! Это важно!

– Хорошо, попробуем что-нибудь сделать. Оставайтесь на связи. Мы перезвоним.

– Я подожду.

Положив трубку, Мишин вытащил из пачки «Беломорканала» папиросу и слегка подрагивающими пальцами зажег спичку. Телефонный звонок прозвенел в тот самый момент, когда он делал первую глубокую затяжку. Нервно затушив папиросу, он подскочил к телефонному аппарату:

– Слушаю вас, полковник, – узнал Мишин голос комиссара второго ранга.

– Товарищ заместитель министра, нами была перехвачена немецкая шифровка. В ней говорится о том, что немцы во время приезда товарища Сталина во Ржев будут бомбить станцию. Приметы спецпоезда им известны. Нужно сделать все возможное, чтобы спецпоезд товарища Сталина в город не попал. По нашему мнению, лучше всего поместить его в каком-нибудь безопасном месте подальше от Ржева…