Краткая история российских стрессов. Модели коллективного и личного поведения в России за 300 лет - Яков Моисеевич Миркин

цены и скажет: «Хлеб и молоко будут дешевы!». Неудивительно, что в памяти народа остались «сталинские» снижения цен как пример «преимуществ социализма» и «мудрого руководства», полного любви к малым мира сего. Речей было много: «новое снижение государственных розничных цен на продовольственные и промышленные товары — яркое проявление неослабной заботы Коммунистической партии и Советского правительства о благе народа».[771]

Снижений цен было шесть, в 1948–1953 гг., каждый год в марте — апреле, их ждали, на них надеялись. Плюс первая крупная подвижка в ценах в денежную реформу 1947 г.[772] Каждый может открыть старые газеты в сети, чтобы понять, когда и насколько снизили цены на крупу, или хлеб, или сосиски с сардельками, или даже на уксусную эссенцию и томат-пюре.[773]

Но все-таки стоит разобраться, что же это было — снижения цен? Они благое дело или просто миф, следы обработки массового сознания в 1940-х — 1950-х? Документы рассекречены — вперед!

Денежные головоломки

Представьте, что на дворе осень 1947 г. и вы — в стенах Госбанка, Минфина или Госплана. Нужно решить сразу три задачи.

Задача № 1 — снять население с карточек, перевести его на торговлю. В декабре 1947 г. 62,8 млн чел., больше 1/3 населения СССР, находились на государственном снабжении хлебом.[774] Этому нужно положить конец, пусть покупают всё в магазинах.

Задача № 2 — считается, что за время войны накопились излишки денежной массы и их нужно уничтожить. Больше всего таких денег в деревне, у тех, кто торговал на рынке. Доля «колхозного рынка» во время войны — более 30 % розничного товарооборота.[775]

А еще много денег у «спекулянтов». Доля доходов населения от «обмена товарами и услугами между группами населения» в 1943–1944 гг. в общей сумме его доходов составляла 56 %. Чтобы выжить — «шевелиться». На государственные и кооперативные организации приходились 44 %.[776]

Избытки денежной массы оценивались в 53–57 % всех наличных денег. К концу 1945 г. — 47 %, или 35 млрд руб.[777] Одним из доводов в пользу «избыточности» было неравенство во вкладах. Примерно 4 % вкладчиков (с остатками свыше 10 тыс. руб.) держали больше 1/3 суммы всех вкладов в сберкассах СССР, около 18 % вкладчиков (с остатками свыше 3 тыс. руб.) — 72,6 % всех вкладов (на 16.12.1947).[778]

Задача № 3 — чтобы уйти с карточек, нужны единые цены. В советской экономике государственная торговля доминировала, цены устанавливались «сверху». Централизованными ценами и директивной зарплатой прямо регулировался уровень жизни населения — грубо говоря, сколько буханок хлеба и пар обуви можно купить на обычную зарплату. Но в 1942–1947 гг. существовала двойная система цен: пайковые (карточек) / цены нормированного снабжения и — коммерческие (коммерческие магазины). И те, и другие выше довоенных. Через коммерческие цены изымалась часть доходов населения, чтобы финансировать оборону.

Во время войны и в 1946–1947 гг. цены постоянно повышались.[779] «Средний уровень цен к концу 1947 г. превышал уровень цен 1937 г. в 3,5 раза», уровень 1940 г. — в 3 раза. По продовольствию — в 3,4 раза, без учета алкоголя — в 2,9 раза, по алкоголю — в 6,5 раза, по непродовольственным товарам — в 2,4 раза.[780] Даже пайковые цены были выше довоенных. «Цены нормированной торговли» на мясо в 1945 г. выше 1940 г. примерно на 20 %, на колбасу и сыр — на 15–20 %, на сельдь — на 42 %, на сливочное масло — на 42 %, на сахар — на 39 %, на соль — в 4 раза, на водку — в 7 раз. Но ряд ключевых цен остались неизменными (мука, хлеб, макароны, молоко, яйца, чай).[781]

А что такое коммерческие цены? Цены на «говядину средней упитанности 1 сорта» выше цен 1940 г. в 12,5 раза (в 1944 г. — в 40 раз). На краковскую колбасу — в 16 раз, на сливочное масло — в 14,8 раза, на молоко — в 18 раз, на сыр «Советский» — в 11,4 раза, на яйца — в 15,4 раза, на сахар — в 43,9 раза, на соль — в 417 раз, на чай черный байховый «Грузинский» 1 сорта — в 7,5 раза, на муку пшеничную 1 сорта — в 20,7 раза, на гречневую крупу «ядрица» — в 34,9 раза, на ржаной хлеб из обойной муки — в 24 раза, на водку — в 8,7 раза.[782]

А по непродовольственным товарам? Коммерческие цены за ситец — в 18,3 раза были выше цен 1940 г. и цен нормированного снабжения. Мужской костюм — в 8 раз, хозяйственное мыло — более чем в 50 раз, нитки — в 40 раз, папиросы «Казбек» — в 12,7 раза.[783]

На десять рублей один новый

Как все это соединить? Как установить единые цены и решить три задачи сразу? Можно сломать себе голову, придумывая десятки вариантов и докладных записок.

В жизни так и было — десятки. Конечный вариант — остро- умный.

Решение № 1. В декабре 1947 г. провести денежную реформу.[784] Отнять большую часть наличности, экспроприировать ее, резко сократить платежеспособный спрос тех, кто смог что-то накопить правдами и неправдами. Менять наличность как 10 «старых» рублей на 1 рубль новый, вклады в сберкассах до 3 тыс. руб. (более 80 % вкладчиков) — как один к одному, суммы свыше 3 до 10 тыс. руб. — «за три рубля старых денег — два рубля новых денег», суммы свыше 10 тыс. руб. — «за два рубля старых денег — один рубль новых денег». Наличность — вон!

Решение № 2. Тем же постановлением о денежной реформе отменить карточки, уничтожить двойную систему цен (пайковые и коммерческие) и установить единые государственные розничные цены на уровне гораздо выше, чем 1940 г., но ниже коммерческих. Цены на хлеб, муку, крупу и макароны чуть снизить против пайковых на 10–12 % (значит, даже против 1940 г.), на табак и спички оставить пайковыми (близкими к 1940 г.). Хлеб, как и всё, что вокруг него, должен быть дешев, иначе властям — не жить. Но все остальные цены, сделав едиными, подняли в несколько раз, пустив их по коридору между пайковыми и коммерческими.

Что же в итоге? На начало декабря 1947 г. в обращении 59 млрд руб. наличности, к 16 декабря — 43,6 млрд руб., к концу декабря они обменены на 4 млрд руб. Вклады в сберкассах на 16 декабря 1947 г. — 18,6 млрд руб., в конце декабря — 15 млрд руб. Количество денег, выпущенных в обращение, составило к концу 1947 г. 63,3 % от уровня 1940 г.[785] Экономический результат — экспроприация у населения более 90 % наличности (полученных ранее доходов) и 16 % вкладов в сберкассах. Вместо