Эскапада - Уолтер Саттертуэйт

— А в этом углу, — сказал он, — у нас господин Бомон из Америки.

За моей спиной Великий человек энергично захлопал в ладоши.

— Ура Филу! — завопил он.

Гости снова вежливо похлопали. Все, кроме Сесилии, — она сидела, сложив руки на груди. Леди Перли наклонилась к ней.

— Ура! — закричал Великий человек.

Я повернулся к нему и вполголоса попросил:

— Полегче, Гарри.

Он с ухмылкой наклонился ко мне. И сказал, перекрикивая собственные хлопки:

— Такова уж индустрия развлечений, Фил!

Он первым начал аплодировать и последним закончил.

— Джентльмены, — обратился к нам Дойл и жестом пригласил нас с сэром Дэвидом на ринг, — пожмите друг другу руки, пожалуйста.

Сэр Дэвид протянул руку. Я взял ее. Он решил показать, насколько крепок его захват, но я этого ожидал. Он улыбнулся. Вежливо.

— Не желаете сказать последнее слово, Бомон? — спросил он.

— Я слышал, мисс Тернер вам вчера отказала. Не повезло.

Он продолжал улыбаться, но кожа в углах его рта натянулась.

Он не посмотрел на мисс Тернер, но у меня создалось впечатление, что ему этого хотелось.

— Назад по углам, джентльмены, — распорядился Дойл. — Начинайте схватку, когда зазвонит колокол.

Я вернулся в свой угол. Великий человек ухмыльнулся и похлопал меня по плечу.

Небо было бледно-голубое, безоблачное. В свежем, чистом воздухе пахло нагревающейся землей. Вдалеке, на краю лужайки, друг за дружкой гонялись рыжие белки.

Дойл отошел к северной стороне ринга, ближе к лорду Бобу и леди Перли. Я оглядел собравшихся. Госпожа Корнель наблюдала за мной. Мисс Тернер тоже. И Сесилия. Сесилия тут же отвернулась.

Леди Перли подняла колокольчик и ударила по нему молоточком.

Я шагнул за черту ринга.

Сэр Дэвид держался прямо, откинув широкие плечи и красивую голову. Он приподнял и слегка выдвинул вперед руки и крепко сжатой в кулак левой стал описывать в воздухе круговые движения. Правая была поднята и прижата к подбородку. Левой ногой он ступал вперед, правая находилась под прямым к ней углом, уравновешивая его вес. У сэра Дэвида явно было плоскостопие, но все равно он двигался отлично.

Я шел к нему полусогнувшись, опустив плечи. Мы медленно покружили друг вокруг друга. Я очень тихо сказал:

— Тебе, наверное, обидно было, а, Дэви?

Он ударил меня левой, но я уклонился. Он шагнул на меня и снова ударил, немного потеряв равновесие. Я качнулся вправо, сделал вид, что собираюсь ударить левой и нанес прямой удар правой в область сердца. Он попятился, но я все равно его достал. Он размахнулся правой, целясь мне в голову. Я отбил удар левым предплечьем и нанес два быстрых удара левой ему по носу. Он поднял руки, и я нанес ему серию ударов в живот — левой, правой, снова левой. Из носа у него текла кровь. Он открыл рот и опустил руки, и тут его настиг еще один мой левый хук в нос. Его голова откинулась назад, подбородок задрался, и, вложив всю силу в правую руку, я нанес удар от бедра ему в челюсть. Почувствовал, как выскочил сустав на костяшке одного пальца.

Дэвид, уставившись в небо, сделал шаг назад, но тут ноги под ним подкосились, и он упал. Рухнул на спину, широко раскинув руки.

Я стоял над ним под голубым небом посреди вселенской тишины. Все замерло.

Внезапно подскочил Дойл, и я отошел в сторону. Он взглянул на меня с непонятным выражением, затем наклонился над сэром Дэвидом и начал медленно считать, при каждом счете опуская руку.

— Раз, — сказал он, — два.

Я дернул за палец, поставив его на место. Если помедлить, образуется опухоль, и тогда это надолго.

— Пять. Шесть. — Теперь Дойл считал громче, возможно, надеясь, что если он будет кричать, то сэр Дэвид услышит. Может, он и услышал. Ноги его слегка дернулись. Но он так и не встал.

Зрители молчали. Даже Великий человек. Я обвел всех взглядом. Госпожа Корнель глядела в сторону. Мисс Тернер смотрела на меня, опустив уголки губ.

— Девять, — сказал Дойл. — И десять.

Сэр Дэвид лежал неподвижно.

— Победил господин Бомон. — Дойл мрачно сгреб мое запястье в свою лапищу и поднял мою руку вверх. У меня создалось впечатление, что, будь его воля, он легко, как цветочек, выдернул бы меня из земли.

Внезапно рядом оказался Великий человек. Он радостно прыгал, хлопал меня по плечу и кричал:

— Гип-гип, ура! Гип-гип, ура!

Остальные проявили меньше радости. Они аплодировали, но коротко и тихо. У некоторых, верно, одна ладонь даже не касалась другой. Даже лорд Боб, только что выигравший пять фунтов, выглядел так, будто предпочел бы оказаться в другом месте. Сесилия повернулась к матери и громко и четко спросила:

— И это все?

Мать наклонилась к ней.

Дойл отпустил мою руку и медленно опустился на колени рядом с сэром Дэвидом. Я слышал, как тяжело он дышал.

Сесилия отодвинулась от шепчущей матери и возмущенно проговорила:

— Так ведь их должно было быть десять, этих штук. И он сказал, что каждая должна длиться три минуты.

Лежащий на земле сэр Дэвид снова дернул ногой. Дойл взглянул на меня.

— Он приходит в себя. Думаю, с ним все будет в порядке.

Я кивнул.

— Отлично.

— Простите, — раздался за моей спиной незнакомый голос.

Я повернулся. Дойл и Великий человек последовали моему примеру. Во дворике появились еще три человека. Одним из них был Бриггз в черной униформе. Рядом стояли двое в штатском. Один из них был толстый и выше меня ростом. Другой пониже, он приветливо улыбался.

— Всем доброе утро, — сказал он. — Оно и впрямь превосходное, не правда ли? «Ночь тушит свечи: радостное утро на цыпочки встает на горных кручах».[17]— Он снова улыбнулся. — Позвольте представиться. Инспектор Марш. А это мой помощник, сержант Медоуз. Мы прямо из Лондона. Из департамента уголовного розыска.

— Ну что же, господин Бомон, — сказал инспектор Марш, — вы уже освоились в Мейплуайте. Ведь вы здесь с пятницы, как я понимаю. К тому же вы пинкертон, опытный сыщик, так? — Он улыбнулся. — Нам очень повезло, что вы оказались здесь.

Я решил, что он так шутит. Эта мысль постоянно приходила мне в голову во время разговора.

Он улыбнулся сержанту Медоузу.

— «Счастливый это день для нас с тобой, мальчуган; и мы за него отплатим добрым делом!»[18]— Сержант кивнул, не сводя с меня глаз. Марш снова повернулся ко мне. — «Зимняя сказка». Вы знакомы с Шекспиром, господин Бомон.