Коллекция страхов прет-а-порте - Анна и Сергей Литвиновы

По этому каталогу богатая пара, имеющая проблемы с деторождением, и выбирала биологических мам своим детям.

Марат М., поставщик девушек-доноров, получал по пять тысяч долларов за каждую свою подопечную. Ирэна Б., по косвенным данным, – от двадцати тысяч за проведенную операцию (именно такую сумму сняла в одном из московских банков актриса Роберта Джулиано). Ну а сами девушки-доноры не получали ничего. Более того: они даже не знали, какого рода операцию им проводят. Несчастные полагали, что доктор Б. вырезала им миому.

…Но месяц назад отлаженная схема дала сбой.

Одна из обманутых девушек – модель агентства «Стиль и статус» Соня П. – умудрилась выкрасть у доктора каталог доноров яйцеклеток – где, в том числе, имелась и ее фотография. Соня была умненькой девочкой. Она сопоставила данные из каталога, свою якобы «миому» – и отправилась за независимой консультацией к другому врачу. Где и получила медицинское заключение об истинном характере операции, которую ей незаконно провели в клинике доктора Б.

Но разоблачать недобросовестного врача Соня не стала. Решила, что куда выгоднее на этом деле заработать. И она, вместе со своим поклонником Ильей К., решает шантажировать врача Ирэну Б. – и… И очень скоро их убивают. Обоих. (Об этих смертях уже писала наша газета.)

Соня – зарезана перед показом модной одежды, в котором она принимала участие, Илья отравлен выхлопными газами. В убийстве девушки подозревали ее поклонников, подруг и товарок по модельному бизнесу. Смерть Ильи едва было не списали на банальное самоубийство. Однако нам кажется, что обе эти смерти – на совести доктора Б.

К тому же на следующий день после гибели Ильи – убивают и Марата М., менеджера Сони, а по совместительству поставщика «девушек-яйцеклеток» для доктора Ирэны Б.

Голословные обвинения? Нет.

У нас есть тот самый, изданный ограниченным тиражом и распространяемый среди бесплодных пар, каталог с фотографиями и всеми диагнозами девушек – потенциальных доноров.

У нас есть ежедневник директора агентства «Стиль и статус» Марата М., где он записывал все свои расчеты с доктором Ирэной Б. (За два года Марат «поставил» в клинику восемнадцать девушек-доноров.)

И еще.

Ирэна Б., совершая убийство Сони, потеряла на месте преступления одну деталь от своего костюма. Эта вещь тоже находится у нас.

И мы, конечно, по первому же требованию предоставим эти данные официальному следствию.

Антон Блохин

Все кончено.

Ирэна должна умереть. Он больше никогда не увидит ее. Не коснется ее щеки, не зароется лицом в мягкие волосы. Не утонет в ее глазах – непосвященным кажется, что ее взгляд насмешливый и жесткий, но на самом деле – она такая ранимая… Не войдет в ее кабинет, не вдохнет восхитительного афродизиака – когда запах дорогой кожаной мебели мешается с ароматом ее духов…

– Мы с тобой, милый, словно сосуды. Сообщающиеся, – часто шептала ему Ирэна после бурной, как всегда бывало у них, ночи. – Или – как зеркало. Я отражаю тебя, ты – меня… Мы с тобой неделимые…

Но сосуд лопнул, разбился, и зеркало – тоже не отражает ничего, оно стало пустым, темным, страшным.

Он, Антон Блохин, теперь останется один. Навсегда.

Может быть, нужно простить ее? Уговорить, убедить, переделать? Впрочем, о чем это он? Разве можно переделывать взрослого, состоявшегося, уверенного в себе человека… И потом, тогда бы это уже была не Ирэна. Не его солнце – а совершенно другая и абсолютно не интересная женщина.

За окном сияло ослепительное майское утро. Бушевали воробьи, цвела сирень. По водохранилищу – оно виднелось из окна особняка – сновали скутеры.

В такие дни жена всегда говорила: «Эх, наплевать бы сегодня на эту медицину. Махнуть в лес, к соловьям…»

Антон был готов – и в лес, и на край света. Но тем они и отличались друг от друга – Ирэна, в отличие от него, никогда бы не поехала в разгар буднего дня в райские кущи. Потому что от этого пострадала бы ее работа.

Когда ей хотелось отдохнуть, она просто лишний раз тоскливо взглядывала в окно – а потом отворачивалась и начинала собираться в свою клинику. Которая, кажется, ей была куда дороже, чем он. И чем все, вместе взятые, майские деньки…

Антон часто не понимал ее. Иногда осуждал. Или даже ненавидел.

– Ты так смотришь, Антоша, будто хочешь меня убить, – говорила в такие минуты Ирэна.

Антон и правда иногда представлял – в те дни, когда женушка особенно изводила его своими капризами, придирками и недовольством: вот он вонзает нож в ее ослепительно белое тело… еще и еще… и этот запах, сладкий и тяжелый аромат крови…

– Я никогда не убью тебя, милая, – серьезно отвечал он. – Потому что люблю.

– А «любить» и «убить» – рифмуются, – усмехалась Ирэна. – И «любовь» с «кровью» – тоже…

И в этой фразе была вся она.

Жена всегда пыталась объяснять. И объясняться. Ее не устраивало, что во Вселенной полно непознанного. А уж фраза: «Как будет Богу угодно», – Ирэночку и вовсе бесила. Хотя в ее профессии (жена еще в институте решила, что будет именно гинекологом-репродуктологом), считал Антон, Божий промысел играл немалую роль – часто ведь бывает, что, сколько люди ни лечатся, а детей как не было, так и нет… Но Ирэна никогда с этим не соглашалась. Жестко говорила:

– Раз нет детей, значит, врачи причину установить не могут. Или лечат неграмотно. А высшие силы тут, Антошенька, решительно ни при чем.

Жене, понимал Антон, нравится быть богиней самой. Вершить, говоря красиво, человеческие судьбы. И с достоинством принимать поклонение облагодетельствованных людишек. Антон сам видел – и едва поверил своим глазам, как благодарная пациентка целует Ирэне руку. И та отнюдь не возражает, лишь снисходительно улыбается в ответ…

Антон никогда не сомневался, что жена однажды заиграется. Зарвется. И прогневит Бога, истинного вершителя судеб, так, что помочь ей не сможет никто, даже он…

Но до поры Ирэне везло. Чертовски. И именно ей – а не ему, мужчине, кормильцу, – все время удавалось оказываться в нужное время и в нужном месте. Они оба подавали надежды – но Антон так и остался в «вечно подающих», а жена начала очень быстро и как должное принимать настоящий успех. Любимая ассистентка у знаменитого профессора… его законная преемница… главный врач пусть в маленькой, но в популярной у бомонда лечебнице… и, наконец, – хозяйка клиники собственной – а ведь ей тогда было всего тридцать пять!

– Я горжусь тобой, Ирэна, – искренне говорил он.

Она же в ответ хмурилась:

– Пока, Антошенька, гордиться мне нечем. Клиник в Москве сотни. Конкуренция дикая. И, если ты «никакой» – в смысле, такой же, как все, – сожрут мгновенно…

– Тебя не сожрут, – заверял Антон.