Рюрик - Евгений Пчелов

В Византии слово «варяги» существовало в форме «варанги». Впервые оно упомянуто под 1034 годом в «Обозрении истории» византийского хрониста Георгия Кедрина, жившего на рубеже XI–XII веков. Варанги были наемниками в составе императорской гвардии в Византии. Причем существовал и отдельный корпус варангов в византийском войске. Последние упоминания о наемниках-варангах в Византии относятся к началу XIII века и связаны со взятием Константинополя крестоносцами в 1204 году. Само слово (в древнескандинавском варианте — voeringjar) восходит к скандинавскому корню var, что означает «обет», «клятва», то есть варяги — те, кто дал «клятву верности», принял на себя определенные обязательства при поступлении на службу[313]. В «Повести временных лет» варяги отождествляются с русью, а впервые различаются в рассказе о походе на Византию князя Игоря в 941 году — тогда Игорь после неудачи похода послал за море к варягам, «вабя е на греки» («приглашая их на греков»). Таким образом, варяги — это скандинавские наемники и в Византии, и на Руси. В этом качестве они отличались и от княжеской дружины, и от тех «варягов», которые были призваны на Русь в 862 году. Поскольку с XI века название «варяги» было хорошо известно на Руси (и в окружающем мире) как наименование наемников норманнов, летописец распространял его на всех пришедших из-за моря скандинавов[314]. Следовательно, это была терминология XI — начала XII века, «опрокинутая» в IX век. Сами же пришедшие с Рюриком «варяги» так в то время не назывались.

Отождествление варягов с русью в древнерусских летописях четко прослеживается в «Повести временных лет». Правда, вероятно, в так называемом Начальном своде, предшествовавшем «Повести» и отразившемся, как мы помним, в Новгородской первой летописи младшего извода, оно было не столь явным. В рассказе Новгородской первой летописи племена севера Руси, которые решили искать себе князя, «идоша за море к варягом»; «Повесть» же добавляет «к руси» и поясняет, что эти варяги назывались русью, подобно тому, как другие называются шведами, иные норвежцами и т. д.; варяги — в данном случае общее название скандинавов. В Новгородской первой летописи Рюрик, Синеус и Трувор взяли с собой «дружину многу и предивну», а в «Повести» — «всю русь». После сообщения о начале княжения братьев в разных городах Новгородская первая летопись подытоживает: «И от тех Варяг, находник тех, прозвашася Русь, и от тех словет Руская земля; и суть новгородстии людие до днешняго дни от рода варяжьска». В «Повести» этому соответствует фраза: «И от тех варяг прозвася Руская земля, новугородьци, ти суть людье ноугородьци от рода варяжьска, преже бо беша словени», то есть новгородцы — люди от варяжского рода, а прежде были словене. Составитель «Повести» поместил русь и среди народов Северной Европы во вводной части летописи, так называемом этногеографическом введении, в Новгородской первой летописи отсутствовавшем. Различие текстов двух летописей позволило исследователям считать отождествление варягов и руси домыслом или ученой конструкцией летописца — составителя «Повести временных лет».

Так, недавно было высказано предположение, что летописец просто неправильно понял фразу Начального свода о том, что Русь «прозвалась» от варяг и новгородцы — «от рода варяжьска». В Начальном своде имелось в виду, что со времени тех варягов, то есть призванных варягов-князей, государство стало называться Русью. А составитель «Повести» решил, что Русская земля стала называться так от варяг, поскольку именно они именовались русью, в соответствии с чем и отождествил варягов и русь[315]. Между тем это вовсе не означает, что составитель «Повести» не мог получить более точные сведения о соотношении этих двух названий, тем более что традиция сопряжения варягов и руси в славянской книжности явно существовала. Так, в славянском переводе «Хроники» Продолжателя Георгия Амартола (одна из редакций «Хроники» Симеона Логофета) в рассказе о походе Игоря на Византию в 941 году говорится о том, что русы происходят «от рода варяжьска», чему в греческом тексте соответствуют слова «от рода франков». Такое изменение связано с явно бытовавшим в те времена представлением о варяжском происхождении руси[316].

Фраза «Повести временных лет» о том, что Русская земля прозвалась «от варяг», соотносится с другим сообщением летописи — причем под тем же 898 годом, что рассказ о славянских «учителях». Летописец говорит об уграх (венграх), которые пришли в Европу и поселились на землях славян: «Посем же угри… наследиша землю ту, и седоша с словены, покоривше я под ся, и оттоле прозвася земля Угорьска», то есть «А после угры… унаследовали ту землю и поселились со славянами, покорив их себе; и с тех пор прозвалась земля Угорской». Ясно, что для составителя «Повести» название Угорской земли, как и Русской, происходит от пришлого народа: в первом случае — от угров, во втором — от варягов[317].

Еще один существенный момент — это упоминание «Повести временных лет» о том, что Рюрик с братьями «пояша по собе всю русь», чему в Новгородской первой летописи соответствуют слова «дружину многу и предивну». Именно так — «вся русь» — и именовалась княжеская дружина в тексте «Повести временных лет» и в других, вполне аутентичных источниках. От имени «всей руси» заключались договоры русских князей с Византией (тексты этих договоров были включены в «Повесть»). Именно «со всеми росами» идет в ежегодное полюдье для сбора дани с подвластных племен киевский князь, по сведениям византийского императора Константина Багрянородного в его трактате «Об управлении империей». Такое наименование дружины лишний раз свидетельствует в пользу скандинавской версии происхождения этого слова[318].

Под русью подразумевают скандинавов-варягов и иностранные источники. Как помним, послы народа «рос», прибывшие к императору Византии, а затем и к императору франков, были шведами («Вертинские анналы»); норманнами названы нападавшие на Византию в 860 году в «Хрониконе венетов» Иоанна Диакона; народом «ар-рус» именует напавших на Севилью норманнов аль-Йа'куби; правителя «норманнов», то есть руси, не титулует «хаганом» император Людовик II в письме 871 года; различают русов и славян арабские авторы в рассказе об «острове русов», хотя Ибн Хордадбех и называет русов в своем рассказе о купцах «видом» славян, то есть людьми, пришедшими из их земли. Уже упоминавшийся Константин Багрянородный приводит в своем труде названия днепровских порогов «по-росски» и «по-славянски», причем «росские» названия, которые большей частью представляют собой кальку со славянских, легко объясняются из скандинавских языков. И подобного рода примеры можно умножать. Какая-то часть правящей верхушки начальной Руси представляла собой скандинавов. Красноречиво об этом говорят тексты договоров Руси с Византией 911 и 944 годов, которые дошли до нас в составе «Повести временных лет», а ведь это подлинные документы X века.