Среди тысячи лиц - Сара Джио

Джеймс опять замолчал, на этот раз надолго.

– Я попытался успокоить его, но мы поссорились, и скандал набирал обороты. Не помню, кто ударил первым, но мы сцепились и начали драться на яхте, которая все еще стояла у причала. Мы оба были в крови. Последний удар оказался моим. Я рассек ему лоб.

– Шрам, – сообразила я. – Вот он откуда.

Джеймс кивнул.

– Было столько крови… Алексис умоляла нас прекратить драку. Она всегда говорила, что мы как братья, которые с детства не любят друг друга. Но на этот раз мы оба заупрямились и не смогли отступить, извиниться друг перед другом за наши ошибки. Все зашло слишком далеко.

– Почему ты не позвал на помощь?

– Лучше бы я это сделал, Кайли. – Его голос дрогнул.

– Но ты никого не позвал, и что-то произошло.

– Вот в этом-то все и дело, – со вздохом ответил Джеймс. – Я приказал Кэйду убираться с яхты. Мы с официантом вытащили его на пристань, потом мы вышли в море.

– И ты бросил его истекать кровью?

– Я поступил, как трус, но тогда я считал, что у меня есть причины для этого, – пробормотал Джеймс. – Алексис была беременна, Кайли. Я узнал об этом накануне. Что, если бы меня обвинили в нападении? Мне предстояло стать отцом, я не мог рисковать этим. Я должен был защитить свою семью. – Он опять вздохнул. – Послушай, Кэйд явился на яхту и испортил мне праздник. Да и потом, я не думал, что у него настолько серьезная травма.

Джеймс посмотрел на свои руки так, словно на них все еще была кровь Кэйда.

– Ты сказал, что у него была лишь глубокая ссадина на лбу. – Я внимательно посмотрела на Джеймса. – Но в медицинской карте Кэйда 1998 года указано, что он поступил с черепно-мозговой травмой. Как ты можешь это объяснить?

Он покачал головой:

– Не знаю, Кайли. Должно быть, в тот вечер с ним случилось что-то еще. Я так долго жил с чувством вины… Когда ты пришла в мой офис и сообщила, что Кэйд жив, я был потрясен до глубины души. Мой лучший друг был не из тех, кто исчезает. Он всегда был рядом. Когда он пропал, я предположил худшее.

Я покачала головой:

– Не знаю, что и сказать, Джеймс.

– Это был не я, Кайли.

Мои глаза расширились:

– Если не ты, то кто тогда?

– Мне и самому хотелось бы это знать.

– А как насчет денег, Джеймс? Ты взял все средства Кэйда? Я наняла адвоката и специалиста по судебно-бухгалтерской экспертизе. Они попытаются вернуть все то, что по праву принадлежит Кэйду.

– Этого и следовало ожидать. – Джеймс с силой выдохнул. – Ох, Кайли, я слишком глубоко увяз.

– Ты сейчас о чем?

Он потер лоб:

– Деньги никуда не пропали. Они вложены в дело. И я, разумеется, готов к сотрудничеству.

– Джеймс, прошу тебя, подумай: кто мог бы желать Кэйду зла?

Он задумался, потом в его глазах неожиданно вспыхнула тревога:

– Где Кэйд сейчас?

– Не знаю. Райан, мой жених, сегодня вечером выяснял отношения со мной по поводу моих чувств к Кэйду, потом разорвал нашу помолвку. Кэйд все слышал и… ушел.

– Мы должны найти его. – На лице Джеймса появилось озабоченное, тревожное выражение.

22 декабря 2008 года

– Как думаешь, где он может быть? – спросила я Джеймса, когда мы бежали к его машине. – Я уже проверила центр города, его бывшую квартиру, обычные для него места.

– У меня есть идея, – встрепенулся Джеймс. – Едем в центр.

Я пристегнула ремень безопасности, потом набрала номер доктора Брэнсон.

– Здравствуйте, это Кайли.

– Что-то случилось?

– Да. Кэйд пропал. – Я рассказала врачу о том, как он испугался того, что его кто-то преследует.

– Это может испугать любого. Но едва ли кто-то гнался за Кэйдом. Такие приступы острой тревоги часто бывают у тех, кто выжил после черепно-мозговой травмы. Когда мозг выздоравливает, он напоминает заезженную пластинку, когда игла пытается перейти на новую мелодию, но вместо этого снова и снова повторяет один и тот же такт предыдущей. События, предшествующие травме, повторяются в памяти снова и снова.

– То есть вы считаете, что Кэйду это показалось?

– В каком-то смысле, – продолжала доктор Брэнсон. – Но не сомневайтесь, для него это все реально.

– Я найду его и привезу в ваш центр, – пообещала я.

– Кайли, ваша любовь к нему не знает границ.

По моим рукам побежали мурашки. Мы никогда не говорили о моей любви к Кэйду, но врач знала о ней. Конечно же, она знала.

– Вы правы, – ответила я после долгой паузы.

Вдавив педаль газа, Джеймс мчался по автостраде. Мое сердце с каждой секундой билось все быстрее. Он свернул к Стюарт-стрит и снова прибавил скорость.

– Едем на рынок, – сказал Джеймс. – Он должен быть там.

– Пайк-плейс?

– Да. Кэйд любил Пайк-плейс.

Ну разумеется. Рынок на Пайк-плейс.

Воспоминания хлынули сплошным потоком. Наши вечерние прогулки по рынку. Маленький винный магазин, куда Кэйд обязательно заглядывал. Торговец рыбой, с которым Кэйд подружился на почве любви к палтусу. Уличный скрипач, которому он давал двадцать долларов каждую пятницу…

Мы с Джеймсом переглянулись и хором произнесли:

– Телефонная будка!

Подъехав к рынку, Джеймс припарковал машину около канонической фигуры медной свиньи у входа. Было темно, но брусчатка, политая недавним дождем, блестела в свете уличных фонарей. У входа выстроились рождественские елки, украшенные гирляндами фонариков. Вывеску рынка украшал рождественский венок.

Мы с Джеймсом выскочили из машины и побежали. Мы смотрели то налево, то направо. Я давно не была в этом месте, и я знала почему. Слишком много воспоминаний.

– Куда дальше? – спросила я Джеймса. Обычно заполненный бурлящей толпой, в этот час рынок был похож на город-призрак. На крышах у нас над головой сонно ворковали голуби.

– Вниз по лестнице.

И тут я вспомнила. Спуститься на несколько пролетов, пройти по тускло освещенному проходу мимо старой таверны, которую когда-то так любил Кэйд, и лавки со специями, наполнявшей воздух ароматом корицы и карри… И вот она, телефонная будка, вишнево-красная, с надписью ТЕЛЕФОН черными буквами, привезенная из Лондона.

Ну конечно же, телефонная будка. Кэйд клялся, что в ней ему лучше думается, поэтому он приобрел точную ее копию для своей квартиры на площади Пионеров в 1998 году.

Мы увидели телефонную будку и, хотя было темно, разглядели фигуру внутри. Человек скорчился и как будто спал.