Приманка для мужчин - Тэми Хоуг

Дэн протер глаза, вздохнул. Лучше бы не копаться в этом. Лучше бы обвинения Элизабет не всплывали в его памяти. Но ведь она права: ему действительно не хотелось знать, что скрывается под внешним благообразием родного городка и его жителей. Он хотел, чтобы все оставалось как есть.

«Вы лентяй, шериф Янсен, вот кто вы такой», — вынужден был признать Дэн.

А Элизабет рвалась в бой. За правду, за свою газету. Дэн обвел взглядом неуютную темноватую гостиную с потрескавшейся краской на стенах и просевшим потолком и вдруг понял, что в первую очередь Элизабет хочет вырваться отсюда. Из нищеты она попала в роскошь, а потом опять в нищету, и нетрудно догадаться, что ей больше понравилось. В кружевном французском белье она выглядит потрясающе.

Внизу тихо хлопнула входная дверь, и этот звук немедленно отвлек Дэна от досужих мыслей. Выключив свет, он бесшумно прошел из гостиной через столовую к кухне, затаив дыхание, приоткрыл кухонную дверь и заглянул в щелку.

Трейс Стюарт стоял у открытого холодильника с пакетом молока в руке.

— Не поздновато приходишь домой?

Пакет выпал у Трейса из рук и с громким всплеском шлепнулся на пол. Во все стороны полетели молочные брызги. Трейс судорожно обернулся и уставился на стоявшего на пороге человека. Сердце у него колотилось. Шериф. Господи, вот это да. Вот влип. Что же теперь делать?

— Третий час, — спокойно заметил Дэн. — Ты где был, Трейс?

Трейс шумно сглотнул вставший в горле колючий ком страха. Все, он покойник. Янсен что-то пронюхал. Иначе зачем он здесь? Он что-то знает; вон, так и сверлит глазами. Трейс физически чувствовал, как этот взгляд лазерным лучом врезается прямо ему в мозг.

— Тусовался, — промямлил он, неловко поводя плечами. — Просто тусовался.

— С кем?

— С ребятами.

— И Керни Фокс там был?

— Был. И что с того? Мы ничего плохого не делали. Просто тусовались.

— Я уже слышал.

Дэн неторопливо прошел через кухню, с интересом наблюдая, как на лбу мальчишки выступают мелкие бисеринки пота. Он был похож на испуганного жеребенка-двухлетка, готового шарахнуться в сторону и ускакать, как только отпустят. Он что-то скрывал. Как говорила Элизабет, врун он никакой. Но повода допросить его у Дэна пока не было.

Он взял со стола скомканное полотенце и протянул парню.

— Ты бы вытер с пола.

— Да, конечно.

Трейс схватил из его рук полотенце, присел на корточки и принялся собирать растекающуюся вокруг кроссовок молочную лужу. Ему хотелось провалиться сквозь землю, стать невидимкой или уменьшиться раз в двести, чтобы исчезнуть в трещине линолеума; хотелось оказаться где угодно, только не здесь, не рядом с этим типом, который буравит его ястребиным взглядом и мучает вопросами. Клинт Иствуд фигов.

А все Керни, мать его. Это он во всем виноват.

— Трейс, сегодня ночью кто-то напал на твою маму. Тот так резко вскинул голову, что чутьне свалились очки.

— Что? Господи! Она в порядке? Он бросил полотенце, встал во весь рост, готовый бежать к ней. У него опять колотилось сердце, но совсем по другой причине: он чувствовал себя мужчиной, ибо его семье угрожала опасность. Кроме мамы, другой семьи у него нет — во всяком случае, рассчитывать больше не на кого.

— Она напугана, — сказал Дэн. — Сейчас она спит. Трейс шумно, с видимым облегчением выдохнул, провел рукой по коротко стриженным волосам и начал ходить по кухне, то и дело наступая в пролитое молоко и развозя грязь по всему полу.

— Кто-то рылся в бумагах, которые она оставила в машине. Ты ведь ничего об этом не знаешь, верно?

— Не знаю, — тряхнул головой парень, с подозрением косясь на шерифа. — Откуда бы мне?

Дэн пожал плечами. Ему хотелось повесить на Фокса и это, и разгром редакции «Клэрион», но где взять мотивы? Вчера разгром еще можно было бы истолковать как проявление общей неприязни, но теперь… Кто-то явно что-то искал, а значит, выдвинутая Элизабет версия «черной книжки» имела право на жизнь. Более того, оказывалась единственно логичной.

— Вы хотите сказать, что думаете, будто я причинил маме вред? — тыча себя пальцем в грудь, ощетинился Трейс, надменно, совсем как мать, вскинув голову. — Да никогда!

— Никогда? — спокойно спросил Дэн.

Он прислонился к буфету, скрестил руки на груди, не сводя глаз с подростка. Только-только начинает взрослеть: уже вытянулся, раздался в кости, но еще не привык к своему новому облику. Приятный парнишка. Когда он сам был таким? Лет сто назад, но помнит, каково быть шестнадцатилетним: как будто идешь по бровке тротуара, с трудом удерживая равновесие и не зная заранее, в какую сторону упадешь — в детство или в зрелость, и до конца не уверен, где хочешь оказаться, там или тут.

У Трейса сейчас был как раз такой взгляд: он и понимал, что должен вести себя как мужчина, и где-то в глубине души боялся полностью осознать, что это значит.

— Как думаешь, ей было приятно, что вчера тебя под стражей водили на допрос? — продолжал Дэн.

Трейс сжал зубы и отвел взгляд. Он не просил, чтобы его туда таскали и поджаривали на медленном огне. Это все Керни виноват. Будь он проклят, этот Керни. Хорощ друг. Трейс почувствовал себя глубоко несчастным, таким несчастным, что стало горько в горле, и он проглотил этот горький ком. Пусть теперь жжет его изнутри, вместе с виной и страхом, которые уже давно там поселились.

— Трейс, она волнуется за тебя.

— Пусть не волнуется. Я могу сам о себе позаботиться, — проворчал Трейс, глядя на свои кроссовки. Он стоял в луже молока. Вот всегда так, вечно он во что-нибудь вляпывается. Что ж, мужчина должен уметь сам убрать за собой, решил он и нагнулся за полотенцем. Пожалуй, пора придумать, как разобраться со своими проблемами.

— Будешь дальше болтаться без дела с Керни Фоксом, и заботиться о себе тебе придется в тюрьме. Ты этого хочешь?

— Нет, сэр.

Дэн взял со стола второе полотенце и присел рядом с Трейсом, чтобы помочь ему собрать остатки молока.

— Пора тебе делать выбор, Трейс, — негромко сказал он. — Надеюсь, ты выберешь правильно. Ради себя самого и мамы.

Трейс поправил очки, отчаянно моргая, потому что глазам вдруг стало горячо.

— Да, сэр, — промямлил он.

Оба поднялись. Дэн бросил мокрые полотенца в раковину. Трейс стоял, понурив голову и подняв плечи, как щенок, которого только отругали за то, что гонялся за машинами. Дэну вдруг стало жалко парня. Никого у него нет — ни друга, ни отца.

Он хлопнул Трейса по плечу.

— Знаешь что, иди-ка спать. Завтра на Кейлор-Филд матч по софтболу. Кажется, им нужен подающий. Но если не поспать хоть несколько часов, точного удара не жди.

Трейс молча кивнул. Говорить ему не хотелось. Кому он нужен в этой команде? Он, придурок с Юга, который смешно растягивает слова и водится с Керни Фоксом? Да проживи он тут хоть сто лет, все равно никому в их вшивой команде он нужен не будет, ни подающим, ни запасным.