Василий Шульгин. Судьба русского националиста - Святослав Рыбас

«Капитал стремился к власти. Победа русской армии ему была страшна, так как она лишь бы укрепила самодержавие, против которого они боролись, правда, тайно, лицемерно»[212].

Ответом властей на думскую атаку было назначение 10 ноября 1916 года нового премьер-министра, им стал министр путей сообщения А. Ф. Трепов. Принимая должность, он убеждал царя сместить Протопопова, на что получил согласие. Однако вмешалась Александра Федоровна, и Протопопов усидел на своем месте.

Неловкая попытка Трепова подкупить Распутина ежемесячными выплатами по 150–200 тысяч рублей, чтобы тот не вмешивался в действия правительства, и вовсе закончилась скандалом. Трепов в глазах императора утратил авторитет.

Английский посол с удивлением воспринял разыгравшуюся в Думе сцену появления перед депутатами нового председателя правительства. Особенно свирепствовали левые, в том числе А. Ф. Керенский, М. И. Скобелев и Н. С. Чхеидзе — их пришлось удалить из зала. «Даже реакционный Государственный совет заговорил почти тем же языком, что и Дума, протестуя против закулисных влияний в высших сферах. Те же ноты прозвучали на съезде Дворянского собрания — одного из самых консервативных российских учреждений, и вместе с тем повсюду уже были слышны голоса, осуждающие стоящие за троном темные силы, которые по своей воле назначают и увольняют министров. Если не принимать во внимание экстремистов, Россия была снова едина, но если в начале войны она сплотилась вокруг императора, то теперь между ним и его народом возник непреодолимый барьер»[213].

В ноябре 1916 года Николаю II было передано письмо, которое впоследствии было названо «Записка, составленная в кружке Римского-Корсакова». В письме содержались рекомендации по предотвращению революции. Среди его авторов называют как самого Римского-Корсакова, так и белгородского помещика, члена Государственного совета М. Я. Говорухо-Отрока.

Александр Александрович Римский-Корсаков был правым, членом Государственного совета, председателем Комитета монархических организаций по устройству празднования трехсотлетия Дома Романовых, одним из основателей Российского общества попечения о беженцах православного вероисповедания.

В январе 1917 года при участии Говорухо-Отрока была составлена и передана императору Николаю II еще одна «Записка», рекомендовавшая совершить переворот в духе 3 июня 1907 года, изменить закон о Государственной думе и выборах в нее и ввести в стране военное положение.

Если учитывать совершившийся в феврале того же года государственный переворот и отречение от престола императора, то оба документа можно считать зеркалом правомонархического общественного мнения, которое, что не вызывает сомнений, было отвергнуто самим монархом.

При описании обстановки в стране подчеркивалось вступление Думы «на явно революционный путь» «при поддержке так называемых общественных организаций» «в сторону государственного, а, весьма вероятно, и династического переворота».

Предлагалось: назначить на высшие государственные посты абсолютно надежных людей, «способных решительно и без колебаний на борьбу с наступающим мятежом и анархией»; «Государственная Дума должна быть немедленно распущена»; «…в обеих столицах, а равно в больших городах, где возможно ожидать особенно острых выступлений революционной толпы, должно быть тотчас же фактически введено военное положение (а если нужно, то и осадное) со всеми его последствиями до полевых судов включительно»; военные части в этих городах «должны быть заблаговременно снабжены пулеметами и соответствующей артиллерией»; «закрыты все органы левой и революционной печати и приняты все меры к усилению правых газет»; всем ответственным руководителям должно быть предоставлено право отстранения от должности неблагонадежных лиц, «кои оказались бы участниками антиправительственных выступлений либо проявили в сем отношении слабость или растерянность»; «вся военная промышленность должна быть милитаризирована»; в главные комитеты союзов земств и городов и их подразделения, «…отделы, а равно во все Военно-промышленные комитеты и во все содержимые сими учреждениями заведения, мастерские, лазареты, поезда и проч. должны быть назначены в тылу правительственные комиссары, а на фронт коменданты из эвакуированных офицеров для наблюдения за расходованием отпускаемых казною сумм и для совершенного пресечения революционной пропаганды»; из Государственного совета должны быть удалены все участники «так называемого Прогрессивного блока».

Эту «Записку» передал царю вскоре назначенный премьером князь Голицын.

Реакции на нее не последовало. Но если учесть, что абсолютно все содержащиеся в ней рекомендации с только обратным знаком проявились в Феврале, то спокойствие и добродушие царского окружения потрясает.

К «Записке» следовало пояснение. В нем не без иронии говорилось, что надо срочно действовать в указанном направлении «…либо положиться на Волю Божию и спокойно ожидать государственной катастрофы».

Прогноз был прямо-таки ужасающий.

Если будет дарована конституция и «ответственное правительство», то авторитетные политические партии (кадеты, октябристы, прогрессивные националисты) будут быстро сметены радикалами.

Кадеты оценивались очень низко.

«Записка» прямо била и по Шульгину. Причем с явным перехлестом.

«Возможно ли назвать политической партией этих людей, сегодня довольных начальством и прошедших в Думу по правым спискам за счет правых партий, а завтра огорченных увольнением князя Щербатова и тотчас забывших, кто они именно такие… Явные и наиболее яркие антисемиты Юго-Западного края, прошедшие голосами и грошами низов, ненавидящие евреев вплоть до погромов, с непоколебимой уверенностью в легальности своей позиции, как народных избранников, подписывают программу Прогрессивного блока, где одним из пунктов стоит еврейское равноправие».

О печальной судьбе настоящих правых в империи.

«Сбылось то, чего надо было ожидать: в условиях политической борьбы они оказались разбитыми, рассеянными и не признанными той самой властью, которая только на них одних могла опираться».

Окончательный вывод был ужасен: после объявления конституции в новой Думе большинство будет принадлежать радикалам как наиболее сильным организационно и идейно.

«Затем выступила бы революционная толпа, коммуна, гибель династии, погромы имущественных классов и, наконец, мужик-разбойник.

Можно бы идти в этих предсказаниях и дальше и после совершенной анархии и поголовной резни увидеть на горизонте будущей России восстановление Самодержавной Царской, но уже мужичьей власти в лице нового Царя, будь то Пугачев или Стенька Разин, но, понятно, что такие перспективы уже заслоняются предвидением вражеского нашествия и раздела между соседями самого Государства Российского, коему уготована была судьба Галиции или Хорватской Руси».