Одиночка - Крис Мориарти

– Ты когда-нибудь встречалась с Андреем Корчовым? – спросила Ли, когда успокоилась и собралась с мыслями.

В глазах у Беллы что-то дрогнуло.

– С кем?

– С Корчовым?

– Нет. А что?

– Мне кажется, он платил Шарифи за информацию об ее проекте.

– Нет! – Белла вскочила на ноги. – Ханна не могла этого делать. Ее совершенно не волновали деньги.

– Для человека, которого не волнуют деньги, она тратила слишком много времени на поиски фондов.

– Она вынуждена была этим заниматься. Вставляя микрофиши в принтеры и кубики в компьютеры. Так она это называла. Но для нее это было совсем не важно.

– А что ей было важно? Для чего она всем этим занималась?

Белла встала и разгладила платье у талии жестом, привычным для тех, кто вырос в низкой ротационной гравитации орбитальных станций.

– Все ради кристаллов. Она всегда говорила только о них. О том, что люди делают с ними. Она хотела защитить их.

– От чего?

Белла пожала плечами и провела рукой, словно объединяла потокопространственный терминал Хааса, планету под их ногами и все пространство Объединенных Наций.

– От… этого.

– Шахтеры думают, что конденсаты умирают. Это так, Белла?

В ответ она резко рассмеялась.

– Нам осталось двадцать лет добычи, от силы – тридцать. Геологи никак не могут договориться о точном числе, но разве оно имеет значение? Начальство никогда не пропускает отчеты. – Она улыбнулась. – Это маленький грязный секрет АМК.

– И Шарифи раскрыла этот секрет?

– Она ради этого сюда приехала.

– И что случилось в сияющей воронке, Белла? Шарифи пыталась заставить Хааса остановить добычу? Они спорили?

– Я тебе уже говорила. – Голос Беллы захрипел от досады. – Я не знаю. Я не могу вспомнить. Но искать нужно там. В шахте. Рядом с кристаллами.

СТАНЦИЯ АМК: 22.10.48

Ли пришлось однажды ознакомиться со своей спецификацией. Это произошло на техническом совещании, на военном корабле после взлета с обратной стороны пятой луны планеты Палестра накануне ее первой боевой операции.

Она пережила мучительный момент, но присутствовавшие в комнате не догадались, что она поступила на службу незаконно и не была всего лишь на четверть конструкцией, за которую она себя выдавала. И это изменило ее жизнь.

Ли сидела в комнате для инструктажей, наблюдая, как строки кодов бежали перед ней по экрану, и слушая, как техи обсуждали уравнения силы упругости, строение скелета, саморазвивающиеся иммунные системы, искусственно созданную флору кишечника и дыхательной системы. И она впервые в жизни осознала, что она и все генетические конструкции представляли собой универсальных рабочих животных межзвездной эпохи. Наивысшее достижение в результате вмешательства человека в генофонд Земли в течение десяти тысяч лет.

Это знание оставалось с ней во время скачков и на всех новых планетах, где она побывала после этого инструктажа. Мысль об этом таилась где-то глубоко в ее сознании, когда она таскала тяжести, работала до ночи, проникала в потокопространство, занималась любовью.

Она подумала об этом опять, когда сидела на тренировочном мате и наблюдала, как Маккуин снимал с себя пропотевшую футболку, обнажая веснушчатый торс. Его внешность демонстрировала хорошую тренированность и лишь слегка подкорректированный геном. Чуть покрепче, сильнее и шире нормы, но, несомненно, продукт двух родителей со случайным набором из сорока шести хромосом, он во всем соответствовал букве закона и был совершенно недосягаем для длинных рук Техкома.

– Ну и жара же здесь, – сказал Маккуин, бросив свою футболку на край мата. – Даже если не смотреть, что вы устроили мне нехватку кислорода. Вы уверены, что все было по-честному?

– Богом клянусь, – ответила Ли. – Я убавила в своей системе все, что было возможно.

Она поднялась, стащила с себя футболку и обтерла ею пот с лица.

– Ты это видишь? – Она показала рельефный мускул на своем животе. – Знаешь, чего стоило мне добиться этого? Вспоминай об этом каждый раз, когда захочешь подольше поспать, вместо того чтобы заставить себя пойти в тренировочный зал.

На дальней стене висело зеркало, и когда она обернулась, то увидела себя в нем. Ничего необычного: сбитое мускулистое тело, генетически запрограммированные шесть процентов жира, грудь достаточно плоская для того, чтобы свести к минимуму женскую застенчивость и необходимость надевать спортивное белье.

Требовалось много работы, чтобы поддерживать военное внутреннее оборудование в надлежащем состоянии. Часами она упражнялась в тренировочном зале только для поддержки силы мускулов и прочности костей, чтобы уберечься от переломов при перегрузках. И хотя ее конструктивные гены давали прекрасную возможность сводить тренировки к минимуму, она не пользовалась ею. Это было единственным проявлением ее тщеславия.

Она снова взглянула в зеркало. И, посмотрев на себя критически, подумала, что Коэн был прав и она действительно худая. Слишком много она совершила скачков и мало времени проводила в тренировочном зале. Нужно попросить Шарпа прислать ей упаковку гормональных препаратов, чтобы не перестараться и не растянуть что-нибудь.

– Вы на модные татуировки не тратитесь, да? – спросил Маккуин, показывая на голубенькую надпись «КПОН».

Это была единственная татуировка, которую она сделала вместе со всеми бойцами ее взвода, когда они пьянствовали целую неделю после первого настоящего боя. Имена первых боевых товарищей выпали из ее мягкой памяти, но она все еще помнила ощущение от укола холодной и острой иглы и напряженное лицо портового художника-татуировщика, склонившегося над работой.

– Хорошо еще, что татуировка не на той руке, – сказал Маккуин. – А то шрам пришелся бы как раз на нее.

Ли изогнулась, чтобы впервые за долгие годы посмотреть на эти синие буквы, и улыбнулась от смешной банальности татуировки:

– С ума сойти!

Она настояла на программе физической подготовки личного состава службы безопасности прежде всего ради удовольствия, хотя это имело значение и для морального состояния тех, кто постоянно находился на станции. Главное в этих занятиях было то, что несколько работников службы официально могли собраться вместе и помериться силами на борцовском ковре. Ли не собиралась внушать им идею о том, что постоянные тренировки при уменьшенной мощности внутренних устройств откроют для каждого рядового сотрудника новые горизонты карьерного роста. Она просто назначала время, а там – как получится. Если они хотели прийти – приходили. Если нет, то – нет.

И Маккуину это нравилось. Он приходил сюда каждое утро и получал от нее свою долю мучений. Он просто горел наивным желанием показать себя. Работая с ним, Ли обнаружила, что к ней возвращается былой пыл, острое ощущение счастья, которое она не испытывала уже давно, задолго до Метца. Она поймала себя на мысли, что если ей удастся помочь ему выбраться с Компсона, то можно будет сказать, что она потратила здесь время не впустую.