Почти Джульетты - Мария Сидней

– Я рад, что мы помирились, – прошептал юноша и отправился своей дорогой.

Дана очнулась только через несколько секунд. Девушка ругала себя за то, что не стала сопротивляться. Конечно, было бы глупо сопротивляться поцелую руки, но она думала, что он будет совсем не туда. Ее это даже немного огорчило. С другой стороны, она радовалась, потому что если бы баскетболист поцеловал ее в губы, она бы его не оттолкнула. Ей совсем не хотелось объяснять себе почему, она просто решила закончить размышления на том, что они с Юрой помирились.

Вечером перед отъездом на второй тур конкурса Дана суетливо собирала чемодан. Она по несколько раз сверила пункты списка с содержимым багажа. Только когда девушка точно убедилась, что ничего не забыла, легла спать. Рано утром Дана еще раз перепроверила свои вещи, которые отправлялись вместе с хозяйкой в путешествие, успела заварить крепкий чай и ждала Таю на кухне. Она сказала подруге, что та может ее не провожать, но будущая журналистка настояла на своем.

– Ты уверена, что сможешь стоять на ногах? – усмехнулась Дана при виде сонной подруги, похожей на зомби.

– Чай меня взбодрит, – Тая плюхнулась на табуретку и начала энергично протирать глаза.

– Пей быстрее, нам скоро выезжать. Надеюсь, чай, правда, окажет волшебное действие.

– Он никогда нас не подводил.

– Это точно, – Дана улыбнулась, – когда мы грустили, его аромат нас подбадривал, когда веселились, он разделял нашу радость, когда уставали, он придавал сил.

– Ты серьезно говоришь? – покосилась на подругу Тая.

– Вполне, – утвердительно кивнула Дана.

– Почему ты такая вдохновленная? Что вчера произошло?

– Я просто предвкушаю поездку.

– Ну-ну, – ухмыльнулась Тая, – знаю я подобные улыбочки.

– Отстань от меня, – махнула рукой Дана, – у нас с чаем прекрасное настроении, раздели его с нами.

Дана поторопилась выйти из-за стола, чтобы Тая не успела завалить ее тысячей вопросов. Красавица знала, что может проговориться. Она сообщит подруге о примирение с Юрой позже, когда сможет скрыть свою радость. Тая не должна ничего заподозрить. «Так, а о чем она может заподозрить?» – спросила себя Дана и нахмурилась ответу внутреннего голоса.

После необходимых утренних процедур Тая вернулась в комнату, чтобы подобрать одежду. Дана сидела на чемодане и задумчиво смотрела в одну точку. Юная поэтесса поняла, что мысли подруги заняты чем-то грустным.

– Дана,– шепотом позвала подругу Тая, – ты чего?

– Не знаю, – голос девушки звучал печально, – я подумала, что там мне захочется пройтись по магазинам, что-то купить, попробовать местный капучино.

– Не поняла, почему тебя это расстраивает.

– Раньше мы делали это с мамой. Куда бы мы ни поехали, везде ходили по магазинам, выбирали родственникам и друзьям подарки. Мы с мамой не были подругами, но это нас сближало. Сейчас у нас нет ничего общего.

– Не говори так, вы и сейчас можете встречаться. Она никуда не исчезла.

– Она исчезла из нашей с папой жизни.

– Пусть сейчас вы не живете вместе, но она твоя мама, а ты ее дочка. Так будет всегда, чтобы не случилось.

– Не знаю, смогу ли ее простить.

Дане хотелось простить маму, но что-то ее останавливало. Она настолько выдрессировала свои чувства, что не могла проявлять слабость даже по собственному желанию.

До вокзала девчонок подвез Михаил Павлович. Тая чуть ли не плакала, провожая подругу. Художница уезжала всего на четыре дня, но девушка не могла успокоиться.

– Тая, я же скоро вернусь, – Дана обняла сентиментальную подругу.

– Не утешай меня, а то я вообще расплачусь.

– Чего тут плакать? Мы встретимся через несколько дней.

– Я не виновата, само прощание так на меня действует.

– Все, успокойся, а то я тоже подхвачу от тебя этот синдром.

Дане удалось успокоить Таю, и она с чистой совестью села в поезд. Михаил Павлович довез будущую журналистку до дома, но пожалел об этом. Девушка всю дорогу не переставала выдвигать предположения, что Дана будет делать на конкурсе, как Тая будет ее поддерживать, и как потом, когда Дана поступит в академию, она будет приезжать к ней в гости. Михаил Павлович только успевал поддакивать, стараясь сосредоточиться на дороге.

Дана устроилась на нижней полке купе. Сначала девушка ехала в гордом одиночестве и надеялась, что к ней никого не подселят. Она уже расположила на столе альбом, в котором делала небольшие наброски, как купе открылось.

– Добрый день, – поприветствовал Дану новый сосед, в ответ девушка кивнула.

Пассажиром оказался молодой человек, одетый в серый пуловер с геометрическим рисунком и зауженные черные брюки. Его темные волосы до плеч, разделенные на косой пробор, спадали на лицо, когда парень встаскивал чемодан в купе. Дана заинтересованно разглядывала юношу и заметила папку для рисования, перекинутую через плечо.

– Вы рисуете? – сразу же спросила Дана, чтобы не теряться в догадках.

– Да, – молодой человек дружелюбно улыбнулся, – вы, я вижу, тоже.

Дана посмотрела на стол, на котором располагался альбом, карандаш, канцелярский нож и стирательная резинка. Было бы странно предположить, что девушка не рисует. Молодой человек убрал чемодан и сел на койку, глубоко вздохнув.

– Меня зовут Алик, – он протянул Дане руку.

– Дана, – девушка легонько пожала парню руку.

– Приятно познакомиться. Куда вы едете?

– Можно на ты. А еду я в Москву на художественный конкурс, – начала Дана свой рассказ, но Алик ее перебил.

– Я тоже! – воскликнул молодой человек, – Нам есть, о чем поговорить.

Дану заинтересовал Алик, потому что он выглядел как настоящий художник и немного напоминал ее папу.

– Какой техникой ты любишь? – Алик сел поближе к окну, поставил локти на стол и внимательно смотрел на Дану.

– Мне нравится батик, – Дану начинал занимать художественный разговор, – там можно выбрать всего три-четыре цвета и писать им всю картину. Люблю, когда одна краска перетекает в другую, и получается интересный градиент.

– Аналогично. Как относишься к гризайли?

– На мой взгляд, немного уныло работать в одном тоне.

– Еще как, – засмеялся Алик, – моя преподавательница любила гризайль, и это было очень скучно.

Девушка не заметила, как увлеклась разговором с Аликом. Дана обожала свое призвание. Она была очень осведомленной в этой области, но ни с кем не могла обсудить интересующие темы. Папа почти все время проводил за работой, Тая смыслила в художестве так же, как Дана в механике, то есть никак. Сейчас девушка, наконец, нашла единомышленника.