Дорога на Ханаан - Леонид Гомберг

Караван, груженный подарками отправился в Арам.

После долгого пути у колодца управляющий Авраама встретил девушку, которая произвела на него самое благоприятное впечатление. Выяснилось, что это и есть Ривка, дочь Бетуэля, сына Нахора и Милки. Однако в повествовании появляется брат Ривки, Лаван, именно ему отводится решающее место в процедуре смотрин и сватовства. Очень важно отметить: окончательное решение отправиться к жениху, своему двоюродному дяде, в Ханаан принимают все же не родственники, а сама Ривка. Вслед за описанием встречи жениха и невесты в тексте следует фраза: и утешился Ицхак после матери своей… Стало быть, свадьба Исаака и Ривки произошла все-таки спустя относительно короткое время после смерти Сары.

Завершающий эпизод саги об Аврааме чрезвычайно емок как содержательно, так и композиционно. Из него мы узнаем, что на склоне лет Авраам взял еще жену именем Кетура, которая родила ему шестерых сыновей, ставших родоначальниками народов. Впрочем, все свое имущество он отдал Ицхаку, а сынов наложниц одарил подарками и отослал от Ицхака. Опять произошло разделение рода. Мы видим, с какой тщательностью вокруг Ицхака расчищается жизненное и духовное пространство. Возможно, речь идет о банальной безопасности, но также, без сомнения, и о сакральной чистоте наследника, который должен быть избран Богом в качестве духовного преемника Авраама.

Кончина патриарха в возрасте 175 лет стала своеобразной наградой за праведную жизнь, он был приобщен к народу своему. На похоронах стояли вместе его сыновья Ицхак и Ишмаэль, он был похоронен рядом с Сарой в пещере Махпелла на своей, приобретенной в собственность, земле.

После смерти Авраама Бог благословил Ицхака.

И уже в самом финале сообщается о родословной Ишмаэля и его смерти в возрасте 137 лет.

Вот, собственно, и вся фабула повествования об Аврааме…

Жизнь Авраама, вероятно, представлялась его потомкам в виде долгой и подробной саги даже спустя полторы тысячи лет и более после его смерти. Фрагменты и ссылки мы находим повсюду в так называемой околобиблейской литературной традиции, в том числе и в талмудической литературе. Но если это так, если сага действительно в полном объеме жила веками, тогда возникает вопрос: почему именно эти эпизоды, а не какие-то другие, вошли в Тору? Почему Автор Писания именно их отобрал в назидание современникам и потомкам?

Даже самый поверхностный взгляд позволяет выделить в эпизодах, представленных в Бытии, несколько характерных примет, которые помогают соединить разрозненные фрагменты в единую ткань повествования.

Центральную роль в сюжете играют эпизоды, где Авраам вступает в непосредственный контакт со Всевышним, внимает Богу, просит Его о чем-то и даже спорит с Ним. Сцены сакрального, духовного контакта, собственно, являются сюжетным стержнем, его духовной основой.

Значительное место в повествовании занимают пространственные перемещения героев, не только Авраама, но и Лота, Агари, «старшего раба». Трансляция географических перемещений представляется двигателем сюжета и является, если угодно, самоцелью. Начав свой путь в Харане, патриарх доходит до Шхема, потом до Бейт-Эля, «спускается» в Египет и снова возвращается в Бейт-Эль. Там он «разделяется» с Лотом, который идет к Сдому. А Авраам тем временем, получив приказание Господа пройти по земле сей в длину ее и в ширину ее, направляется в Хеврон. Чрезвычайные обстоятельства, связанные с военными действиями, вынуждают его во главе боевого отряда дойти почти до Дамаска, а потом вновь вернуться в Обетованную землю и, кажется, окончательно поселиться в Хевроне. При этом мы видим его и в Гераре, и в Беер-Шеве, и даже на горе Мория… Обилие географических названий подчеркивает динамику развития фабулы.

При кочевом образе жизни клана география оказывается особенно тесно связанной с генеалогией… По существу перед нами хроника большой семьи во всем многообразии своего быта с свадьбами, хлопотами о рождении и воспитании потомков, любовью и ревностью, женитьбой детей, старостью и смертью… Немолодые уже, бездетные супруги отправляются в долгое странствие и приходят в страну, где Господь, которому они верят свято, обещает им многочисленное потомство. Однако проходит еще десять лет, но детей у них как не было, так и нет. Забота о наследнике вынуждает супругу отдать мужу в наложницы свою служанку, которая в скором времени благополучно зачала, но стала дерзкой и заносчивой. Следует конфликт двух женщин, в результате которого служанка убегает из дома своего господина, однако вскоре возвращается и рожает сына. Проходит еще без малого пятнадцать лет. Супруги по-прежнему бездетны и, судя по всему, отчаялись приобрести обещанное свыше потомство. Но Господь повторяет свое обещание, причем уверяет почтенного старца, что именно его престарелая жена, у которой прекратилось «обычное женское», родит ему сына. У нее это очередное обещание вызывает разве что нервный смех. Однако вопреки всякой логике в положенный срок ребенок действительно появляется на свет. На восьмой день он проходит обряд брит-милы. На одном из семейных праздников случается новый конфликт жены и наложницы, после чего глава семейства изгоняет наложницу из дома вместе со своим старшим сыном. С тех пор они живут отдельно, но, судя по всему, первенец не теряет связи с отцом. Вероятно, незадолго до смерти жены глава семьи получает известия из далекой «исторической родины» об обильном пополнении в семье своего брата. После смерти супруги муж приобретает усыпальницу и устраивает достойные похороны. Затем решает посватать младшего сына за внучку своего брата, для чего снаряжает в дальний путь доверенного слугу. Сватовство завершается наилучшим образом: молодые счастливо соединяются. Престарелый глава семейства женится вновь. В новом браке рождаются шесть сыновей. Наконец, и его долгая жизнь подходит к концу. Семейная сага заканчивается перечислением потомства старшего сына патриарха… А дальше начинается новый рассказ – семейная история младшего сына и его потомков.

«Комплекс традиций, лежащих в основе повествований книги Бытия, – пишет И. Тантлевский, – в конечном счете, конечном анализе представляет собой тщательно разработанное описание родственных связей, которые существовали (или считались существующими) между предками Израиля и его соседями».[200]

Эта гипотеза кажется достаточно обоснованной. В самом деле, именно «родственные связи» представлены в тексте с особенной полнотой, тщанием и претензией на достоверность.

Видимая правдоподобность «семейной истории» нарушается разве что происшествиями, случившимися с Сарой в Египте и Гераре, когда местные цари, привороженные прелестями, мягко говоря, не очень молодой женщины, пытались сделать ее своей наложницей. Зачем же в претендующей на достоверность хронике понадобились эти «фантастические» эпизоды? Объяснения исторических писателей не приближают нас к разгадке. Чаще всего, можно услышать, что «слово „год“ имело другой смысл», и «у самых первых патриархов исчисление возраста могло идти не по годам, а по лунным месяцам», поскольку, мол, «все предки Авраама поклонялись луне». И тогда, «считая 13 лунных месяцев в году, 900 „лет“ будут соответствовать примерно 70 годам», т. е. легендарный долгожитель Метушелах (Мафусаил) со своими 969 годами прожил, стало быть, немногим более семидесяти лет. И что же? Выходит, что фараон приказал забрать в свой гарем пятилетнюю девочку… Кое-кто, впрочем, говорит о том, что «древние евреи вели счет не по годам, а по сезонам». Такое допущение и в самом деле помогает получить несколько приемлемых датировок: Саре, например, в момент «египетских событий» было всего лет 16–17.