Тайна дочери пророка. Рука Фатимы - Франциска Вульф

– Еще больше? Но почему?

Он что, в самом деле такой дурак – не понимает, что за яд им подсунул?! Ахмад от ярости заскрежетал зубами.

– Я объясню тебе, – ответил он.

Схватить бы его за шиворот и вырезать ему кинжалом на лбу знак своего Братства и знак Фидави… Но он постарался сохранять вежливость. Кто знает, когда демон исчезнет… А может, Зенге просто их разыгрывает и выставляет себя дурачком. С такого все станется.

– Маффео все вынюхивает. Да еще Джинким у нас на шее: следит за нами, ни на минуту не выпускает нас из вида! Щенок хочет расследовать «преступление». Да еще баба из Страны заходящего солнца. Этой ведьме, с ее ловкостью, удалось спасти Маффео. Неизвестно, на что она еще способна. А если своим колдовством она выведет их на наш след, что тогда?!

– А вы, я вижу, сильно разволновались, друзья! – с улыбкой отвечал Зенге, явно получая удовольствие от всей этой затеи. – Я что-нибудь придумаю.

– Но тебе надо поторопиться – времени в обрез! – коротко заявил Ахмад. – Когда-нибудь Маффео с Джинкимом набредут-таки на след и, если дойдет до Хубилая, нам не поздоровится.

– Я все предусмотрел, – перебил Зенге, прищурившись.

Снова на какой-то миг превратился в демона, к счастью, ненадолго. Но мурашки все еще бежали по спине у Ахмада.

– Но не забывайте, что Маффео на вашей совести – не на моей. Стоит мне захотеть и выйти из игры – придется вам самим расхлебывать кашу!

Ахмад и Марко с ужасом переглянулись: Зенге прав. Захочет – повернется и уйдет, никто не уличит его в пособничестве.

– Да вы не беспокойтесь, – продолжал Зенге, – я человек верный и всегда держу свое слово – почти всегда. – Снова на лице его блеснула та жуткая ухмылка, от которой человека даже с самыми крепкими нервами прошибал холодный пот. – У меня есть готовый план – настолько замечательный, что разом решит все проблемы. Послушайте, – что я вам скажу, друзья мои дорогие. Вы будете в восторге.

Зенге положил свои худые руки на плечи Марко и Ахмада и притянул обоих к себе поближе, словно паук, плетущий кокон вокруг своих жертв, чтобы потом их уничтожить. Он понизил голос до шепота, но каждое его слово звенело в ушах Ахмада, и кровь стыла в жилах. Когда Зенге закончил, внутри у Ахмада все тряслось. Предложение монгола жестокое, коварное, чуть ли не дьявольское, и в то же время гениальное.

– Потрясающе, Зенге! Так и сделаем! – кивнул Марко.

Венецианец старался произвести впечатление человека холодного и безжалостного. Но по его высоко поднятым плечам и бледному лицу Ахмад понял: только притворяется, а сам тоже объят ужасом.

– Ну и когда начнем?

Зенге встряхнулся, – прямо тигр перед прыжком. И Ахмад задался вопросом, кто же тут окажется жертвой – Маффео и Джинким или они с Марко.

– Полагаю, дело это спешное и не терпит отлагательства? Как насчет завтра?

– Завтра? – вместе воскликнули Ахмад и Марко. – Но сперва надо обдумать план, а…

– Об этом не беспокойтесь, – возразил Зенге, похлопав обоих по плечам, словно добрый дедушка, успокаивающий переволновавшихся внучат. Я уже обо всем позаботился, все готово. А теперь извините, я дам о себе знать, когда придет час.

Потрепав их еще раз по плечам, Зенге отступил. Марко с Ахмадом безмолвно смотрели монголу вслед, наблюдая, как он растворяется в темноте. Еще какое-то время можно было слышать звук его шагов.

План должен удаться – в этом нет никаких сомнений. И все же Ахмад предпочел бы иметь еще немного времени в запасе, чтобы подготовиться. А теперь приходится целиком полагаться на Зенге.

Ахмад всегда инстинктивно чувствовал, когда люди замышляли что-то недоброе. И это чутье – а оно его никогда не обманывало и не подводило – снова заставило насторожиться.

Зенге с самого начала точно все рассчитал. Знал, что Маффео не умрет с первой попытки, – они угодили в расставленные ловушки. И неважно, какие темные, злобные цели преследует монгол, – Ахмад и Марко навеки увязли в этом вместе с ним. И это не нравилось Ахмаду, совсем не нравилось.

Лучше бы он никогда не встречался с Зенге и не обращался к нему за помощью! Теперь-то поздно сожалеть – это ясно. Прошло несколько месяцев, как Ахмад впервые узнал: венецианец обладает маленьким священным сокровищем. А пристало его иметь лишь правоверным мусульманам.

Потихоньку сам он старится, становится медлительным и неловким. И опереться не на кого. Союзников поубивали много лет назад, когда Хюлегю[3]– будь прокляты его останки! – разбил их союз. Он остался один.

Но он справится – с помощью Аллаха завладеет камнем и отомстит наконец за такое кощунство. Правда, для этого требуется больше времени, но в конце концов достигнет своей цели. Но ни за что на свете не следовало связываться с монголом! А теперь раскаяние запоздало.

В это мгновение что-то прошумело над головами – словно пролетела крупная темная птица. Ахмад поднял голову к небу, и на мгновение ему показалось: видит там огромного черного зверя, не птицу, а какое жуткое чудище – мощные крылья, длинный хвост с шипами… Дракон или демон в своем истинном обличье?.. Или обман зрения и это все-таки Зенге?..

Дрожь охватила его. Внезапно осознал: готов поверить, что видел Зенге в его подлинном обличье – могучего колдуна, демона. Здесь, в этой непонятной стране, все возможно – он еще раз убедился в этом.

Лучи заходящего солнца окрасили небо во все оттенки – от ярко-оранжевого до карминно-красного и пламенного пурпурного. Словно художник в творческом порыве щедрой рукой выплеснул на небосклон несколько горшков краски – они расплылись и вылились в причудливые узоры.

Беатриче не могла налюбоваться игрой сочных цветов. Забыла о холоде, что пощипывал щеки и пронизывал все тело до костей. Эта завораживающая красота заставляла задуматься – как только матушка-природа создала такое совершенство. В подобные мгновения даже неверующий не сомневается в существовании всемогущего Творца.

– Это так… – начала Беатриче и смолкла, не находя слов, чтобы выразить свои чувства.

– Божественно, – подсказал Джинким.

– Да, именно божественно.

Они снова замолчали. Сидя на лошадях близко друг к другу, почти касаясь коленями, безмолвно наблюдали, как солнце медленно уходит за горизонт. Молчание им не тягостно – оно сближает их, словно заменяя физическое соприкосновение.

– Надо возвращаться, – опомнился Джинким, когда солнце скрылось за горизонтом, оставив в небе лишь красочные следы. – Если поспешим, успеем засветло добраться до Тайту.

– Жаль. А я могла бы провести здесь всю ночь.

Джинким улыбнулся:

– А завтра тебя нашли бы окоченевшей. Идем! Ночь обещает быть холодной.