Стань моей свободой - Ольга Славина

Вот мы и компенсировали — я отвлекалась от ноющего живота разговорами, а он делился тем, что так и осталось его главной страстью.

Кто-то постоянно приходил и уходил, то покурить, то погреться у мангала, то поцеловаться за углом. Последних Вова гонял под мои сдавленные смешки, напоминая, что герпес не дремлет. Потом, правда, он понёс последнюю партию шампуров в дом и пропал, так что эти двадцать минут я сидела, едва раскачиваясь, рассматривала ночное небо и, как ни странно, отдыхала.

Пока не пришла Анечка.

— А ты ему не веришь? — Оригинальный вопрос.

— Я вполне доверяю ему как профессионалу, — легко пожав плечами, ровно отзываюсь я.

— А как мужчине?

Подняв бровь, я не спеша разворачиваюсь к ней.

Красивая девушка Аня Минаева сидит рядом со мной в широких светлых шортах, укороченной футболке, оголяющей полоску живота и лёгких кроссовках. Светлые волосы до плеч завиты в небрежном беспорядке, но мне хорошо известно, сколько времени сжирает подобная небрежность. В темноте не особо разберёшь, но макияж лёгкий — если глаза и подведены, то едва-едва, а на губы разве что бесцветный бальзам нанесён.

Даже тонкая сигарета с приторно-сладким вишнёвым ароматом её не портит.

— Не понимаю о чём ты.

Конкурировать с ней за Яна я не собираюсь даже из-за глупого ёкнувшего сердца.

— Прости, если не то говорю, — искренне улыбается Аня, а мне лень гадать стоит ли что-то за её доброжелательностью. — Просто вы так зашли… Да и комнату он тебе отдал ту, которую обычно занимал сам. — Задрав голову, она выпускает кольцо дыма в ночное небо. — Ян не любит шума, а в той спальне самая лучшая звукоизоляция.

— Вы уже здесь отдыхали? — Я не останусь, а Ян вполне может вернуться в свою тихую спальню после того, как отвезёт меня в город.

— Да. Мы ездим сюда фирмой дважды в год — зимой и летом, отдыхаем и общаемся. — Ещё одна улыбка и ещё одно дымное кольцо. — С сегодняшним вечером будет трижды.

— Повезло, — вежливо улыбаюсь я и снова откидываю голову на спинку.

Интересно, здесь уже холодно спать? А если одеться потеплее?

— Алис, вы с Яном встречаетесь? — Голос неровный, а остальное не видно — глаза я ради этого не открываю

— Я не буду обсуждать свою личную жизнь в кругу коллег.

Наверное, холодно. Одеяло бы потеплее, но вряд ли оно такое здесь есть.

— Понятно, — ровно откликается Аня и встаёт.

— Ян не входит в мою личную жизнь, — бросаю я ей в спину, но ответа нет.

Не услышала? Не поверила? Да и чёрт с ней. Снова закрыв глаза, одной ногой я упираюсь в землю, начиная заново легко раскачивать качель.

— Не вхожу, значит?..

— Ян! — Подпрыгнув, я прижимаю руку к бешено-колотящемуся сердцу. — Ты меня напугал.

— Прости, не хотел. — Выйдя из тени откуда-то справа, он садится рядом, подстраиваясь под ритм моих укачиваний. — Не жалеешь, что приехала?

— Здесь хорошо, — уклончиво отвечаю я. — Спасибо, что вытащил.

— Я рад, что тебе нравится. — Несколько минут мы качаемся в тишине. — Может, останешься?

— Нет, мне нужно домой, — вздохнув, качаю я головой. — Как раз хотела идти за тобой, но никак не могла перестать лениться.

— И уговорить тебя мне не удастся? — хмыкает Ян.

— Не в этот раз, но место я оценила, — улыбаясь, я встаю. Свернуть плед оказывается лёгким делом и, перебросив его через руку, я перевожу взгляд на Яна. — Идём?

— Поехали, — без вздохов и показательных сожалений поднимается он.

И мы идём к дому, заходим внутрь и даже делаем шаг к спальне, но очередной резкий спазм скручивает внутренности. Задержав дыхание, не зная, какую позу принять, я инстинктивно хватаюсь за единственную доступную опору. И Ян останавливается, мрачнея на глазах.

Секунда, две, три, но резь не проходит и, попытавшись сделать шаг, я давлюсь собственным шипением.

— Что с тобой? — Моё короткое мотание головой его не устраивает. — Алиса!

— Помоги дойти до спальни.

Каждый шаг отдаётся болью внизу живота. Уже не такой, как в первый заход, но и отвлечься разговорами уже не получится.

— Я вызову Скорую.

— Зачем? — выдыхаю сквозь зубы я, осторожно садясь на кровать.

Рюкзак под рукой и, вжикнув молнией, я водопадом вываливаю все препараты на покрывало.

— Думаешь незачем? — В голосе проскальзывают интонации прежнего Яна и, бросив перечитывать рецепт, я поднимаю голову.

Стоит. Глаза полыхают, руки напряжены, челюсти сжаты. Прелесть какая! Так вот в чём разница между Яном прежним и сегодняшним — злость. Раньше всей его жизнью управляла холодная ярость — я хотела удовольствий, он хотел быть лучшим. И привлекал, куда без этого.

Рискнула бы я уйти из клуба с этим Яном? Вряд ли. Теперь он слишком хорошо понимает, чего хочет на самом деле. Олеся как всегда оказалась права.

Ощутив очередной, воткнутый в живот, нож, я давлюсь вздохом, прикрывая глаза. Так, о Яне я подумаю потом, сейчас мне нужен номер три из обширного рецепта на пятнадцать пунктов. Не то, не то, опять не то. Половину препаратов я выкупала на всякий случай и в этой куче коробок попадается всё, кроме обезболивающего.

— Что ты ищешь? — не выдерживает Ян, склоняясь надо мной.

— Вот это! — рука непроизвольно сжимается на белой с зелёными полукругами коробке.

— Алис, давай в больницу? — забрав у меня лекарство, вздыхает Ян.

— Лучше позови обиженного Вову, — медленно переползая к подушке и очень осторожно укладывая на неё голову, прошу я. — Надеюсь он ещё не уехал.

— Сейчас.

Ян выходит, а я сворачиваюсь калачиком на самом краю кровати, чувствуя, что колени висят в воздухе.

Если боли повторятся, завтра придётся ехать в больницу, хотя очень не хочется. Ольга Ивановна после долгих уговоров разрешила приехать к ней, но будет ли она на дежурстве утром? Большой вопрос, ответ на который я надеюсь не узнать.

— Что случилось? — холодным деловым тоном интересуется Вова, заходя в спальню.

— Ничего особенного, — начиная приподниматься на локте, отзываюсь я. — Всего лишь нужно поставить обезболивающее.

— Это? — подходя, кивает он на препарат, и мельком осматривают остальные, так и оставшиеся валяться на постели, коробки.

— Это.

— Лежи. — Уверенная ладонь удерживает меня за плечо и, послушавшись, я возвращаюсь обратно, не сдержав вздоха облегчения.

Кажется, так лучше.

— Рецепт есть?

— Там, — кивнув себе за спину, я не рискую выворачиваться ради одной бумажки.