Сильварийская кровь - Антон Орлов

Арчи и Сегер косили под куртуазных и пресыщенных завсегдатаев аристократических салонов, туманно намекали на свои громкие титулы, но Марек по некоторым малозаметным черточкам понял, что на самом деле оба происходят из того же сословия, что и он сам – сыновья городских буржуа среднего достатка. Эти догадки он держал при себе: парни его не задирают, и он с ними ссориться не будет.

Бурундук, скорее всего, тоже понимал, что они пускают пыль в глаза остальной компании, и тоже помалкивал. Вот он, похоже, был настоящим аристократом, хотя выдавал себя за негоцианта из портового города Хавдага, «торговой столицы» Королевства Траэмонского. С Сотрапезниками его связывала причина простая и понятная: больше всего на свете он любил вкусно поесть.

Макрина, в своем одеянии с болтающимися цветными шнурками похожая на диковинную заморскую деву-птицу, нравилась Мареку даже больше, чем Пиама Флоранса, но ее как будто окружала стеклянная стена. В ней было что-то загадочное, недосказанное. Он до сих пор не знал, какого цвета у нее волосы, все время спрятанные под шелковым тюрбаном. Может, на самом деле там не волосы, а перья? Или скопище мелких извивающихся змеек, как у Лунной Мглы, когда та принимает свой истинный облик? На виду оставлено нежно-смугловатое лицо, задумчивые глаза цвета черного кофе, пухлые вишневые губы. Марек интуитивно чувствовал, что эта девушка посложнее и поинтереснее, чем остальные Сотрапезники. Ее-то что с ними связывает?

Однажды, после очередного «набега за харчем», Марек напросился к ней в провожатые (Пиама Флоранса в тот вечер покинула их на середине веселья, какие-то семейные обстоятельства), и по дороге ее пробило на откровенность.

– Когда я училась в школе, у меня была любовь с одним мальчиком вроде тебя – первая и последняя, и не надо мне больше никакой любви. Я тогда столько всего хлебнула, что на всю оставшуюся хватит.

– Залетела? – с сочувствием спросил Марек.

– Да нет, меня еще в двенадцать лет знахарка научила предохраняться. Просто, когда он исчез, его близкие во всем обвинили меня.

– Как – исчез?

– Исчез, и все. Бесследно и бесповоротно. Я же говорю, он был вроде тебя. Полуэльф.

– И не был застрахован?

– Инспектор за ним ездил, но так и не нашел. Не всех же спасают.

– А ты при чем?

– Надо же на кого-то помои слить! Сильвария далеко, а я рядом. Это случилось, когда мы гуляли в Жасминовом парке недалеко от моей школы. Там все запущенное, заросшее, обмелевшая речка с обвалившимся мостом, травы по пояс. Нам было по пятнадцать лет. Мы сначала целовались, потом стали играть в мяч, и этот огров мячик улетел вниз – туда вела старая лестница, а дальше начинались непролазные кусты цветущего жасмина. Мяч был мой, новенький. Он сказал, что сейчас достанет, и спустился в эту жасминовую чащу. Больше я его не видела. Обереги он снял еще раньше, перед тем как мы стали целоваться. Ну и вот, потом весь парк обшарили, никого не нашли. И якобы кто-то из знакомых уже после полудня видел его вместе со мной на улице Глиняных Слонов, хотя быть этого не могло. Ну, ты ведь знаешь, эльфы умеют надевать чужую личину. Его мать несколько раз прибегала к нам домой, ругалась, кричала, что это я подбила его снять браслеты, хотя по правде он сам их снял. Все время жаловался, что с ними неудобно. Его родственники со мной не здороваются, а мать, если мы с ней встречаемся на улице, плюется вслед. Она говорит, все случилось из-за меня. Нашла виноватую. Сама о чем думала, когда под эльфа ложилась?

Потеряла голову, как Сабина в тот вечер, невесело предположил Марек. Эльфы еще как умеют очаровывать… Наверное, и сам бы не устоял, если б был девчонкой.

– Не надо мне больше никакой любви, – с ожесточением добавила Макрина. – Сначала неземная романтика, а потом меня опять дерьмом обольют, если что-то наперекосяк? Спасибо, это мы уже проходили. Уж лучше есть, чем трахаться!

– Раз на раз не приходится.

– Да они у меня всякое желание влюбляться отбили со своими претензиями… Такого мне больше не надо, сыта по горло. И запах жасмина я с тех пор терпеть не могу, хотя раньше нравился.

Этот разговор подтолкнул Марека выяснить, что стало с Сабиной. Отправиться в Шмелиный квартал он не рискнул, не дурак, туда сходил Мугор со своей подружкой – якобы подыскивали комнату для тайных свиданий. Мугор рад был что-то для него сделать, и Берта с удовольствием приняла участие в развлечении. Ей удалось разговорить госпожу Селесту, и та рассказала, что Сабина вместе с дочкой уехала. Куда-то на юг, в Манжелисту. Укатили на вокзал в наемной машине, Сабина была довольная, веселая, перед этим и себе модных платьев накупила, и Бренду одела, как куколку, и хозяйке на радостях подарила новый передник с оборками. Еще и оплатила ремонт лестницы, которая насквозь прогнила и развалилась, хотя по уговору насчет найма домика не обязана была это делать. Видать, нашла-таки богатого покровителя, который взял ее на содержание. А недавно, буквально на днях, ее искали какие-то люди. Угрюмые, обвешаны странными амулетами, говорят не по-столичному, с акцентом. Назвались ее родственниками.

Благобожцы, понял Марек, ощутив слабый, но отчетливый отголосок страха. Точно они, больше некому. Вовремя Сабина свалила на юг!

Терпение у Дафны лопнуло после того, как дядя Анемподист сообщил, что бесплатного фексофенадина ей не будет, потому что его нет в федеральном списке, зато новый закон об охране телесного здравия подданных Королевства Траэмонского уже вступил в силу.

Итак, арифметические выкладки консорта всех убедили. Кто сказал, что маразм – болезнь не заразная?

Дафна умылась вчерашней тепловатой водой из тазика, заплела грязные после десятидневного заточения волосы в косу. Расстроенно поглядела в зеркало – лицо бледное и невыразительное, как подушка! – и нажала на потайную пружину. Зеркало с печальным скрежетом отъехало в сторону, открывая путь на свободу. Вот и все дела.

Узкий темный коридор. Без фонаря не видно ни зги, но с пути не собьешься – надо просто двигаться вперед, пока не дойдешь до противоположного конца. Ощупывая стенку в поисках рычага, Дафна раздавила пальцами какое-то насекомое и брезгливо содрогнулась. Как она выбралась в чулан -видели только отслужившие свой срок щетки, а шпильку, чтобы поддеть изнутри крючок на двери, она приготовила заранее.

Сегодня пятнадцатое число – значит, консорт до вечера будет председательствовать на заседании Трех Палат. Скорее к себе. Дафна торопливо переоделась, отперла небольшой сейф красного дерева, достала деньги. Вытащила из-под кровати саквояж: все уложено заранее на случай какого-нибудь непредвиденного путешествия, она всегда старалась действовать пунктуально и предусмотрительно. Уже собравшись уходить, заметила на полу конверты – их просовывали под дверь в ее отсутствие.

Приглашения на два бала и на благотворительный аукцион, билет на лекцию «Живое царство коралловых рифов» (Дафна состояла в Обществе Любознательной Молодежи, и ей регулярно присылали билеты на такие мероприятия), а также три записки от Элше.