Измененные черты характера. Как медитация меняет ваш разум, мозг и тело - Ричард Дэвидсон

Эта последовательность «ожидание — реагирование — восстановление» объясняет регулирование эмоций. Интенсивное беспокойство по поводу чего-либо, например предстоящей болезненной медицинской процедуры, может само по себе вызвать антиципаторные страдания, представления о том, какую боль мы испытаем. После события мы продолжаем расстраиваться из-за того, через что прошли. В этом смысле наша реакция на боль может возникнуть задолго до события и продолжаться долгое время после болезненного момента. Именно эту модель продемонстрировали добровольцы из группы сравнения.

Йогины же проявляли абсолютно иную реакцию в этой последовательности. Как и участники контрольной группы, они также находились в состоянии открытого присутствия — без сомнений, уровень состояния был выше, чем у новичков. У йогинов активность болевого матрикса практически не изменилась, когда пластинка немного нагрелась, несмотря на то что эта подсказка говорила о наступлении невероятной боли через 10 секунд. Мозг йогинов просто фиксировал эту подсказку без особой реакции.

Но в моменты действительно интенсивного жара йогины проявляли удивительно повышенную реакцию, главным образом, сенсорных зон мозга, которые получают детализированное чувство раздражителя — покалывание, давление, воздействие высоких температур и другие болезненные ощущения на коже запястья, к которому прикреплена горячая пластинка. Эмоциональные регионы болевого матрикса слегка активировались, но не так сильно, как сенсорные участки.

Это говорит о снижении психологического компонента, например беспокойства, которое мы ощущаем в преддверии боли, в сочетании с усилением самих болезненных ощущений. Сразу после того, как пластинка остыла, все регионы болевого матрикса моментально вернулись в состояние, в котором они находились до боли. Это произошло гораздо быстрее, чем у участников контрольной группы. Восстановление после боли у опытных мастеров выглядело так, как будто ничего особенного с ними не произошло.

Эта модель, отраженная кривой в форме перевернутого V, с низкой реакцией в момент ожидания болезненного события, последующим ростом интенсивности, а затем быстрым восстановлением, может быть высоко адаптивной. С ее помощью мы остаемся полностью восприимчивыми к проблеме, когда она происходит. Мы не позволяем своим эмоциональным реакциям вмешиваться до события или после него, если не нуждаемся в этих реакциях. Вероятно, это оптимальная модель регулирования эмоций.

Вы помните страх, который испытывали в свои шесть лет из-за похода к зубному врачу? В том возрасте это похоже на кошмарный сон. Но по мере взросления мы меняемся. Когда нам 26 лет, то, что выглядело детской травмой, становится скучным событием, делом, которое надо запланировать на середину дня. Мы в детстве и взрослые мы — абсолютно разные люди: мы приобретаем более зрелые способы мышления и реагирования на событие.

Аналогичным образом многочисленные годы практики йогинов в исследовании боли говорят о том, что их состояние в момент боли отражает устойчивые изменения, произошедшие благодаря опыту. Поскольку они вовлечены в практику открытого присутствия, это также относится к состоянию эффекта черт.

Как и с любым навыком, в первые недели практики медитации новички отметили возросшую легкость. Например, после ежедневной практики в течение десяти недель они сообщили, что практиковать постепенно становилось легче и приятнее независимо от того, на чем они концентрировались — на дыхании, порождении любящей доброты или наблюдении потока мыслей[285].

В главе 8 мы узнали об исследовании Джадсона Брюера. В нем группа опытных мастеров (в среднем 10 000 часов практики) сообщила о безусильном осознавании в ходе медитации, связанном со сниженной активностью PCC — участка сети пассивного режима, который активируется во время ментальных операций, связанных с «я»[286]. Если убрать «я» из полученной картины, по-видимому, все происходило с минимальными усилиями.

Когда опытные практикующие сообщали о «неотвлекающемся осознавании», «действии без усилий», «отсутствии усилий» и «удовлетворенности», активность PCC шла на спад. С другой стороны, когда они говорили об «отвлекающемся осознавании», «усилиях» и «неудовлетворенности», активность PCC росла[287].

Группа новичков также сообщила о возросшей степени легкости, хотя и лишь в момент активной практики внимательности — это эффект состояний, и он не сохранялся после практики. У новичков «возросшая степень легкости» представляется достаточно относительной: освобождением от огромных усилий, особенно тех, которые предназначались для борьбы с блужданием ума, и небольшим улучшением с течением времени. Но снижение необходимых усилий было далеко от той безусильности йогинов, которую мы видели в их выдающихся результатах по лабораторному протоколу.

Один показатель безусильности сводится к способности удерживать внимание на выбранном объекте и сопротивляться естественной тенденции увлекаться какими-то мыслями или звуками, при этом не ощущая усилий. Такой вид легкости приходит с практикой.

Лабораторная группа Ричи изначально сравнила опытных практикующих медитацию с участниками контрольной группы по показателю префронтальной активности при сосредоточенном внимании на световом сигнале. Опытные участники продемонстрировали умеренный рост префронтальной активности по сравнению с участниками контрольной группы, хотя, как ни странно, разница не впечатляла.

Однажды Ричи и его лабораторная команда собрались за столом для совещаний, чтобы обсудить эти в какой-то степени неутешительные данные. Они задумались об огромных различиях в опыте участников группы мастеров. Количество часов практики группы мастеров варьировалось от 10 000 до 50 000 — действительно большой интервал. Ричи задался вопросом: какие результаты они получили бы, если бы сравнили мастеров с наибольшими часами практики с теми, у кого количество часов практики наименьшее? Он уже знал, что при более высоких уровнях опыта безусильность отражается в меньшей, а не большей префронтальной активности.

Когда команда выполнила это сравнение, результат поразил их: весь рост префронтальной активности приходился на испытуемых с наименьшим количеством часов практики. У участников с наибольшим количеством часов практики префронтальная активность оставалась на незначительном уровне.