Женщина в белом - Уилки Коллинз

Утром нам не пришлось заниматься отгадыванием, чью фигуру мы видели на озере и чьи шаги слышали в парке, из-за маленькой неприятности, сильно огорчившей Лору. Она потеряла брошку, которую я подарила ей на память накануне ее свадьбы. Брошка была на ней вчера вечером, поэтому мы предполагали, что Лора потеряла ее либо в беседке, либо на обратном пути домой. Слуги искали брошь повсюду, но нигде не нашли. Лора отправилась искать ее сама. Найдет она ее или нет, но это великолепный предлог для отсутствия Лоры, если сэр Персиваль вернется раньше, чем приедет посыльный с письмом от компаньона мистера Гилмора.

Пробило час дня. Что лучше — ждать посыльного здесь или незаметно выскользнуть из дома и подождать его за воротами?

В доме я никому не доверяю, поэтому решила осуществить второй план. Граф, на мое счастье, находится в столовой. Когда десять минут назад я бежала наверх по лестнице, я слышала из-за двери, как он дрессирует своих канареек:

— Летите сюда, на мой мизинчик, мои пре-прелестные! Вылетайте из клетки! Ну, наверх! Раз, два, три — вверх! Три, два, раз — вниз! Раз два, три — чирик-чик-чик!

Канарейки восторженно пели хором, а граф свистел и чирикал в ответ, будто и сам был птицей! Через открытую дверь моей комнаты до меня доносятся их пронзительное пение и свист. Сейчас как раз время убежать, чтобы никто меня не заметил.

4 часа

С тех пор как часа три назад я сделала свою последнюю запись, в Блекуотер-Парке все потекло по новому руслу. Не знаю, к лучшему или худшему, и боюсь над этим задумываться.

Придется вернуться к тому, на чем я остановилась, иначе я совсем запутаюсь.

Решив ждать посыльного за воротами, я пошла вниз. На лестнице мне никто не повстречался. В холле я услышала, что граф все еще дрессирует своих канареек. Но, пересекая лужайку перед домом, я поравнялась с мадам Фоско, свершавшей свою любимую прогулку вокруг водоема. Сразу же замедлив шаги, чтобы она не заметила, как я тороплюсь, я из предосторожности спросила ее, не собирается ли она идти гулять. Улыбнувшись мне самым приветливым образом, она сказала, что предпочитает не удаляться от дома, любезно кивнула мне и пошла домой. Я оглянулась и, увидев, что она закрыла за собой дверь, быстро прошла через конюшенный двор и очутилась за калиткой.

Через четверть часа я была у ворот, за домиком привратника.

Аллея передо мной поворачивала сначала налево, потом шла все прямо, затем круто сворачивала направо, на большую дорогу. Между этими двумя поворотами, скрытыми и от домика привратника и от шоссе, ведущего на станцию, я стала прохаживаться взад и вперед в нетерпеливом ожидании. По обеим сторонам тянулась высокая изгородь. Минут двадцать я никого не видела и не слышала. Наконец раздался стук колес, и навстречу мне выехала карета со станции. Я сделала кучеру знак. Карета остановилась, и из окна высунулся пожилой человек почтенного вида.

— Простите меня, прошу вас, — сказала я, — но вы, наверно, едете в Блекуотер-Парк?

— Да, мэм.

— С письмом для кого-то?

— С письмом для мисс Голкомб, мэм.

— Я мисс Голкомб. Вы можете отдать мне письмо.

Посыльный приложился к шляпе, вышел из кареты и подал мне письмо.

Я сразу же распечатала его и прочитала. Я перепишу его в дневник, а затем из предосторожности уничтожу оригинал.

«Уважаемая леди, ваше письмо, полученное мною сегодня утром, сильно встревожило меня. Постараюсь ответить на него как можно короче и яснее.

Внимательно рассмотрев ваше заявление, я, зная положение дел леди Глайд по брачному контракту, пришел к выводу, о котором весьма сожалею: сэр Персиваль Глайд намеревается сделать заем из основного капитала леди Глайд (иными словами, заем из двадцати тысяч фунтов, ей принадлежащих), заставив ее стать участницей этой сделки, что является не чем иным, как вопиющим злоупотреблением ее доверием. В том случае, если леди Глайд захочет опротестовать этот заем, подпись ее будет свидетельствовать о том, что этот заем был сделан с ее ведома и согласия. Всякие другие предположения по поводу сделки, для которой требовалась бы подпись леди Глайд, исключаются.

Если леди Глайд подпишет вышеуказанный документ, ее поверенные будут обязаны выдать деньги сэру Персивалю Глайду из основного ее капитала в двадцать тысяч фунтов. Если сэр Персиваль Глайд не вернет обратно занятую сумму, капитал леди Глайд уменьшится в соответствии с одолженной ею суммой. В случае, если у леди Глайд будут дети, их наследство уменьшится на такую же сумму. Короче говоря, эта сделка, если только леди Глайд не уверена в противном, может считаться мошенничеством в отношении ее будущих детей.

Ввиду всего этого я рекомендую леди Глайд не подписывать документ на том основании, что сначала она хочет представить его на одобрение поверенному ее семьи, то есть мне, ввиду отсутствия моего компаньона, мистера Гилмора. Против этого не может быть никаких возражений, так как, если сделка вполне честная и не ущемляет самым серьезным образом интересов леди Глайд, я, конечно, дам свое согласие на ее подпись. Примите уверения, что в случае надобности я готов оказать вам всяческую помощь. Остаюсь вашим преданным слугой.

Уильям Кирл».

Я с благодарностью прочитала его разумное и любезное письмо. Оно подсказывало Лоре, как уклониться от подписи, и объясняло нам обеим назначение самого документа.

Пока я читала письмо, посыльный стоял подле меня, ожидая дальнейших моих указаний.

— Передайте, пожалуйста, что я все поняла и очень благодарна мистеру Кирлу, — сказала я. — Другого ответа не требуется.

Как раз в ту минуту, когда я произнесла эти слова, держа в руках распечатанное письмо, граф Фоско свернул с шоссе и вырос передо мной словно из-под земли.

Его внезапное появление здесь, где я никак не ожидала его увидеть, ошеломило меня. Посыльный попрощался со мной и сел в карету. Я ничего больше не сказала ему и в растерянности даже не ответила на его поклон. Я застыла на месте, убедившись, что хитрость моя обнаружена — и кем же? Самим графом Фоско!

— Вы возвращаетесь домой, мисс Голкомб? — спросил он, не выказывая со своей стороны ни малейшего удивления и даже не взглянув на отъезжающую карету.

Я собралась с силами и утвердительно кивнула в ответ.

— Я тоже иду домой, — сказал он. — Не откажите мне в удовольствии сопровождать вас. Возьмите меня под руку, прошу вас. Вы, кажется, очень удивились при виде меня?

Я взяла его под руку. Я снова с предельной ясностью поняла, что лучше пойти на любые жертвы, чем нажить себе врага в лице этого человека.

— Вы, кажется, удивились при виде меня? — повторил он спокойным, зловещим тоном.

— Мне думалось, вы в столовой с вашими канарейками, граф, — отвечала я, стараясь говорить как можно спокойнее и увереннее.

— Так оно и было. Но мои маленькие пернатые дети похожи на всех остальных детей, дорогая леди. Они бывают иногда непослушными, как, например, сегодня утром. Когда я водворял их обратно в клетку, вошла моя жена и сказала, что вы отправились гулять одна. Вы сами сказали ей об этом?