Эпоха открытий. Возможности и угрозы второго Ренессанса - Крис Кутарна

Конкурирующие взгляды на современность

Образование не способно уничтожить сегодняшний экстремизм, поскольку он коренится не в невежестве. И не в радикальном отказе от всего современного. Второй урок Савонаролы заключается в том, что экстремизм тогда и сейчас коренится в совершенно ином представлении о современности.

Что такое современность? Постмодернисты, а затем и постпостмодернисты в течение многих десятилетий доказывали нам, что на этот вопрос не существует единого правильного ответа. Все противоположности, которые мы выделяем, – прогресс и регресс, рациональное и иррациональное, современное и традиционное – не являются истиной. Это только оценочные суждения. Просто некоторые из них очень широко распространены, и это придает им вид истины, поскольку мы редко встречаем людей, которые с ними не согласны. Тех немногих, кто это делает, мы называем экстремистами, – что, следовательно, переносит нас самих в категорию людей умеренных взглядов. В основе умеренных и экстремистских взглядов на современность лежит одна и та же идея – что человечество может стать лучше. Обе концепции стремятся двигать нас вперед. Но в то время как люди умеренных взглядов измеряют это улучшение в общих, широко признаваемых светских достижениях (здоровье, богатство, преимущества образования), совместимых с рядом других ценностей, экстремисты, такие как Савонарола, обычно определяют улучшение как выполнение конкретных религиозных или нравственных условий, которые оставляют мало места для компромисса. Те же взаимосвязи и технологии, которые позволяют развивать умеренные принципы, позволяют и экстремистской идеологии достичь новых высот чистоты.

Концепция Савонаролы была вполне современной – он не пытался вернуть общество в средневековое прошлое, он пытался – с помощью новых способов трансляции своей идеологической программы, контроля за общественной деятельностью и наказания неверующих – усовершенствовать нравственные порядки, сделать их лучше, чем раньше. Он представлял себе Флоренцию как Новый Иерусалим, который в своих политических и социальных уложениях воплотил бы нравственные добродетели более последовательно и убедительно, чем даже старый Иерусалим. Сходная мотивация сегодня движет Исламским государством, за исключением того, что вместо Нового Иерусалима лидеры ИГИЛ намереваются создать новый халифат, в котором полнее, чем когда-либо, будет воплощено их понимание учения пророка Мухаммеда. Их цель – не просто наказать неверных за границей, но реорганизовать мусульманский мир. В своем первом публичном выступлении в качестве самопровозглашенного халифа Исламского государства в июле 2014 г. Абу Бакр аль-Багдади заявил:

Халифат в исламе обладает особым статусом. Это не государство с традиционными границами, а суверенная власть над всеми правоверными мусульманами во всем мире. Если это законный халифат, все мусульмане обязаны прибыть туда и стать его частью. Первый халифат был создан непосредственным преемником пророка Мухаммеда в 632 г.[32], последний прекратил свое существование после Первой мировой войны, с расколом Османской империи на Турцию и несколько арабских государств. Исламское государство стало первой мусульманской группой, объявившей о создании нового халифата после этих событий, и, хотя ни одна страна с преобладающим мусульманским населением не признает его как таковой, к концу 2014 г. ИГИЛ уже сделало несколько широких шагов к своей цели. Оно укрепило военный контроль над территорией Ирака и Сирии, в совокупности превосходящей территорию Великобритании. Оно захватило и реорганизовало функции правительства (суды, полиция, здравоохранение, образование, инфраструктура, экономическая и денежно-кредитная политика и т. д.) в оккупированных районах. Оно обеспечило себе доход около 3 миллиардов долларов в год за счет нефти и газа, сельского хозяйства, налогов, а также вымогательства и разграбления предметов старины и пожертвований, что сделало его самым богатым фундаменталистским движением в мире [24].

Сочетая террор с пропагандой, ИГИЛ реформирует социальные нормы в соответствии со своими убеждениями. ИГИЛ придерживается весьма примитивного толкования ислама, рассматривая всех, кто не согласен с его интерпретацией (в том числе других мусульман), как неверных и поощряя по отношению к ним насилие, возведенное в разряд религиозного долга. В некоторых районах, в настоящее время находящихся под контролем Исламского государства (провинция Ниневия в Северном Ираке и др.), на протяжении многих веков проживало мультикультурное многоконфессиональное население. Теперь этнические и религиозные меньшинства должны перейти в другую веру, бежать либо подвергнуться пыткам, изнасилованиям и убийствам; бродячие банды религиозной полиции искореняют пороки и заставляют всех посещать молитвы; преподавание искусства, музыки, отечественной истории, литературы и христианства запрещено; гомосексуалистов убивают; женщины обязаны подчиняться строгим правилам, которые указывают им, что делать, что носить и когда они могут выходить из дома; детей, достигших девяти лет, превращают в солдат [25].

Экстремистские и умеренные представления о современности плохо сочетаются друг с другом. В их глазах одно удовлетворяет свои аппетиты ценой морального разложения, а другое обеспечивает «чистоту веры» ценой свободы личности. Не в силах примирить эти ценностные противоречия, Савонарола счел необходимым устранить духовных и светских лидеров, против политики которых он выступал. Но папа никуда не собирался уходить. Как и итальянская знать, которой не нравились республиканские реформы Савонаролы. В 1497 г. папа Александр VI запретил Савонароле читать проповеди и, когда тот нарушил этот запрет, отлучил его от церкви. Несмотря на предсказания Савонаролы, небо не упало на землю (что не преминули отметить его политические противники), и поддержка народа начала ослабевать. В мае следующего года, через 15 месяцев после того, как Савонарола поджег свой знаменитый Костер тщеславия, он был повешен и сожжен на той же площади, а его пепел бросили в реку, чтобы не оставлять мученических реликвий, которые могли бы воспламенить кого-нибудь другого. (Той же логикой руководствовался американский спецназ, в 2011 г. похоронивший тело Усамы бен Ладена в море.) Сегодня столкновение между альтернативными вариантами современности снова порождает насилие, но в более широком масштабе. Аль-Каида, Исламское государство и другие экстремистские организации выступают за неизбирательное насилие в отношении неверующих во всем мире, – чего Савонарола, боровшийся за душу Флоренции, все же не делал.

Подогретые разочарованием