Наемник - Алекс Орлов

Промысловые суда выходили в рейсы все чаще, и однажды им повезло настолько, что удалось добыть еще одного червя. На его обработку ушло двое суток, а затем в Эль-Гео и Грандвиллидж были отправлены транспорты, под завязку груженные мороженым мясом.

Так, в относительном спокойствии, прошло семь мирных дней, пока наконец «не засветились» диверсанты.

Вечером к Клаусу пришел лейтенант Нейдл. Он был в приподнятом настроении, и его глаза возбужденно горели.

— У вас новости, лейтенант?

— Да, сэр, — Нейдл без приглашения прошел в угол и сел на стул. — У Шелли, девушки из бара, появился новый парень.

— И что?

— Дело в том, что к Шелли у меня особое отношение. Стоит кому-то украсть у ближнего деньги, как он тут же несет; их Шелли. Эта девушка считается у местных мужчин суперзвездой, и заполучить ее желает каждый. Как только кто-то заявляет о пропаже, я сразу иду к Шелли и караулю там вора. Почти всегда это срабатывает…

— Шелли девушка видная — я ее помню, — сказал Клаус.

— Она не только видная, но еще и жадная до денег. За лишние чаевые она готова перед клиентом стол вылизать. Обычно она так и вьется вокруг посетителей, а тут я зашел и ничего не понимаю: Шелли такая спокойная и неприступная. Спросил у ресторатора с первого этажа, у Фогга, мол, не появился ли у Шелли новый парень, и он подтвердил, что да — есть парень, денег на подружку не жалеет и по ночам радует ее, как может.

— И какие выводы? — спросил Клаус, хотя уже понимал, к чему клонит Нейдл.

— Выводы следующие. Контингент, который к нам прибывает, это наполовину спившиеся нищие люди. Денежных там быть не может, значит, этот парень один из тех двух.

— Может, поговорить с Шелли?

— Нет, этого делать нельзя, — покачал головой лейтенант. — Ничего путного от нее не добьешься, и она тут же все сообщит своему дружку.

— Значит, будем ждать?

— Будем наблюдать, — уточнил Нейдл. — Кстати, стоит проверить все пустующие помещения, и в первую очередь здесь — в гостинице. Даже конуру под лестницей, где жил Флинт.

— Сейчас здесь почти пусто. Большинство постояльцев работали в управлении и погибли вместе со зданием.

— Тем более. Это для диверсантов идеальный вариант — подобраться к вам как можно ближе, сэр.

Клаус знал, что для людей, которые пришли за ним, это не являлось идеальным вариантом, однако с Нейдлом он спорить не стал.

— Хорошо, лейтенант, приводите своих людей и проверяйте.

— Отлично, — Нейдл хлопнул себя по коленям и встал, — завтра и начнем. А сейчас, сэр, закрывайтесь на все запоры и ложитесь спать. До завтра я попробую выяснить, где Шелли встречается со своим парнем.

— Думаете, она пойдет к нему и сегодня?

— А почему она должна делать исключение? Тем более если ей это нравится.

Когда лейтенант ушел, Клаус последовал его совету и, заперев дверь, стал готовиться ко сну. Проверив, крепко ли держатся жалюзи, он, в дополнение к ним, придвинул к окну стол. Теперь, если бы кто-то попытался бросить в окно гранату, она не попала бы в комнату и все осколки достались бы крышке стола.

Забаррикадировав окно, Клаус перетащил постель в душевую комнату. Места в ней было маловато, и приходилось спать согнув колени, зато Клаус был уверен, что никто не сможет выстрелить в него через дверь.

Свой пистолет он клал на кафельный пол рядом с собой и только после этого спокойно засыпал.

Все эти перестановки приходилось делать каждый день с того момента, когда Клаус понял, что диверсанты остались в форте. Утром он расставлял все вещи на места, и, когда к нему приходили люди, они видели обстановку такой, какой она была прежде.

Любой из подчиненных являлся потенциальным источником информации, которой могли воспользоваться убийцы. Клаус не доверял никому. Он был одиночкой и привык полагаться только на себя.

Закончив ночную перестановку, Ландер выключил в номере свет и прошел в душевую. Затем лег на приготовленную постель и через пять минут уже спал.

Ночь на Форт-Абрахам спускалась неожиданно. Таков уж был порядок на Бристоле — яркий закат играл в полную силу до самого последнего момента, освещая все вокруг, как днем, а затем угасал, будто его выключали. Словно из ниоткуда обрушивалась темнота, и все вокруг засыпало, погружаясь в липкий мрак, полновластно царивший до первого утреннего луча.

Клаусу всегда казалось, что у себя на Бристоле он чувствовал этот момент темноты, даже если находился в закрытом помещении.

Вот и сейчас он неожиданно проснулся и понял, что этот переход уже состоялся.

Темнота давила на стены здания, множа и усиливая посторонние звуки. Немые движения невидимых форм становились осязаемы благодаря волнам, расходящимся от них, словно от брошенного в воду камня.

Клаус лежал с открытыми глазами и прислушивался к своим ощущениям, старясь разобраться, что же заставило его проснуться.

Послышался звук. Еще не осознав, что это могло быть, Клаус положил руку на пистолет. Звук повторился. Это был легкий щелчок в стене, которая могла слегка осесть при смене ночной температуры. Однако она могла щелкнуть и оттого, что кто-то осторожно двигался по коридору.

Ландер поднял пистолет и, сунув его под подушку, передернул затвор. Патрон угнездился в стволе, и казалось, оружие даже прибавило в весе.

Клаус встал и, приложив свободную ладонь к стене, ощутил легкое подрагивание.

Это могла быть вибрация бьющихся о сваи волн или даже нервная дрожь в его собственном теле.

Клаус осторожно шагнул к выходу из душевой.

В коридоре возникло напряжение. Там тоже заметили невидимые колебания и, возможно, даже почувствовали тепло, исходившее от тела Клауса.

Беззвучные силуэты, прятавшиеся от света тусклой дежурной лампочки, застыли, словно каменные изваяния, но спустя несколько мгновений продолжили движение.

Первым шел Рене. Галлауз прикрывал его и отставал на три шага.

Вот здесь, за стеной, находился Джимми Зедлер.

Оставалось только вышибить дверь и пристрелить Джимми, а затем отсечь голову и руки. Таким было условие заказчика.

До двери оставалось не больше полутора метров, и Рене остановился. Он почувствовал некоторое беспокойство.

Остановился и Галлауз. Его сердце билось слишком часто, а на лбу выступали мелкие капли пота. Охота на себе подобного не позволяла расслабиться ни на секунду. Малейшая оплошность — и из охотника ты превратишься в жертву.

Рене стоял не двигаясь, а стало быть, у него были на то основания, и Галлауз тоже ждал. Наконец Жак сделал еще один скользящий шаг, медленно потянулся к ручке двери и приклеил к ней небольшой кусочек взрывчатки.