Ликвидатор - Валерий Горшков

Она почти незаметно нажала кнопку автоматического опускания передних сидений, обвила мне шею тонкими горячими руками и крепко прильнула к моим губам.

— Я хочу тебя!.. Ну иди же ко мне, ты… зверь!

Отпуск закончился. За два дня до его окончания неожиданно позвонил с базы Персиков и сообщил, что мне надлежит явиться в условленное место, где меня заберет вертолет, уже послезавтра, то есть на сутки раньше.

На следующее утро я загрузил в «восьмерку» три чемодана. Один — мой, два других — Рамоны. В первом она везла вещи, которые месяц назад взяла из дома, во втором — то, что я ей купил за прошедшие четыре недели. В основном это была одежда, обувь, косметика и прочая ерунда, приблизительно на пятнадцать тысяч долларов.

Я выдал обслуге по двести долларов премиальных, предупредил, чтобы ровно через месяц, к моему следующему приезду, всё было в лучшем виде, помахал ручкой и выехал за ворота…

Я видел этих восьмерых людей последний раз в жизни. Не потому, что все они разом вдруг скончались от сенной лихорадки, нет. Просто в ближайшие десять — пятнадцать лет посещение Юрмалы не входило в круг моих новых служебных обязанностей. Тогда я этого ещё не знал. Моя голова на протяжении всей дороги до Пярну была занята несколько другими мыслями. Это заметила и Рамона. Когда мы миновали латвийско-эстонскую границу, она спросила:

— Ты почти не разговариваешь последние три часа. О чём-то думаешь?

— Думаю, — согласно кивнул я, включая сигнал левого поворота и выворачивая на встречную полосу, имея вполне конкретное намерение обогнать еле тащившийся туристский автобус «неоплан» с немецкими номерами. Когда «восьмерка» снова вернулась на правую сторону дороги, я пояснил: — Думаю над твоим ультиматумом. Трудную ты поставила передо мной задачу. Я бы даже сказал — почти невыполнимую…

— Вот видишь — почти! Значит, ты всё-таки допускаешь возможность ухода со службы? — обрадованно воскликнула Рамона, одновременно хитро прищурив глазки.

— Теоретически — да. Но вот практически… — Я несколько раз цокнул языком и нахмурился. — К тому же где еще мне будут платить такие деньги? Я уже слишком привык жить, не думая о завтрашнем дне.

— Но ты же мужчина!

Я так и не понял, что имела в виду Рамона. Наверно, то, что я должен уметь заработать при любой ситуации. Что ж, если так, то я с ней полностью согласен.

Самым любимым моим анекдотом был про грузинского экскурсовода. Когда одна русская женщина, впервые приехавшая на Кавказ, во время посещения зоопарка спросила экскурсовода — видного, хорошо одетого мужчину, — кем является очень смешной дикий кабанчик, мужчиной или женщиной, то кавказец цокнул языком, покачал головой и сказал: «Запомни, дэвушка, мужчина — это тот, у кого есть деньги! А это, — он высокомерно показал на кабанчика, — самэц…»

В этот момент я вдруг вспомнил про два миллиона долларов, которые спокойно лежали на моем счету в бельгийском банке.

Всю оставшуюся дорогу до Пярну мы с Рамоной говорили много, но ни о чем конкретно. Так, дорожная болтовня. Когда я подруливал к утопающему в зелени дому, Гарик, несомненно почувствовавший близость родных стен, радостно залаял, толкая огромной пятнистой мордой сидящую впереди Рамону. Она обернулась и потрепала его по уху.

— Всё, малыш, приехали. Мы снова дома…

Ничего себе «малыш», килограммов тридцать пять!

Я весь отпуск старался не показывать, как до чертиков надоела мне эта псина. Боялся обидеть Рамону. Этот, второй, хоть и походил на первого Гарика как две капли воды, все же отличался весьма мерзким характером. Больше всего мне не нравилась его дурная привычка постоянно ревновать свою хозяйку к ее двуногому кавалеру, а также каждое утро прибегать в спальню и стаскивать с нас одеяло.

Я отдал Рамоне ключи и документы от «тазика» восьмой модели, с тоской вспомнив об оставленном в Юрмале «мерседесе», сказал, что позвоню с работы, как только доберусь до места. Остановил такси, забросил на заднее сиденье чемодан, послал любимой женщине и ее мерзопакостному псу воздушный поцелуй и сорвался с места вместе с облаком дорожной пыли.

В назначенный час я уже подлетал на вертолете к известной мне посадочной площадке в недрах Карпатских гор. Когда шасси коснулись гладкого серого покрытия, к вертолету подъехал камуфлированный джип. В нем сидели двое. Одного боевика я не знал, вероятно, он прибыл с последним пополнением, а вторым был мой старый знакомый Соловей. Выглядел он сумрачным и настороженным. Когда я уселся на заднее сиденье, он обернулся ко мне и сказал:

— У нас здесь сплошные ЧП, командир. Вчера ночью был пожар, в одном из помещений первой колонны…

— По пьянке?

— Вроде того. Они вернулись с задания, «положили» какого-то очень важного дядю в Москве, а босс как раз находился в отлучке. Словом, напились, подрались и подпалили примерно пятьдесят метров помещений в общей сложности. — Соловей махнул рукой. — Один обгорел так, что просто труба. Док говорит — пятьдесят процентов поверхности кожи как корова языком слизала. А то и больше. В любом другом случае этого парня уже давно спустили бы в утилизатор вместе с мусором, но здесь совсем другое дело. Знаешь Короля?.. Он и есть тот бедолага. Босс сказал, что оторвет доку яйца, если тот не поставит инструктора на ноги. Вот так.

— Понятно, — я кивнул головой и полез в карман за сигаретами.

Мне было знакомо это имя — Король. Главный инструктор по ликвидации, он учил наемных киллеров поражать мишень из всех возможных в природе позиций с первого выстрела. Раньше, как и я, Король, служил в армии, в звании подполковника. До попадания на базу я однажды встречался с ним в одной из воинских частей недалеко от Ташкента. Тогда он был инструктором у снайперов спецназа. Мы были знакомы лично, я просто знал его в лицо и знал, что он настоящий профессиональный убийца, безжалостный и жестокий. Не знаю почему, но, услышав о том, что он внезапно превратился в цыпленка табака, я испытал удовольствие.

— А вторая проблема?

— Разве я говорил, что есть вторая? — удивленно поднял брови Соловей.

— Я ошибся?

— Да, правда… Поэтому-то босс и вызвал тебя раньше времени. Дело в том, что сегодня вечером на базе будет большой сходняк «бугров» со всей России и, как я предполагаю, не только. Толковище! — с придыханием протянул боевик, будто говорил не о съезде мафиозных авторитетов, а о длинных и загорелых женских ногах. — Поговаривают, будем менять место дислокации поближе к матушке-столице!

— Кто поговаривает? — Я вдруг снова вспомнил о стукачах и внесенной мной в схему модернизации базы скрытой камере для их отлова. — Конкретно!

— Да так, слышал… — замялся Соловей, пожимая плечами. — А ты? Босс ничего не говорил?

— О таких вещах сообщают в последнюю секунду. Не говорил. Кстати, не знаешь, он подписал мою схему модернизации?

Соловей наморщил лоб, будто пытаясь вспомнить что-то, не очень для него существенное.