Смыжи - Петр Ингвин

— Все, что я предпринимал, делалось не чтобы остаться здесь или отправиться еще куда-нибудь, а чтобы вернуть тебя к людям.

— Назад?! Не хочу.

— Там остались наши родственники и друзья. Они переживают за нас. Они ждут нас.

— И они хотят убить нас.

— Кто?!

— Все люди. Они боятся. Чрезвычайщики готовы уничтожить немешарики вместе с нашими телам, смертоносная техника ждет приказа, и приказ, я уверена, скоро будет. Люди снаружи не понимают, что живые дома не могут причинить человеку вред, что их желание и единственный смысл существования — помогать всеми силами, даже ценой жизни. Немешарики хотят облагодетельствовать каждого и готовы погибнуть, чтобы спасти нас. Любовь, повторюсь, это их среда обитания, а теперь — и наша с тобой, и прикоснувшихся к чудесному миру любви становится все больше. Смотри, это Андрей и Милица, они тоже идут к нам, и они счастливы.

Вадик «увидел» две расплывчатые сущности, еще не проявившиеся целиком, но уже узнаваемые.

Вдруг окружающий мир колыхнулся. Появилась непонятная вибрация. Раздался треск, словно рвалась крепкая ткань.

Сознание затуманилось. Вадик ощутил, что всплывает, что у него снова есть руки и ноги — ими можно было подвигать.

Муть перед глазами рассеялась, от головы и спины отлипли живительные щупальца, и Вадик обрел прежнюю самостоятельность — вновь стал человеком в человеческом теле. Он приподнялся на кровати и сел, свесив ноги. Рядом поднялась и села Яна.

— Джонни?!

— Яна!

Их потянуло друг к другу.

У жизни в органических телах тоже есть свои плюсы.

Над головами мерцали звезды, слева над лесом висел желтый месяц — глухой купол немешарика исчез, теперь ничто не скрывало ночного неба. Рядом, у кровати, с навернувшимися на глазах слезами стояло трое чрезвычайщиков в форме, в руках остывали лучевые винтовки, испуг на лицах плавно сменялся счастливыми улыбками.

— С возвращением, — сказал один из чрезвычайщиков, сильно в возрасте, с закрученными вверх пышными усами. Судя по виду и тону — начальник. — Меня зовут Гаврила Иванович, и я рад, что все получилось — до последнего момента не было уверенности, что поступаем правильно. Мартыновы предположили, что единственный путь для вызволения людей — создать им угрозу, чтобы немешарики сделали самое логичное для их спасения — пожертвовали собой. К счастью, так и произошло, оказалось достаточным пробить первую брешь. Вадим Геннадьевич, у меня к вам несколько вопросов. Самый главный: исчезновение людей — это неучтенное следствие проведенной вами работы?

Вадик опустил голову:

— Немешарики оказались умнее и добрее, чем я думал.

— Чувствую, у нас с ними будет много хлопот.

— Все решаемо, я уже знаю, что и как изменить. Вскоре люди станут жить по-другому. Это трудно объяснить в нескольких словах. Для начала человечество получит новый способ мгновенной связи через живые дома, а после проверки и обкатки технологии, все, кто любит, сможет общаться с любимым в любой момент на любом расстоянии совершенно без посредников, через новую среду, о которой современная наука совершенно ничего не знает.

В соседних домах открывались запечатанные комнаты, из кроватей поднимались оплетенные щупальцами тела, вернувшиеся в реальность мужчины и женщины удивленно оглядывались. Должно быть, то же самое происходило сейчас во всех живых домах Земли и Марса.

Начальник чрезвычайщиков подкрутил усы.

— Скажите еще одно: что же такое «смыжи»?

— Моей работе требовалось название, а поскольку она составляла весь смысл моей жизни, проект обрел имя «Смыжи» — «смы» сл «жи» зни.

— Тогда еще несколько вопросов… — Гаврила Иванович оборвал сам себя, лоб сошелся грозными вертикальными морщинами, а голос стал строгим, как при вразумлении нашкодивших деток: — Вадим Геннадьевич, Яна Мирославовна, да перестаньте же целоваться, когда с вами разговаривают!

— Привет.

— Гаврик? Опять что-то случилось? Подожди секунду. — Павлик на миг отвернулся, его могучий горловой рык заставил толкавшуюся рядом мохнатую тушу нехотя отойти к занесенному снегом входу, где развалился еще один медведь.

В шлеме и со сложенными по-турецки ногами, Павлик сидел в центре палатки и, видимо, работал над новой книгой. Пара огромных, обнюхивавших принтер и надувную кровать, белых медведей ему не мешала.

— Чего звонишь?

Ударение на первом слоге резануло ухо.

— Если уж пользуешься архаическим выражением, — с укором выговорил Гаврила Иванович, — употребляй его правильно.

— Разве я что-то пропустил, и ввели ударятельную цензуру? Я — писатель, в тексте ударений не видно, и в прочитанном каждый ударит, как ему вздумается. А разговаривать, кроме тебя, мне не с кем, если не считать этих, — Павлик обернулся и новым ревом отогнал любопытных зверей за порог, — а ты, надеюсь, переживешь. Так что же у тебя случилось?

— У меня? Вообще-то, случилось во всем мире.

— Новостями не интересуюсь. Некогда. У меня куча новых идей, не успеваю записывать. Представь: в далекой-далекой галактике на месте Республики с помощью сверхъестественных сил возникает Империя, и храбрые повстанцы…

Гаврила Иванович поморщился. Павлик осекся.

— Банально? — спросил он убитым тоном. — Тогда вот. В магическом мире Темный лорд силой, страхом и интригами захватывает власть, но отважный герой, никогда не думавший, что ему придется стать Избранным…

Гаврила Иванович прикрыл глаза ладонью. Павлик понял.

— А если Темный Властелин захватывает не придуманный мир, а наш, но с помощью той же потусторонней магии? Тоже не нравится? А если с помощью научного открытия?

— Например?

— Какая разница? Ну, с помощью свинтильскрутного метермолета, приводимого в действие петрольпетом.

— На каком принципе действует твой свинтильскрутный метермолет?

— Ты оглох на старости лет? Говорю же: приводится в действие петрольпетом.

— Что это? Откуда он берет энергию? На сколько выстрелов, километров или часов хватает зарядки? Или у него, как в плохих экшен-вижуалах, патроны не кончаются, а лошадь не устает?

— Для повествования это абсолютно неважно.

— Допустим. Тогда меня интересует другое: как это открытие изменит общество или людей, как повлияет на человечество в целом, какие выводы заставит сделать из произошедшего?

— Оно заставит главного персонажа вырасти из задрюченного геймера-маменькина сынка в Великого Героя, который спасет мир!

Гаврила Иванович закатил глаза.

Павлик поник.

— Ладно, проехали. — Он что-то вспомнил, и глаза вновь загорелись: — А как тебе это: в элитном ученом заведении из простых мальчишек и девчонок делают настоящих волшебников, и однажды…