Морозов. Начало - Michael D

живём. Большинство наших крестьян — горняки и шахтёры. Работа тяжёлая, люди быстро оставляют на ней своё здоровье, приходится много платить целителям и закупаться у аптекарей зельями и снадобьями, иначе лет пять-семь такого труда и большинство крепостных просто сляжет, работать будет некому. Можно было бы регулярно закупать на их места новых, но так выйдет ещё дороже, чем лечить имеющихся — ведь туда не всякого холопа с поля возьмёшь. В шахтах, знаешь ли, немало всякой нечисти водится, которую за полноценных чудовищ и угрозу государство признавать отказывается, но они умеют понемногу вредить — пакостить, пугать, вытягивать жизнь, коли до крови поранишься… В общем, большинство магов моего рода, в основном, заняты тем, что истребляют и гоняют эту пакость, не давая вредить нашим шахтёрам. Вот и получается: почти вся прибыль уходит на то, чтобы содержать производство, лечить работников, да самим худо-бедно сводить концы с концами.

Она немного помолчала, задумчиво смотря куда-то, видимо собираясь с мыслями, пока мы шли, затем продолжила.

— Из меня, к сожалению, толкового мага земли так и не сумели вылепить дома. В ближайшем городе, Сарбинске, держал несколько аптек пожилой алхимик, Григорий Филиппович. Алхимиком он был весьма посредственным, это я теперь знаю с высоты нынешних моих знаний, то что он изготавливал, годилось только чтобы исцелять физические травмы. Об изготовлении боевых зелий или магических стимуляторов там и речи не шло, но зато его мелочёвку активно скупали все местные, потому что, зачастую, им большего и не было нужно. Отец как-то смог с ним договориться, чтобы он взял меня на обучение. Что он там пообещал ему не знаю, отец так и не признался, но учитель тогда был весьма доволен. И вот, за несколько лет обучения у него, постоянно изготавливая с ним зелья, разучивая разные травы, их свойства, я поднаторела в алхимии. К тому же старик владел азами целительства, которым он меня и обучил. Тогда мы и выяснили, что талант к целительству у меня куда выше, чем у него. Понимаешь, пока я училась там, я увидела в этом большой потенциал, который принесёт прибыль моему роду куда большую, нежели шахтёрское дело. А потом в Сарбинске мне стало тесно, там я не могла расти и развивать свои навыки, поэтому я и решила податься сюда, где хватает работы для таких как я, здесь многому учишься по мере службы, набираешься необходимого опыта. Даже в Барабинске я не сижу сложа руки, с другими целителями мы всегда находим себе занятие.

Сейчас она другая, нежели утром. Догадываюсь, почему она решила выговориться, в ней говорит страх перед предстоящим сражением. Но это лишь моё предположение.

— Я видел. — ответил я. — Целители на полигоне, они дежурили, когда я тренировался с другими на учебке.

— Меня в тот раз, увы, там не было — сказала она. — Я помогала в лазарете. Там были другие, ушедшие из эскадрона. Ты может не знаешь, половину целителей ротмистр выгнал, дав им возможность перевода. Те, что с нами сейчас, такие же новички как и ты. Только, в отличие от тебя, они перевелись сюда из других подразделений.

— Я слышал об этом — ответил я. — И за сегодня понял, что некоторые ещё не до конца освоились.

— Зато ты как-то наоборот — улыбнувшись, ответила она. — слишком быстро освоился для новичка.

— В нашей с тобой беседе есть один момент, — сказал я, и тоже улыбнулся. — Который наверняка тебя удивит или позабавит. У меня не было никакого желания становиться боевым целителем. Так сложились обстоятельства.

— Правда? — удивилась она. — Но ты же владеешь исцелением, снимаешь проклятия. С такими талантами, достаточно редкими в наше время, мне кажется, ты добьёшься большего в этом звании. Ой, мы уже пришли.

— У меня нет талантов к целительству, Ань. — ответил ей я, когда она повернулась ко мне у входа. — Даже больше скажу, хуже всего мне давалось целительство. Таланты же у меня совсем в другом. У меня просто были хорошие учителя, сумевшие в своё время вдолбить эти знания и умения, и в данном случае мои навыки целительства пригодились больше других, я смог спасти людей.

— Знаешь… — сказала она, подходя ближе. — Нам предстоит непростая охота, и некоторые могут не вернуться в Барабинск. Может останешься? В последний раз.

— Давай без фатализма. — попытался я её приободрить. — Это не первый поход армии на этих существ. Уверен, тут достаточно опытных вояк, думаю, армия сработает слаженно, может даже без потерь.

Сам, конечно я слабо в это верил. И в моём мире, ради выгоды, людей не раз посылали на убой, порой и вовсе только ради того, чтобы прощупать почву.

— Я наслышана об этих походах. — сказала она серьёзно и сердито. — Ещё ни одного раза без потерь не обошлось. И вообще, из сказанных мной слов ты не на те обратил внимание. Какой же ты….

— Упрямый? — сказал я улыбнувшись. — Тюфяк? Твердолобый?

Она сердито поджала губки.

— Ладно-ладно. — сдался я от выражения на её милом личике, как такой можно в чём-то отказать. — Пойдем внутрь.

— Правда? Не шутишь? — она подняла брови и расплылась в улыбке, даже приподнялась на носочках, чтобы внимательней рассмотреть, есть ли искренность в моих глазах.

Я наклонился к ней поближе.

— Не шучу.

На радостях она схватила меня за руку и повела внутрь палатки.

***

Нас разбудили громким с ором у палатки.

Эскадрон, подъём! — кричал один из офицеров. — Собираемся у штаба без гибридов через 40 минут!

Ну вот и началось.

Что-то тут жарковато. Я попытался встать, да только Аня, накрепко прилипшая ко мне своим горячим, как температурой, так и видом, телом, отказывалась меня отпускать.

— Ань, нам пора идти. — сказал я ей.

— Мм, ещё чуть-чуть. — сказала она через сон и крепче меня обхватила.

Ох, не хотелось бы прибегать к неприятным методам. Я подвёл палец к её груди и выдал мелкую искру. Потом тыкнул искрой в бок. Потом тыкнул искрой ей в ногу.

— Ай, Ай! — воскликнула она, проснувшись. — Ну что ты делаешь?

— Прости. — ответил я. — Но иначе ты бы наврядли проснулась. Это самый безобидный вариант. А ведь я мог и вовсе нас с тобой холодной водой окатить, для бодрости.

— Изверг. — Сказала она, и, вставая, показала мне язык.

В желтом свете армейского походного кристалла, её фигура выглядела прекрасно. Ладно, хватит глазеть, пора вставать и одеваться. Пока я одевался, Аня достала из сумки блюда под тип походных терринов с мясной нарезкой и какую-то бутылку.

— Это что? — спросил я.

— Как это что? — ответила она вопросом на вопрос. — Наш завтрак.