Сын - Ю Несбе

Взгляд Хуго Нестора был прикован к стулу в конце стола.

Высокий стул, обтянутый белой буйволиной кожей, был повернут к ним спинкой.

Человек, сидевший на стуле, потребовал объяснений.

Нестор посмотрел на картину, висевшую на стене над стулом. На ней было изображено распятие. Картина была гротескной, кровавой, преувеличенно натуралистичной. У мужчины на кресте росло два рога на лбу, а глаза его горели красным огнем. За этим исключением сходство было очевидным. По слухам, художник написал это полотно после того, как человек, сидящий на стуле, отрезал у него два пальца за неуплату долга. Про пальцы – правда, Нестор присутствовал при этом. Тоже по слухам, через двенадцать часов после того, как художник выставил эту картину в своей галерее, ее конфисковал человек, сидящий на стуле. Картину и печень художника. А вот этот слух не был правдой. Прошло восемь часов, и взяли не печень, а селезенку.

Что касается буйволиной кожи, то Нестор не мог ни подтвердить, ни опровергнуть слухов о том, что человек, сидящий на стуле, заплатил тринадцать с половиной тысяч долларов, чтобы получить право поохотиться и застрелить белого буйвола, священное животное индейцев лакота сиу. Говорили, что он убил буйвола из арбалета и что, получив две стрелы в область сердца, зверь не умер, и тогда мужчина сел верхом на огромное животное весом в полтонны и свернул ему шею, пользуясь только мышцами ног. Нестор не видел причин сомневаться в правдивости этих слухов. Разница в весе между зверем и мужчиной не могла быть слишком большой.

Хуго Нестор отвел взгляд от картины. Кроме него самого и мужчины на стуле, обтянутом буйволиной кожей, в комнате находились еще три человека. Нестор поднял и опустил плечи, чувствуя, как рубашка под пиджаком прилипает к спине. Он редко потел. И не потому, что избегал солнца, грубой шерсти, занятий спортом и любовью и любых других физических нагрузок, но потому, что, по словам врача, его внутренний термостат, вызывающий потливость у других людей, был неисправен. Так что даже когда он напрягался, он не потел, а только перегревался. Наследственная предрасположенность, подтверждающая то, что он всегда знал: его так называемые родители не были его родителями и его сны о том, как он лежал в колыбели в месте, похожем на Киев, который он знал по фотографиям семидесятых годов, были не просто снами, а его первыми детскими воспоминаниями.

Но сейчас он потел. Даже несмотря на то, что принес хорошие новости.

Человек, который сидел на стуле, не бушевал, не шумел по поводу украденных из офиса Калле Фаррисена наркотиков и денег, не кричал, как так вышло, что Сильвестр куда-то запропастился, совсем исчез, не рычал на них за то, что они какого-то черта до сих пор не нашли мальчишку Лофтхуса. А ведь все знали, что стоит на кону. Существовало четыре сценария, и три из них были плохими. Первый плохой сценарий: Агнете Иверсен, Калле и Сильвестра убил Сонни и он будет дальше убивать людей, с которыми они сотрудничали. Второй сценарий: Сонни арестовали, он сознался и рассказал, кто стоит за убийствами, за которые он отсидел. Третий сценарий: без признания мальчишки Лофтхуса Ингве Морсанда арестуют за убийство жены, он не выдержит давления и расскажет, как все было.

Когда Морсанд пришел к ним и заявил, что хочет, чтобы его жену убили, Нестор сначала подумал, что тот говорит о наемном убийце. Но Морсанд утверждал, что сам желает насладиться этим деянием, он просто хотел, чтобы они устроили так, что вину на себя принял бы кто-то другой, поскольку сам он, как отвергнутый муж, автоматически станет главным подозреваемым в глазах полиции. А ведь все можно купить, если только заплатить нужную цену. В данном случае цена составляла три миллиона крон. Нормальная почасовая оплата пожизненного заключения, как аргументировал Нестор, и Морсанд с ним согласился. Потом, когда Морсанд объяснил, что хочет привязать эту шлюху к кровати, приставить к ее голове циркулярную пилу и смотреть ей в глаза, отпиливая череп, у Нестора волосы на спине встали дыбом от смеси ужаса и веселья. Они скоординировали все с Арильдом Франком: отпуск для мальчишки Лофтхуса, место, где он должен находиться, и какого доверенного, коррумпированного и хорошо оплачиваемого надзирателя отправить вместе с ним. Таковым оказался одинокий любитель толстушек из Каупанга, тратящий деньги на кокаин, оплату долгов и проституток настолько страшных и жирных, что вполне можно было подумать, что это они платят ему, а не наоборот.

Четвертый и единственный хороший сценарий был прост: найти мальчишку Лофтхуса и убить его. Это должно быть просто. Это должно было быть сделано давным-давно.

И все же мужчина говорил спокойно, своим глубоким тихим голосом. И именно от звуков его голоса Нестор потел. Из-за высокой белой спинки стула голос попросил у Нестора объяснений. Вот и все. Объяснение. Нестор прокашлялся и понадеялся, что собственный голос не выдаст его страха, который он всегда испытывал, оказавшись в одном помещении с великаном.

– Мы вернулись в дом и искали Сильвестра, но нашли только пустое кресло с дыркой от пули в спинке. Мы поговорили с нашим человеком в Теленоре: ни одна из их базовых станций не принимала сигналов мобильного телефона Сильвестра начиная с прошлой полуночи. Это означает, что либо Лофтхус полностью разобрал его телефон, либо аппарат находится в месте без связи. И все же я думаю, существует опасность того, что Сильвестра уже нет в живых.

Стул в конце стола медленно повернулся, и показался он. Он был копией картины над стулом: огромных размеров, с накачанными мускулами, выпирающими под костюмом, высоколобый, с немодными усами и густыми бровями над обманчиво сонными глазами. И сейчас Хуго Нестор пытался поймать его взгляд. Нестор отнимал жизнь у женщин, мужчин и детей и, убивая, запросто смотрел им в глаза. Скорее, он изучал их в поисках страха смерти, осознания того, что должно произойти, какого-то знания, которое, возможно, осеняло умирающих перед переходом на тот свет. Как в случае с той белорусской девушкой, которой он перерезал горло, когда остальные отказались. Он смотрел в ее умоляющие глаза и получал удовлетворение от смеси собственных чувств: ярости и злости оттого, что все остальные, и женщина тоже, оказались слабаками и сдались. Он испытывал возбуждение оттого, что держал в своих руках человеческую жизнь и решал, совершит ли и когда именно действия, направленные на прекращение этой жизни. Он мог продлить ее жизнь на секунду, и еще на одну секунду. И еще на одну. Или нет. Решал только он. И ему пришло в голову, что в тот момент он находился ближе всего к ощущению сексуального возбуждения, о котором говорили другие в компании, к каковой он относился с легкой неприязнью и, находясь в ней, болезненно пытался казаться так называемым нормальным человеком. Он где-то прочитал, что один человек из ста асексуален. Таким образом, он был исключением. Но это не значит, что он ненормальный. Наоборот, это позволяло ему сосредоточиться для достижения своих целей, для выстраивания своей жизни, для создания имени, для того чтобы вызывать у других уважение и страх. Без всякой невнимательности и потери энергии, сопутствующей сексуальной наркомании, которой подвержены другие. А насколько это рационально и, следовательно, нормально? Так что он был нормальным человеком, который не боялся смерти, а, наоборот, интересовался ею. Кроме того, у него имелись хорошие новости для великана. Но Нестор смог смотреть ему в глаза всего пять секунд, а потом был вынужден отвести взгляд, потому что то, что он увидел в глубине глаз великана, было холоднее и пустыннее смерти и уничтожения. Погибель. Обещание того, что у тебя есть душа, которая будет у тебя отнята.