Бангкок - темная зона - Джон Бердетт

Монах. И тем не менее не отказались от своего намерения?

С. К. Я же ей обещал. И после той ночи понял, что другого выхода не было.

Монах. Она что-то дала, чтобы вас поддержать?

С. К. Героин. Никогда его раньше не пробовал. Думал, он нейтрализует виагру, но этого не случилось.

Пауза тянулась долго. Можно было решить, что разговор окончен. Затем коварный, как змея, брат Титанака продолжил ласковым голосом.

Монах. Вы мечтаете о ней, не так ли?

С. К. Каждую ночь.

Монах. Но это совсем не сны.

С. К. Не говорите так.

Монах. Сами же понимаете, что не просто сны. Когда она к вам приходит, вы чувствуете ее теплоту.

С. К. Откуда вы знаете?

Монах. И трахает вас. После чего вы просыпаетесь весь в поту.

Пронзительные вопли.

Экран погас. Я еще минут десять смотрел на него, прежде чем поднялся, покинул затемненную комнату и вернулся за стол.

Я еще не рассказал тебе, фаранг, чем окончилась видеозапись с Дамронг. Я так и не сумел заставить себя посмотреть ее снова, и, наверное, никогда не посмотрю. Да в этом и нет необходимости: она впечаталась в мою память на тысячу жизней вперед…

Ковловский притерся к Дамронг со спины, а она, опершись о скамью, страстно двигала бедрами. Мужчина тянул время, старясь подгадать так, чтобы они одновременно испытали оргазм. Дамронг наслаждалась явно больше, чем он. Но вот настал страшный момент, когда он размотал накрученную на левое запястье оранжевую веревку и распустил ее. Его рука дрожала — явно сдавали нервы. Он не столько выронил веревку, сколько с видом проигравшего позволил ей выскользнуть из пальцев. Дамронг тут же заметила и, осторожно освободившись, подобрала ее. Повернулась к партнеру, тронула за маску, что-то сказала и вручила веревку. Ковловский все еще колебался, но Дамронг сумела и это обыграть: с явным самолюбованием отобрала у него веревку, нашла середину, приложила к своему кадыку, а концы закинула за плечи. И вот он, играя бугрящимися и блестящими под слоем масла «Джонсон беби» мышцами, нехотя потянул. Теперь на экране было одно лицо Дамронг: высшая вспышка последнего наслаждения трансформировалась в дряблый пароксизм смерти.

К своему несчастью, я постоянно слышу крик ее торжества, после того как перестало биться ее сердце.

На моем столе зазвонил телефон. Мэнни, секретарь Викорна, срочно приглашала меня в кабинет босса. Она успела шепнуть, мол, что-то не заладилось с делом Танакана. Когда я вошел, полковник не стал ничего говорить, а просто протянул распечатку присланной по электронной почте фотографии. На снимке слон заносил хобот над сплетенным из бамбука шаром, в который был заключен связанный, покрытый татуировками мужчина.

— Откуда это у вас?

— Догадайся.

— От Танакана? Кто-то ему прислал?

Викорн отвернулся к окну.

— Это очень серьезное дело, Сончай. Я чуть не вывел его из себя. Если хочешь знать, Танакан был в паре сантиметров от того, чтобы пристукнуть меня. Надо было очень точно рассчитать цифру.

— Пять драконов?

Полковник мрачно кивнул.

— Я в своем праве, но ходил по самой грани. Еще бы один миллион, и он бы решил, что имеет право послать ко мне боевиков. — Викорн показал на фотографию в моих руках. — А теперь еще это.

— Он считает, что вы ее послали?

— Естественно. Думает, я придумал мифическую третью сторону, от которой будто бы его защищаю, а сам собираюсь взять за горло и «доить». Испугался, что придется каждый год выкладывать по нескольку миллионов. Заключил, что я отпетый подонок и буду вечно сосать из него кровь. — Он посмотрел на меня выжидающе, но я воздержался от комментариев. — Вот что происходит, когда размываются принципы. Первыми жертвами падают честь и уважение.

— Что вы хотите делать?

— Не что хочу, а что должен. Мы немедленно отправимся повидаться с ним. Упадем на колени. Признаемся, что ситуация качнулась в его пользу. Даже уменьшим сумму побора. — Викорн показал на фотографию. — Необходимо его убедить, что мы не имеем к этому никакого отношения.

Сидя на заднем сиденье раздолбанной патрульной машины, я наблюдал, как Викорн настраивает сознание на состояние полного смирения. На девушку в банке мы и в прошлый раз произвели хорошее впечатление, а теперь ее и вовсе покорили буддийские качества главного копа: такой скромный, но в то же время держится очень профессионально.

Два крепко сбитых охранника моментально провели нас в кабинет Танакана. Как и раньше, нам пришлось подождать в зале для заседаний. Но на этот раз пригласил нас внутрь не хозяин кабинета — для этого к нам вышла его идеальная секретарша. Ни чая, ни кофе, ни прохладительных напитков она не предложила и в мою сторону не посмотрела. Танакан не потрудился подняться из-за стола, и секретарша молча закрыла за нами дверь.

Викорн опустился на колени на ковер и одновременно сложил ладони в почтительном приветствии. Я последовал его примеру.

— Кхун Танакан, — начал мой шеф. — Я понимаю, что может подумать кхун Танакан, но это совершенно не так. — Викорн старательно держал сложенные ладони у лба. — Ваш покорный слуга — честный торговец.

Банкир сверкнул глазами, на мой взгляд, излишне театрально.

— Хотел бы я верить полковнику. То, что началось как честная сделка, превратилось…

— Не по моей инициативе. Не примет ли кхун Танакан за доказательство моей искренности то, что я снижаю цену вазы?

Банкир встал и вышел из-за стола.

— Отныне эта ваза ничего не стоит, Викорн. Отныне если я еще хоть раз услышу что-то про вазу, то нажму определенную кнопочку автонабора на моем мобильном телефоне. У одного мотоциклиста просигналит в кармане трубка, и его вооруженный помощник свяжется кое с кем в городе. Не сомневаюсь, полковник понимает, о чем я говорю. Лучше играть по правилам и остаться целым. Если кто-то нарушает правила, он должен понимать, чем это грозит. Мне есть что защищать, и во время наших переговоров подразумевалось, что вы и есть мой главный защитник. Но вы не справились с работой, полковник, не выполнили задачу.

Викорн посерел, но сумел совладать с собой. Поклонился, поднялся, и мы как-то вдруг оказались у двери. Но Танакан поманил нас обратно. Полез в ящик и что-то швырнул через стол Викорну. Браслет из слонового волоса.

— Это пришло вместе с омерзительной фотографией, — банкир отвернулся к окну.

Уже в машине по дороге в участок полковник выдал мне очередное наставление.

— Видишь, что получается, когда работу профессионала портит какой-нибудь любитель-говнюк? Танакан понимал, что попался на месте преступления, и готов был раскошелиться, но при условии, что переговоры ведутся достойно, негласно и профессионально, а цена разумная. И вдруг появляется какой-то идиот и сует нам палки в колеса. Я хочу, чтобы ты его нашел и сообщил мне адрес. Но когда ребята к нему придут, тебя там не должно быть. Понятно?