Женщина-трансформер - Елена Нестерина

К тому же, сверяясь с картинкой в книжке о фольклорных монстрах, Глеб вырезал мне из картона настоящую корону – кокошник, раскрасил, обклеил «дождиком», битыми ёлочными игрушками, вместе с длинными серьгами нацепил мне на голову, когда я по его просьбе прямо дома обернулась. Сам заплёл мне косы и долго оценивающе смотрел.

– Здорово! До чего же похоже!

А похоже и правда было. На птицу Алконост. Ну, значит, ясно: Гоп-со-Смыком – это буду я…

Я чудо, потому что летаю, – это понятно. Но и Глеб оказался чудом – он был воплощением настоящего мужчины. Честное слово. Набора таких замечательных качеств я не видела ни у кого. Сколько я с ним общалась, столько удивлялась, и ещё, наверное, буду удивляться. Хорошее такое, недемонстративное благородство, убедительное спокойствие, умение внушать уверенность. Совершенное бесстрашие и желание стоять за своих до победного. Обожаю, уважаю это всё. К тому же Глеб явный однолюб. Это как-то угадывается, даже мной, у которой функция интуиции до сих пор не подключена.

Мы часто вот так сидели – преображённая я рядом с Глебом. Он гладил меня по перьям, раскрывал и закрывал крылья, которые я любила смыкать над ним домиком. Так хорошо нам было. Единственное, чего я боялась – это запеть от счастья ненароком. Я ведь всё время что-нибудь пела, когда бывала в настроении. А в нём, понятное дело, я теперь находилась всегда. Кто знает – полкуплета невинной песенки – и всё, пересохранение невозможно. Может, конечно, для умерщвления или временного изъятия душ слушателей из тела нужна в моём исполнении особая песня со специальным текстом, но рисковать, я повторяю, не хотелось.

Глеб всё порывался меня сфотографировать в короне и птичьем образе. Но что-то нас останавливало. Вернее, понятно что: не хотелось, чтобы были документальные подтверждения моего иного существования. Мы с Глебом об этом знаем, и достаточно.

Правда, оказалось, что моё существование – не такой уж большой секрет.

Образ Чумы Человеческой является людям белой зловещей женщиной, моровая Коровья Смерть – скрипучим сухим скелетом. Но почему же увидели во мне, цветущем крылатом чуде, Призрак Птичьего Гриппа?

Глеб принёс почту. «Восход», районная газета с программой, – её тут все выписывали.

– Прочитай вот.

Ага, статейка. «Призрак Птичьего Гриппа». Автор, Г. Полуэктов, к тому же, как я узнала из выходных данных, заместитель главного редактора этого издания.

«Его видели на рассвете… А ещё он кружил над куриной фермой поздно вечером. Поголовье несушек волновалось и отказывалось от корма…

Гигантская птица, быть которой не может, мерещится нашему населению. Что это – усталость мозга, которая наступает всегда в конце зимы? Не случайно, о, не случайно это, уважаемые читатели! Человек – существо таинственное и мистическое, а потому глупо было бы объяснять то, что многие видели в небе огромную зловещую птицу, массовым психозом и суеверными галлюцинациями! Наука ещё не до конца изучила возможности человеческого мозга, а потому столь часто наблюдаемая птица-ужас в небесах – не предчувствие ли это неотвратимо надвигающейся новой волны птичьего гриппа? О нём на время забыли, страсти поутихли, однако наступит весна, потянутся из заражённых мест планеты перелётные птицы – и ужас повторится вновь. Но жители наших краёв, всегда славящиеся своей тесной связью с природой, чувствуют больше остальных. Они первыми бьют тревогу – и, как всегда, правительство глухо к голосу народа…»

Ух, бесстрашный журналист из глубинки! В конце статьи даже правительство куснул.

Но мне стало не до смеха. Глеб сказал, что теперь он все газеты читает, и областные, и московские. Специально ходит в правление и читает. Там над ним смеялись, но теперь свыклись, что чукча стал читатель.

– Ну и что там, в этих газетах? – мне стало как-то не по себе.

Глеб раскрыл другую газету. Областную. В ней, рядом со статьёй, было… фото. Фото одной дуры на фоне колокольни. Хоть головы моей человеческой не было видно, но габариты, раз в пятьдесят превосходящие размеры какой-нибудь вороны или сороки, угадывались. Соседство с колокольней давало возможность наглядно рассмотреть и определить масштабы странной птицы в сравнении.

Я прочитала статью. Там предположений никаких не делалось (что это и откуда взялось-прилетело), но настаивалось на том, что это, граждане, не фотомонтаж. И правильно делалось – потому что ничего другого и подумать было нельзя: монтаж да и только! Розыгрыш. Повеселили читателей. Уж очень настырно они уверяли публику, что не монтаж, не монтаж. Такие уверения обычно убеждают в обратном.

А вот с теми, кто пугал птичьим гриппом и заставлял к его Призраку тщательнее присматриваться и без того чутких ко всякому волшебству жителей района, нужно было разобраться. И как-то всё это дело пресечь.

Я уже давно расхотела ехать к романтической изготовительнице газетной сказки про птицу Сирин. Но теперь передумала, решив посетить газету «Восход» и двух её сотрудников.

Глеб сначала меня отговаривал. Но потом согласился – сделать это надо. И даже везти меня туда вызвался, хотя я вполне бы на автобусе докатила, чего его от работы отрывать.

Я здорово всё придумала. Для начала съездила в райцентр, купила в «Канцтоварах» красные корочки с буквами «Удостоверение», полчаса посидела за своим компьютером, вывела на принтере несколько пробных вариантов внутреннего оформления будущего документа, кое-что подправила, вывела вариант окончательный. Прилепила в нужное место свою фотографию, снова запустила этот лист в принтер – на фотографии получилась совершенно настоящая гербовая печать. Я её сама нарисовала.

Вырезала всё это дело, вклеила в корочки. Красота, а не документ получился!

И когда я наконец-то собралась посетить центр цивилизации и его главный печатный орган, подготовка была проведена по всем правилам. Звонок в редакцию. Грамотный текст по представлению. Требовательный рабочий вопрос: когда бывает в офисе журналисты такой-то и такая-то? Их ждёт встреча с важным государственным деятелем. Испуг на той стороне телефонной линии. И выдача информации. Секретарь сообщила мне всё нужное и уверила, что названных сотрудников непременно поставят в известность. И в назначенный мною день они будут сидеть по кабинетам и ждать визита.

Ух, я монстряга! Хлоп! На стол отдела пропусков твёрдая рука шлёпнула удостоверение наиглавнейшего орнитолога нашей страны, защитника птиц с неограниченными полномочиями. Да. Вот какой документ я себе выписала. В подобных делах нельзя мелочиться.

Главный защитник птиц сурово поговорил с кликушей Полуэктовым – автором статьи про будущий птичий грипп. Государственный орнитолог наплёл второму человеку в газете «Восход» такой убедительной, унизанной всевозможными терминами ахинеи, что бойкий писака, охотник за местными сенсационными материалами размяк, как армяк, сдался и только суетливо поддакивал, пытаясь вставить свои пять копеек в мой обличительно-обучающий монолог. Почему обучающий? Потому что я, как главный защитник страны от пресловутого птичьего мора, объясняла, как надо доносить информацию до населения, почему нельзя проводить никаких параллелей с фольклором и подхваливать нелепые народные суеверия, которые он, как автор, почему-то назвал тесной связью с природой.