Пирамиды роста - Мария Ивановна Арбатова

по бидончику? Ведь дали народу ваучеры, их легче хранить, чем нефть в бидончиках. И что?

– Мне его получить было некогда. Матери купила, она в какой-то «Бобёр-инвест» вложила.

– В «Хопёр-Инвест», – поправил Горяев. – Рыжий давным-давно объявил всей стране, что «Хопёр» – пирамида. Надеюсь, все они сядут.

– А зачем вы их разрешили? Чтоб грабить стариков с помощью Саши и Лолиты? – вспылила Валя.

– Прошло время, когда разрешали или не разрешали, твой кабинет тоже никто не разрешал, хоть ты и не платишь налогов, – с укором напомнил он. – Работаете, пока на них и на тебя никто не подал в суд. А по «Хопру» уже есть судебные звоночки: отжали у вкладчиков 500 миллиардов рублей.

– У бабки тоже то мавродики замерли, то ваучер приплыл, – пожаловалась Вика. – И никто за базар не ответит!

– В стране работает каждый пятнадцатый, а есть хотят все. Видели, чтоб человек вышел из тюрьмы и сразу стал нормальным? А страна 70 лет сидела в тюрьме. Её надо учить ползать, потом сидеть, потом ходить, – стал горячо объяснять Горяев. – Плюс социалистическая страсть к халяве, вложу денежки, и они астрономически вырастут. Лет через 10–15 увидите другую страну, но никто не скажет нам за неё спасибо…

«Бананы в шоколаде» отхватили дежурные аплодисменты и большущий букет. Публика жаждала стриптиза, но ведущий в золотом пиджаке объявил:

– Дело в том, что женихи выступили за кулисами против публичного стриптиза невест! С одной стороны, я в растерянности, с другой, тоже не приветствовал бы публичный стриптиз своей невесты.

Раздались свистки и возмущенные вопли из зала:

– Чистое кидалово! Кто сиськи покажет, тому и колье!

– У конкурса нет задачи разбить молодую семью перед венцом, – напомнил ведущий. – Мы собираем анкеты членов жюри, чтобы узнать имя победительницы, а для вас снова поют «Бананы в шоколаде»! Поприветствуем их аплодисментами!

Организаторша собрала анкеты, и к сцене под марш Мендельсона выкатили огромный торт в виде двух сердец. Горяева и Валю вызвали на сцену, а ведущему вынесли колье, засверкавшее на огромном экране зелёными огнями. И он стал голосом сказочника читать по бумажке:

– Натуральные изумруды меняют оттенок в зависимости от угла, под которым на них смотрят. Они всегда имеют изъяны: трещинки, пузырьки воздуха, зёрнышки другого цвета. Если этого нет, перед вами камни, выращенные в лаборатории. А магическими свойствами обладает только натуральный изумруд, потому что на протяжении тысячелетий впитывал земную энергию. Этот камень можно приобрести в ювелирном салоне «Изумрудный город»!

И попросил Валю надеть колье на шею победительницы. Валя улыбнулась девушке и застегнула роскошное украшение на её худенькой шейке. Другим конкурсанткам вручили скромные серёжки. А фотографы залили сцену вспышками и попросили членов жюри попозировать вместе с парочками.

В машине Горяев держал Валину руку:

– Не боги горшки обжигают, постепенно во всём разберёшься.

– Но Волков говорил правду с цифрами!

– Конечно, правду. Если сфотографировать твой нос, это будет правда твой нос. Но он не будет портретом, по которому тебя узнают.

– Зачем на каждом шагу устраивать такую гадость, как эти выборы невесты?

– В выборах побеждает тот, кто привлёк больший ресурс: личностный, административный, финансовый. Так выясняется, у кого больше шансов справиться потом с управлением.

– И чё за ресурс у этой моли? – повернулась к нему Вика с переднего сиденья.

– Её отец – хозяин «Изумрудного города», – устало ответил Горяев.

– И фигли весь огород городили?

– Это рекламная акция ювелирного салона, салона свадебных платьев и немного нашей партии.

– Но знаменитости зачем на такое ходят? – недоумевала и Валя.

– Кому-то подарят серёжки, кто-то помелькает перед прессой, кому-то хочется светской жизни. Сия сторона мероприятия не в моей компетенции.

– Так фазер ей изумрудов на свадьбу кинул? – не унималась Вика.

– Какая свадьба? У этой парочки двое детей…

А через день вышли газеты с фотографиями конкурса, где Валя с Горяевым позировали посреди молодых пар, но пары были отрезаны с мясом. Заголовки звучали: «Горяев и Лебедева под марш Мендельсона», «Конкурс на лучших молодожёнов: кандидат в депутаты и телеведущая» и т. д.

А самая жёлтая газета рассказала, что карьера Лебедевой началась в застой, когда она работала медсестрой в министерстве, которым руководил Горяев, и ежедневно делала ему уколы в интимное место. Тогда Горяев разбил её брак с Лебедевым, из-за чего любимый страной артист спился. К этому абзацу прилагалась Валина фотография из личного дела министерства.

Следующий абзац был про то, что Горяев купил ей дешёвенькую квартирку в хрущёвке и дорогой кабинет для приёма больных. А потом из провинции приехали Валина мать с Валиной дочкой, давно рождённой от Горяева, но прежде скрываемой, чтоб не мешать его карьере.

И тогда Горяев устроил дочку в МГИМо и подарил Вале передачу «Берёзовая роща». На финальной фотографии Горяев, Валя и Вика сидели за столиком под подписью «Семья Горяевых-Лебедевых».

– Глухой не дослышит, так добрешет, – сказала мать задумчиво. – Не была б дура, родила б Викуську от «самого́»!

Валя не стала истерить, а разволновалась за Виктора и позвонила ему:

– Жена расстроилась?

– Понимает, что выборы. У Травкина жену вообще выкрали, вернулась никакая.

– Зачем ты к нам за столик сел?

– Должен был сидеть с Николаем Николаевичем Дроздовым и Никасом Сафроновым. Недавно портрет жены Никасу заказывал. Неделю позировала. Увидел тебя, ноги сами повели…

– Но ты же опытный человек!

– Такого опыта не было. Про Вику особенно понравилось. Жена посчитала, что если б мы с тобой зачали её в министерстве, она училась бы сейчас в шестом классе, – вздохнул он и пошутил: – Но я, как честный офицер, готов удочерить Вику!

– У неё и так появилось слишком много родственников…

То Викина мать попыталась передавать продукты, но Валя пресекла это после первой же кошёлки ресторанной еды. То Михаил стал жить со стоматологиней из своей поликлиники, и та настойчиво приглашала на ужин, а Вика настойчиво отказывалась.

То по городскому телефону Вике звонила об учёбе Юлия Измайловна, то Соня, которой ничего не хотелось объяснять Вале и легко щебеталось с Викой, то Свен, измученный беременностью Ани и не знающий, кому пожаловаться. Вика оказалась в кольце людей, добирающихся через неё к Вале, и грамотно взяла на себя обязанности посредницы.

Позвонила Рудольф, сказала впроброс:

– Открываем, Лебёдка, второй фронт. Время собирать камни к выборам! Несмотря на лажу с Воробьёвым и Волковым, к тебе выстроилась очередь кандидатов.

– Ко мне?

– Будешь варить воду в эфире и тесать из этой щебёнки бриллианты!

Час от часу не легче! Валя панически боялась передач с другими кандидатами в Госдуму, понимала, что таких комфортных гостей, как генерал Воробьёв, больше не будет. Тем более что не могла разобраться в участвующих в выборах 43 партиях. И не понимала, зачем их столько?

«Наш дом Россия» – понятно, там Виктор. Ну,