Жребий брошен - Лариса Телятникова

Я пожала плечами:

— В коридор, разумеется.

Магистр отрицательно качнул головой:

— Не годится, сту… Яльга. В коридоре наверняка сигнализация. Мы пройдем спокойно, а вот на нашего… хм… друга обязательно сработает.

— Подождите, — вмешался «друг». Он переводил взгляд с меня на Эгмонта и обратно. — Вы что, собрались взламывать ковенскую тюрьму?

— Ну да, — пожала я плечами, Эгмонт же на редкость язвительно осведомился:

— Или, может быть, мы здесь алхимические опыты ставим?

— Ладно, — после паузы сказал Сигурд. — Вы оба маги?

Рихтер кивнул.

— В таком случае, может быть, это вас заинтересует. Эта камера представляет собой отдельный маленький мир. Он соприкасается с тем, большим, только в точке двери, а дверь открывается исключительно наружу.

— Та-ак, — протянул Эгмонт. — Интересно… И как же тогда, студентка Ясица, вы ухитрились сюда зайти?

Я честно развела руками:

— Наверное, так же, как и через ту стенку… на олимпиаде по некромантии, помните?

— Помню, — кивнул Рихтер. В глазах его зажглись огоньки азарта. — Вы понимаете, Яльга, что из этого вытекает? Вам все равно, где находится точка входа! Вы видите цель и идете к ней, прокладывая свой собственный путь. А это значит, что и местонахождение точки выхода для вас не играет роли!

Я кивнула, чувствуя подвох.

— Нам ни к чему бороться с сигнализацией. Вы отлично сумеете выйти отсюда в любую точку Лыкоморья.

— Вы что, издеваетесь? — Я ощутила настоящий страх. — Я не знаю, как я это делаю, а вы предлагаете…

— Знаете, — спокойно сказал он. — Как вы вообще нашли это место? Во второй раз, когда шли со мной?

Я подумала.

— Ну… я знала, что здесь находится Сигурд…

— Значит, вам всего лишь нужна точка опоры. Представьте, что вы должны выйти на крыльцо тюрьмы. И идите именно туда, одним шагом, как при телепортации.

— Вряд ли у меня получится, — неуверенно сказала я. — Я только сегодня впервые это попробовала…

— Получится, — убежденно сказал он. — Мне, в конце концов, виднее, я ваш учитель. Не волнуйтесь, Яльга, я вас подстрахую…

Мрыс его знал, получится ли хоть что-нибудь со страховкой. Ладно, будь что будет, а я попытаюсь. Все равно ведь другого выхода нет…

Я подошла к стене, уперлась в нее обеими ладонями; закрыла глаза. Четко представила себе крыльцо — с выбоинами от тысяч ступавших ног, со стертыми от времени ступеньками… луна, наверное, вышла сейчас из-за тучи, и на крыльцо падает широкая полоса бледного света…

В тот миг, когда картинка сделалась максимально полной, я шагнула вперед.

Пол вдруг вывернулся у меня из-под ног, и я почувствовала, что лечу. Полет оказался недолгим и окончился весьма болезненно: я приземлилась на бок, лишь чудом успев перевернуться в воздухе, оберегая спину. От удара глаза непроизвольно распахнулись; несколько секунд я внимательно рассматривала камешки и травинки, располагавшиеся аккурат перед моим носом, прежде чем сообразила, что таковым уж точно не место в Сигурдовой камере. Еще несколько мгновений я пыталась вспомнить почему; потом до меня наконец дошло, я перекатилась на живот, по одной подтянула под него ноги и встала не обращая внимания на ссадины.

Крыльцо располагалось аккурат передо мной — до него было чуть меньше полуметра. Видно, оттуда я и навернулась — не сумев правильно представить свое положение, я перенесла вес тела слишком близко к краю крыльца. К левому краю, если учесть, что стояла я сейчас с левой стороны.

Луна, кстати, надежно спряталась за облаками.

Значит, я все сделала правильно. Я улыбнулась, чувствуя, что напряжение потихоньку начинает меня покидать. Вот так. Так все просто. Я могу это сделать, могу, Эгмонт не ошибся…

Я зажмурилась, представляя картинку камеры, и сделала шаг вперед.

Запахло дымом и горящей смолой.

— Мрыс дерр гаст, — с чувством сказал Эгмонт. Я открыла глаза и увидела, как он отпускает серебряный талисман. — Я вас вообще не почувствовал!

— Ничего… — с облегчением сказала я. — Все в порядке, магистр. Только двоих за раз я не выведу, лучше поодиночке.

— Бросим монетку? — хмыкнул Сигурд.

— Я пойду первым, — пожал плечами Эгмонт. — Пока вы с Яльгой будете возвращаться, я успею построить телепорт за город. Нам совершенно незачем маячить возле тюрьмы.

— Вы же сказали, что стражи сегодня нет, — напомнила я, потирая ушибленный локоть. Не то чтобы я была не согласна с магистром, скорее, во мне говорила старинная привычка уточнять все не до конца понятные аспекты. А про ковенскую тюрьму я уж точно почти ничего не знала. — Эта площадь пользуется дурной славой, — значит, следить за нами будет некому. Разве не так?

— Так, — с одобрением кивнул Эгмонт. Магистр всегда останется магистром: даже сейчас он был явно доволен тем, что я уточняла, а не просто выполняла сказанное. — Но о логике здесь говорить не приходится. Когда речь заходит о преступниках, опасных настолько, чтобы быть помещенными в отдельный мир, стоит учитывать самые невероятные возможности.

Я задумчиво воззрилась на опасного преступника. Сигурд ответил хмурым взглядом.

— Кстати, — вдруг припомнила я, — ведь если всегда можно поднять след телепорта, то, выходит, по нему за нами сможет пройти погоня?

— Я постараюсь, чтобы такого не случилось. — Эгмонт покопался в кармане и извлек оттуда небольшой медальон зеленого камня, оправленный, кажется, в сталь или серебро. — Стены не получится, эта штука строится коллективно, но несколько приятных сюрпризов для КОВЕНа я обещаю.

Он качнул цепочку, медальон сверкнул в скудном факельном свете. «Бедный КОВЕН», — отчего-то подумалось мне.

— Вы идете или как? — напомнил Сигурд. Я плохо знала его — да и когда бы я успела хорошо его узнать? — а с мимикой, поддающейся прочтению, у оборотня было ничуть не лучше. Об этом я, кажется, уже упоминала… но сейчас мне не нужно было проводить психологические исследования, сопоставляя… ну не знаю… степень напряженности конкретной лицевой мышцы с темпераментом, возрастом и воспитанием, чтобы понять, что именно чувствует волкодлак. Он хотел уйти отсюда. Как можно быстрее. Вернуться в свой мир, увидеть небо, почувствовать запах земли. Простая камера-одиночка и та изрядно ломает душу, — что уж говорить об этой модели, доведенной до совершенства? Когда ты не просто один — ты один во всем мире, и нет ничего, кроме пола, стен, потолка и чадящих факелов…

Но, мрыс дерр гаст, чего же он такого сделал? Сюда сажают только магов; камеры же, подобные этим, предназначались для магов огромной силы, способных взломать практически любую дверь. Но среди оборотней редко рождаются чародеи; те же, которые у них все-таки есть, навсегда теряют способность к обороту. Разве что Лерикас Аррская… но Сигурд меньше всего походил на легендарную чародейку.