Евангелие от змеи - Пьер Бордаж

—Его не осудят.

—Почему ты так уверен?

—Я ему полностью доверяю.

Последовала долгая мучительная пауза.

—Но почему ты больше не доверяешь мне, Йенн? Нам,твоим родителям?

* * *

Скалы, трава, цветы и кустарник окрасились в теплые сияющие цвета. Шепот ветра, шорох травы, шум первых упавших на землю дождевых капель сливались воедино, завораживая волшебной красотой. Йенну вдруг показалось, что он каким-то чудесным образом попал в другой мир. Сильный жар вливался в его тело через ладонь Пьеретты, сумятица мыслей отступала, он видел и ощущал яснее и четче, словно проходил сквозь предметы, просачивался через каждый звук. Ему казалось, он слышит шепот Пьеретты —не голос, но внутреннюю музыку и цвет.

Йенн утратил ощущение пространства и времени.

В этом измерении не было ни начала, ни конца, только вечность, настоящее, которое бесконечно расширялось, растягивалось, удлинялось... Йенну и в голову не приходило спросить себя, что он здесь делает, он всегда это знал. Йенн сейчас находился не на плато Обрак, он познавал дом всех законов, шел по нити космической паутины индейцев десана, взбирался по кольцам двойной змеи к лучам света.

Пьеретта смотрела на него, улыбаясь, и ее красота, доброта и естественность потрясали воображение. Она не просто сводная сестра Духовного Учителя, но хранительница, которая после его смерти будет молча, в тени и тишине, свято беречь его учение.

Йенна пронзила такая чистая и могущественная радость, что смех его разнесся по всему миру.

Матиас заметил их через большое слегка затененное окно кафе, выходившее на улицу. Он вошел и немедленно задохнулся в духоте прокуренного помещения.

За столиками сидели пожилые краснолицые мужчины в клетчатых кепочках —они играли в карты, громко разговаривали, попивая кислое винцо, и курили.

Через открытую дверь в кафе проникали шум рынка и уличные крики. Матиас решительно направился в глубину зала.

Улочки старого Куломье были запружены народом.

Кэти и Блэз ждали Матиаса, сидя за столиком на растрескавшейся кожаной банкетке. Она сменила куделечки на ультракороткую стрижку, и эта прическа вкупе с джинсовой рубашкой невыгодно подчеркивала ее мужеподобную внешность. Он был все так же пострижен бобриком и щеголял трехдневной щетиной, помятое лицо и жеваный костюм придавали ему вид последовательного борца с чистотой, бритвой и утюгом. Выпив кофе, Кэти и Блэз затягивались дымом с плотоядным наслаждением завзятых курильщиков.

Легкость, с которой они его отыскали, напомнила Матиасу об электронном "поводке". Накануне, у входа в отель, к нему подошел человек: сообщив без долгих проволочек, что "связь" —завтра, "ровно в десять", в кафе "Дю Коммерс", он исчез —как не было...

Утром Матиас отправился, как обычно, в больницу, где провел два часа в палате Хасиды. Состояние девушки с момента поступления практически не изменилось.

Врачи полагали, что у нее нейровегетативная кома, как будто она отключила свою нервную систему, чтобы "укрыться" от боли. Проблема заключалась в том, что специалисты не знали, сумеет ли Хасида "самовключиться": они "достучаться" до нее не могли, она не реагировала ни на какие внешние раздражители и упорно не желала вылезать из пузыря бесчувствия (задействованы только простейшие функции).

Матиас сел на скамью напротив Блэза и Кэти. Несколько минут они молча курили, разглядывая его с недовольным видом (так, во всяком случае, оценил это Матиас). По большому счету, он плевать на них хотел, но теперь у него была Хасида, и легавые могли их разлучить.

Смерть никогда не пугала Матиаса, но он боялся потерять Хасиду и жадно, с новой силой, хотел жить.

—Ты нас разочаровал, Матиас, —произнес наконец Блэз.

—А мы ведь, кажется, все тебе четко объяснили, —подхватила Кэти. —Ты выполняешь наши приказы или гниешь в тюрьме.

—Ваши приказы? —огрызнулся Матиас. —Забрасывать гранатами женщин и детей, подставляться под пули в закоулках Дисней-парка —это вы называете приказами?!

Пузатый усач-официант с трудом подтащил к столику свою стотридцатикилограммовуютушу, чтобы принять у Матиаса заказ. Он попросил принести бутылку минеральной воды, а Блэз с Кэти заказали еще кофе.

—Скажу тебе по этому поводу две вещи, —продолжил Блэз, — когда парень отошел. —Во-первых, не думал, что для тебя есть разница между ликвидацией той бабы из XIV округа Парижа и убийством женщин и детей на вокзале в Шесси. Во-вторых, этот приказ отдали не мы, а "Международный Джихад".

—Вы знали и не вмешались, а это одно и то же.

—Не мы —те, кто над нами, —уточнила Кэти. —Мы тоже подчиняемся приказам.

—У каждого свой "поводок", —вздохнул Матиас. —Меня вы контролируете с помощью мерзкого электронного чипа, но вас-то кто и чем держит?

Захваченные врасплох, Блэз и Кэти переглянулись. Они наверняка никогда об этом не задумывались, словно были уверены, что совершенно свободны и сами контролируют свою судьбу.

—Между тобой и нами есть разница, —ответила наконец Кэти, —и большая: у нас есть выбор.

Бледный как полотно официант принес заказ. Он пыхтел и отдувался, как вьючный вол, словно расстояние от бара до стола было смертельно опасным физическим испытанием для человека его комплекции. Пожелтевшие от никотина усы свисали вниз. Расставив дрожащей рукой на столе бутылку, стакан и чашки на блюдцах, он походкой регбиста удалился в свой угол.

—Выбор? —переспросил Матиас. —Да единственная разница между нами в том, что вы ловко отмываете руки от крови после дела.

—Ух ты, какие мы моралисты! Не тебе, гаденыш, объяснять нам, что такое хорошо... —В голосе Блэза зазвенела сталь.

—Это напоминает мне басню Лафонтена "Животные, больные чумой", — огрызнулся Матиас, —неважно, богач ты или нищий, суд все равно...

—Не стоит щеголять образованностью, —сухо оборвала его Кэти. —Мы не за тем тащились в Куломье, чтобы слушать басни Лафонтена в твоем исполнении. Убив этого талиба, ты послал к черту все наши планы. Ты был нужен нам в "Джихаде".

—Кто вам рассказал?

—Мы узнали —не все ли равно, как?

—Юсуф напел? Держу пари, ублюдок тоже работает на вас, так ведь?

Блэз перегнулся через стол, положил подбородок на переплетенные пальцы и уставился на Матиаса, гипнотизируя его взглядом.

—Кончай трепаться и слушай очень внимательно. Знаешь, что моджахеды сделали с девушкой, которая помогла тебе перевезти Хасиду в больницу?

—С Мессаудой?

Блэз сменил позу, не отводя взгляда от Матиаса.

—Они нашли ее, привезли на новую базу в Уазе и насиловали —все по очереди, а потом побили камнями, как велит закон шариата. Кстати, на вас с Хасидой объявлена фетва.