Когда боги закрывают глаза - Татьяна Степанова

Ее начало тошнить от запаха, который источала эта жуть.

– А зачем ты приехал на Павелецкую сегодня? – спросила она. – За деньгами? Трудно поверить, что все эти дни ты даже не пытался связаться с Даней по мобильному. Вы же такие друзья.

– Я думал, он с Веркой амурничает, не хотел мешать. Думал, он сам мне позвонит. Но он не звонил. И я поехал. Хотел нагрянуть: мол, сюрприз – хватит кувыркаться, трахаться, пора и честь знать. И потом, мне надо было забрать из гаража этот вот костюм, – Азаров ткнул в маску. – Данька в клубе сразу приказал мне от всего избавиться. Сжечь. Я заехал в свой гараж, там все провоняло уже, забрал, потом поехал на «Павелецкую».

– За деньгами? – повторила Катя.

– Ну а если и так? Я же так старался. Я все сделал так натурально. Они испугались, словно самого дьявола увидели.

– Nomen nescio… имени которого ты не знаешь… заказчик, дьявол пришел за твоим другом, – сказал Август Долгов. – Твое счастье, парень, что ты не встретился с ним. Катя, звоните в Клинский УВД, вызывайте дежурную группу, эту пакость надо осмотреть и приобщить к делу, как вещественное доказательство, – он швырнул маску монстра назад в багажник. – А тебя, парень, они заберут в УВД.

– Меня что, арестуют?

– Ты дашь там показания, расскажешь все, как нам.

– Но я же уже… нет, я в тюрьму не хочу! Мама…

– Я поеду с тобой, не трусь, – адвокатесса поднялась с дивана. – Коллега, не давайте ход тому обстоятельству, что я встретила вас с ружьем. Оно хоть и зарегистрировано, но хлопот и так с сыном полно.

– Ружье можете оставить у себя, это мелочи, – разрешил Август Долгов. – Вы меня там у калитки ловко на прицел взяли. Я не ожидал такого от женщины-адвоката.

Они все что-то говорили, говорили, спорили, доказывали друг другу – и в том чужом ночном саду в Клину, и в УВД, куда прибывшая в дом адвоката дежурная оперативная группа доставила для допроса Василия Азарова, которого мать теперь не отпускала от себя ни на шаг.

Катя и этот ее коллега, Август, Мещерскому в тот момент напомнили лису и журавля из сказки, которые никак не могли договориться.

Сам он был далеко от них. О происшествии в Ховринской больнице он узнал этим вечером, и для него ВСЕ ЭТО слишком быстро превратилось в черепки.

По пути в Москву, управляя машиной, он смотрел на черную стену леса вдоль шоссе.

Это случается после долгой и лютой зимы…

Но сейчас лето.

И об этом долго потом помнят тайга и горы.

Но тут Подмосковье, Ленинградское шоссе. Вот и Солнечногорск уже проехали, и поворот на Истру…

Но все равно здесь и там, там и здесь ОНО… нет, ОН – плод гнева уже созрел.

Плод гнева Эрлика, решившего потягаться с богами в акте творения, уже созрел во чреве Тефиды.

Его вынянчили морские волны, скрыла непроходимая первобытная чаща, закупорили льды.

Но он выбрался наружу.

И тень его – в темном лесу. И там, в мрачных переходах заброшенной стройки.

Вопль его в гуле и грохоте падающего на землю космического корабля.

Что он такое?

Кто он?

Эрос двуполый… Плод гнева, тот, кто все еще жив. И в облике жуткого зверя кричит от боли, как человек, одной из своих ненасытных глоток.

Глаза его как угли…

Нет, нет, это не огни светофора там впереди.

Не нужно к ним приближаться.

Но мы уже приблизились вплотную.

Встали. Мотор затих.

– Сереженька, ты за всю дорогу мне ни словечка не молвил.

Катя, которую Мещерский вез домой на Фрунзенскую набережную, тревожно заглядывала ему в лицо.

– О чем ты все думаешь?

– О Рюрике, – ответил Мещерский. – Что бы там с ним ни случилось, я не могу его бросить во второй раз.

Проводив Катю в этот поздний час до лифта, он вернулся в машину и поехал к себе домой – с Фрунзенской набережной на реку Яузу.

Тень, которую он так боялся увидеть и тогда, в чойской тайге, сейчас, во тьме ночи уже поджидала его.

Но Сергей Мещерский пока этого еще не знал.

Дом на Яузе, старый купеческий особняк, поделенный на квартиры, встретил Мещерского тьмой.

Светильник над дверью подъезда угас, автостоянка во дворе не освещается, и в окнах квартир ни огонька.

Мещерский подумал, может, пробки перегорели или с кабелем что-то, но лишь потом, позже понял, что эта тьма служила лишь укрытием для…

Он вышел из машины и сразу получил удар по голове сзади.

И провалился в эту чернильную тьму.

Много или мало прошло времени, но очнулся он от того, что сполохи яркого света полосовали его как ножи. Затылок пульсировал тупой болью. Мещерский с трудом приоткрыл глаза.

Огни, огни, огни…

Мимо, мимо…

Он куда-то мчится на высокой скорости. Скованный по рукам и ногам. Он попробовал пошевелиться, потом скосил глаза и увидел, что полулежит на заднем сиденье машины и руки его плотно примотаны к туловищу широким скотчем. Рот тоже залепляла полоска скотча. Было трудно дышать через нос.

Кто-то вез его, связанного и немого. Кто-то, чей крепкий затылок, мощную шею, русые волосы он видел… видел… узнал.

– Очухался?

Иван Лыков, сидевший за рулем, спросил это будничным тоном, как встарь, когда они встречались в баре на Автозаводской раздавить по кружке пива.

– Какого черта?! – Мещерский в мыслях своих буквально прорычал это как тигр, но из залепленного скотчем рта вышло какое-то жалкое мычание: мммммммм!

– Знаешь, а я рад, что ты со мной, – Лыков прикурил от зажигалки. – Когда ты приперся, я подумал – ну вот Сергун снова через столько лет явился шпионить за мной, как в тот раз в Лесном. И все наверняка из-за своей девки-ментовки, в которую втюрился.

– Какого черта?! МММММММММ!!

– Тихо, тихо. Не бузи. Там в Лесном все искали золото и бриллианты. А я хотел свою сестру. Дурак, правда? Но на этот раз я умный. Теперь уж я возьму себе все. Я заберу это. А это стоит миллионы. Если ты хоть немного в теме, как я понял, а ты в теме, раз приехал шпионить за мной, ты понимаешь, что это стоит миллионы. И есть люди, готовые эти миллионы платить. Потому что ставка очень высокая, ты не представляешь себе, насколько высока ставка – единственный пока имеющийся в мире образец, сулящий невероятные перспективы.

– МММММММ!

– Там дома я тебя отпустил. Но с тех пор кое-что изменилось, – Лыков говорил все это, словно читал некий отчет своему бывшему приятелю и кузену. – Я так долго торчал на проклятом Крайнем Юге во льдах на этой станции, что думал – вот она, моя судьба. И другой я не хочу. Но там кое-что нашли. Ты знаешь, раз ты в теме, ты знаешь. И это стоит миллионы. Я хотел все сделать сам. Но видишь ли, вот незадача – я понял, что без заложника мне в таком деле не обойтись. А где я возьму лучшего заложника, чем ты? Надеюсь, они сделают все, как я скажу, когда настанет время, и мне не придется тебя убивать. Потому что я совсем не хочу тебя убивать. Но это бизнес. А в бизнесе всегда риски. Может, ты согласен рискнуть?