Логово - Виктор Точинов

Замок снова не хотел срабатывать, затем закрылся неожиданно легко, и Юрик понял, что запирает его двумя руками, а автомата нет, автомат остался в коридоре, за дверью, и подумал, что Мастер за такое… – он отчаянно пытался представить, как же его накажет потом Мастер, ему очень хотелось, чтобы наказание было, и потом – было, и он старался думать об этом, только об этом, лишь бы не думать о том, что творилось снаружи…

Потому что там происходило неправильное. То, что происходит лишь в кошмарных снах, когда ноги обмякают и сердце превращается в ком холодной ваты, но где-то в глубине все равно живет спасительное знание: всё невзаправду, проснусь – и всё кончится… То, что наяву можно с ужасом и отвращением услышать, узнать, прочитать про других, а с то-бой такое никогда не случится…

В дверь ударило – мягко и мощно.

Дверь была достаточно прочная – и, пожалуй, смогла бы противостоять ликантропу. Если бы устанавливавшие ее не схалтурили. Стальные штыри, крепившие косяки к стенному проему, были утоплены не в железобетон – лишь в толстый слой штукатурки. Кому-то показалось в падлу возиться с перфоратором…

Когда от косяков зазмеились трещины, Юрик метнулся туда-сюда испуганным мышонком – к зарешеченному окну, к столу, заставленному аппаратурой – и забился в двухстворчатый шкаф. Скорчился внизу, раздвинув в стороны кучу какого-то хлама. Дверцы изнутри плотно закрыть не получилось, и сквозь щель в палец шириной он видел, как дверная коробка ввалилась внутрь, а больше ничего видеть не захотел, плотно зажмурил глаза, как при давних играх в прятки: меня не видно, меня не найдут, – в детстве иногда помогало… Но слух и обоняние остались, он слышал низкое негромкое рычание, чуял острый запах крови и чего-то еще, очень мерзкого, хотелось молиться, он не умел, и лишь твердил про себя: «Мамочка, мамочка, мамочка, сделай так, чтоб меня не нашли…»

Огромная башка разбила дверцы шкафа, и оскаленная пасть ухватила все, что смогла зацепить: и висевшую на плечиках униформу, и валявшиеся внизу скомканные простыни распечаток, и бедро Юрика – он взвизгнул не столько от боли, сколько от обиды за несправедливый финал последней игры…

Умер Юрик быстро.

Всего в Логове до сегодняшнего вечера находилось тридцать девять охранников (считая Ахмеда). Они же по совместительству выполняли обязанности радистов и водителей, смотрителей при клетках вивария и даже поваров – контингент Мастер подобрал разносторонний. С прибывшим пополнением их стало пятьдесят четыре. К тому моменту, когда одна из тварей выбила дверцы шкафа и убила радиста Юрика, в живых осталось меньше трети охраны.

Сотрудников «ФТ-инк.» и Лаборатории, регулярно вылетавших в Логово для тех или иных опытов, сейчас не было – все командировки после ЧП со сбежавшим объектом прекратились.

Но оставался еще постоянно живущий здесь научный и вспомогательный персонал – лаборанты, вертолетчики и их механики, Деточкин и пятеро его сотрудников из технического отдела, врач, два фельдшера-ветеринара, таинственная личность, в редких перерывах между запоями утверждавшая, что она ксенопсихолог и т. д. и т. п. Всего сорок восемь человек…

Кое-кто из них знал непозволительно много. И, по как-ой-либо случайности угодив в руки поджидаемых сегодня диверсантов, мог наговорить лишнего.

Поэтому за три с лишним часа до времени «Ч», сообщенного «двадцать седьмой», трое прибывших с пополнением бойцов прошлись, собирая специалистов, по бывшим казармам, разделенным ныне тонкими дощатыми перегородками на комнатушки. И без особого шума и суеты, группами по пять-шесть человек отправляли персонал в подземный командный пункт, переоборудованный из единственного уцелевшего на Объекте бомбоубежища. Не попал туда лишь Деточкин, срочно вызванный на связь с Питером.

Пятерых последних никуда не отправили, – троим, спавшим, резанули ножами по горлу, зажав рот ладонью. Двух бодрствующих положили из бесшумок.

Трое из этой пятерки считались активными сторонниками Генерала. Еще один, знавший очень много, ни в какую не желал продлить контракт с «ФТ-инк». Пятым – непонятно за что – пострадал выдававший себя за ксенопсихолога алкоголик.

…В бомбоубежище оказалось тесновато. Рассчитанное на сто двадцать человек, оно в позднейшие времена было разделено – не совсем справедливо – на командный пункт, комнаты для отдыха начальства и крохотный общий зал для личного состава. В последнем помещении (первом от входного тамбура) и собрались ничего не понимающие специалисты.

Курили, вполголоса переговаривались. В тусклом свете единственной лампочки рассматривали украшавшие стены старые плакаты. «Отделение в обороне», «Неполная разборка-сборка АКС-74», «Поражающие факторы ядерного взрыва», – в общем, не Дрезденская галерея.

И не могли взять в толк, что происходит. Спрашивали у троицы мрачных парней с автоматами – те были лаконичны: приказ.

На самом деле и они не понимали, что творится наверху. Выходили к наружной бронедвери, отдраивали окошечко-амбразуру, прислушивались… Судя по доносящимся звукам, происходило нечто не запланированное.

Попробовали связаться с Мариком – неудачно. С парнями у вертолетной – тот же результат.

Наконец, по местной линии дозвонились до главного КПП – что, мол, происходит? Хриплый, сорванный голос рявкнул: «…здец происходит!!!» – и трубку на другом конце линии бросили. На повторный звонок туда же не отреагировал никто…

Посовещавшись, решили – одному надо сходить на разведку. Может, давно пора рвать когти, а не просиживать штаны тут, в железобетонной мышеловке… Стали тянуть на спичках.

…Тварь – та, что так и не смогла вышибить забаррикадированную дверь штаба – подыхала. От банального голода. Слишком много сил ушло на регенерацию повреждений, нанесенных несколькими очередями в упор. А до спрятавшейся в каменной берлоге еды добраться не удалось…

Зверь потащился из последних сил (со стороны это выглядело стремительными прыжками) на поиски более доступной добычи. И натолкнулся на след – свежий, широкий, четкий… Много, очень много так необходимого ему мяса прошло здесь – и совсем недавно… Ликантроп поковылял по следу.

Протаранить броневую дверь бомбоубежища он не стал пытаться. Залег неподалеку, ожидая своего шанса.

Прикинуть, как поймать неведомую тварь, майор и Петрусь не успели. И отдать приказ второй группе подтягиваться к точке рандеву Лисовский не успел – лишь один раз надавил на кнопку вызова.

Все получилось быстро. Отрывочно. Скомкано.

Рядом, за кустами, – рык. Они вскидывают стволы.

Смазанная тень – в воздухе, высоко.

«Беретты» пляшут в руках. Свинец буравит воздух. Мимо. Слишком быстро – мозг не успел перестроиться на воздушную цель.

Тварь обрушивается – на них. Майор отброшен, слышит хруст в своем правом плече. Кошкой вскакивает. Петруся нет, Петрусь погребен под тушей. Но продолжает стрелять. Косматая груда содрогается.