Легенда о яблоке. Часть 1 - Ана Ховская

– Не важно. Главное, что вы оба – самые дорогие мне люди.

– И я тебя люблю,– тихо проговорил Логан.

– Я бы тебе не простила, если бы это было не так,– напряженно улыбнулась София и, смущенная разговором, поднялась и приникла к плечу крестного.

Он несколько раз качнулся, будто успокаивая пробудившиеся от сна чувства и воспоминания.

– Ничего не говори,– попросила София.– Я все понимаю.

Бенджамин ладонью повернул к себе лицо девушки и внимательно взглянул в ее синие глаза.

– Удивительно, что ты можешь это понять!

София не отрывала своих глаз от его лица. Бенджамин улыбнулся и добавил:

– А ты – красивая, но огонь, который зажжет твою обаятельность, прячется где-то глубоко. Тебе нужно выпустить его. Тогда твои глаза загорятся необычным притягательным светом, и выражение лица само изменится. Однажды ты увидишь себя другой, новой. Надо только немного постараться.

Радостны и дороги были слова крестного, но такими пока непонятными и туманными. Что они означали?

– Фисо, я думаю, тебе стоит использовать косметику. Если ты слегка подведешь глаза, они приобретут особенные очертания.

– Отец очень сердится, когда мама красится. Поэтому и я лишний раз не даю ему повода раздражаться.

– Возможно, надо сменить прическу или манеру укладки волос?

– А ты тонкий знаток красоты!– оживленно заметила София.– У тебя всегда был вкус и столько благородства!

– Ох, спасибо за комплименты,– выгибая грудь вперед, дурачась, произнес Бен.

Их дружественные, родственные объятия, душевные взгляды, теплые улыбки и искренний разговор оказал на Софию благотворное влияние. После этого вечера она чувствовала себя заново рожденной, здоровой, бодрой, легкой, как никогда. Это необыкновенное чувство полета, свободы угадывалось в каждом жесте, походке, во взгляде. Она словно парила над землей. Она дарила улыбки всем, кого встречала на пути домой, и даже Крис, который сознательно оказался у ее ворот, тоже был награжден невероятно доброжелательной лучистой улыбкой.

– Что с тобой?!

– У меня все прекрасно! Пойдем пить лимонад с пончиками?– не задумываясь, пропела София и пролетела мимо него на крыльях счастья.

В доме уже все знали об отправлении Софии в Хьюстон на следующий год. Хелен не скрывала искренней радости за дочь и любя посылала ей воздушные поцелуи и ободряющие взгляды. Мнение других членов семьи София просто не замечала.

Теперь будни и выходные Софии проходили в маленькой библиотеке на чердаке. Уютно обустроив свое рабочее место за столом у круглого окна в кресле-качалке, покрытом старой шкурой из дикой норки, она упрямо, без отклонений от курса погружалась в изучение двух языков: русского и итальянского, а между их изучением, словно семечки, щелкала математические задачки.

В дни, когда доктор Логан дежурил в клинике, София до поздней ночи сидела в его домашнем кабинете за компьютером, вникая в курс высшей математики и алгоритмического анализа, пока от усталости не засыпала на клавиатуре. Но и во сне перед глазами кружились алгоритмы, апофемы, интегралы, биквадратные, базисные, многоуровневые уравнения, преобразуясь, меняя значения, зацикливаясь на алогичных вариантах решения с пояснениями то на итальянском, то на русском языках. Даже во сне мозг Софии вел напряженную работу, отчего она просыпалась вялой и выжатой как лимон, но всегда с новым подходом к решению оставленных на утро задач.

Рискин подружился с Милиндой и Джеком, и все чаще посещал дом Дьюго. Но уговоры Лин пойти с ними на речку или съездить в кинотеатр в Эль-Пасо редко вызывали у Софии энтузиазм. И все же Хелен в целях сохранения здоровья иногда строго запрещала дочери подниматься в библиотеку и отправляла ее в компанию Лин и Джека. Но из Софии не получался, как прежде, задорный, веселый друг и собеседник. Она то и дело мысленно, а то и вслух повторяла выученные слова из иностранных языков и составляла целые предложения и диалоги. Вместо того чтобы отвечать на английском языке, она непринужденно щебетала по-итальянски, или сердито выражалась по-русски.

Милинда увлеченно поддерживала сестру в ее стремлении узнать и изучить как можно больше предметов, но Джек и Крис хмуро переглядывались, намекая Софии на ее занудство и бесполезность стараний. Однако София была уверена в правильности своего выбора и отметала все легкомысленные рассуждения окружающих на свой счет. Одно только представление о будущей жизни подпитывало ее и делало неуязвимой перед невежественными и глупыми намеками и укорами. Была надежда на то, что жизнь будет интересной, замечательной, богатой необыкновенными встречами и событиями. Тоска от нереализованности жизненных сил, способностей, идей поддерживала высокую работоспособность и небывалое влечение к знаниям, которые могли принести сладкие плоды.

Весь мир Софии замкнулся на ее мечте и одиночестве, в котором было гораздо больше тепла, радости, душевного подъема, живости восприятия, полноты мысли и сознания своей силы, нежели в пустой и скучной болтовне в компании, где ни один ее член не был тонко и верно настроен на волну девушки. Все, на что настраивала себя София, – это лишь спокойно и терпеливо пережить год на ферме и достойно отправиться в новый мир.

«Дорогая сестричка! Очень надеюсь, что это письмо ты получила именно тем путем, каким я и планировал. Извини, что долго не сообщал о себе. Но уверен, ты все правильно докладывала маме…»

София гордо улыбнулась своей благородной хитрости и снова вернулась к строкам письма Брайана.

«… К сожалению, ничего не смог изменить в своих планах и приехать на лето или в Рождество… А теперь ближе к делу. Я прислал это письмо через доктора Логана, чтобы исполнить то, к чему готовился долго и с большой тревожностью. Фисо, я знаю, что все, что я сделаю, ты оценишь правильно…

30 января в 17:30 я буду ждать тебя и маму в кафе Эль-Пасо, за центральным парком. Будьте вовремя. У меня к вам серьезный разговор. Умоляю, не берите с собой Лин. Больше никому нельзя знать о нашей встрече… Прости за загадочную просьбу и туманные разъяснения. Фисо, выполни все так, как я прошу! Это жизненно важно для меня! Буду ждать тебя и маму в Эль-Пасо. Твой Живчик.

P.S. Ужасно по тебе соскучился!»

София отстранилась от письма и замерла под впечатлением от живо возникших представлений о содержании предстоящего разговора. На календаре было зачеркнуто 28 число, а это значило, что через два дня она увидит своего дорогого брата. София беспокойно поводила глазами по комнате, предвосхищая разговор с матерью о встрече с Брайаном, и не могла унять волнения, отчего-то горячей волной пронзившего внутренности. Однако она полностью доверяла своему внутреннему голосу, который говорил ей, что она должна следовать инструкциям брата и ничего не бояться.

***

В условленное время Хелен и София прибыли в Эль-Пасо. София держалась спокойно. Но мать была как на иголках. Слова дочери о благополучном исходе встречи мало утешали. Нервное напряжение болезненной струной натянуло мышцы спины, плеч и шеи. Тяжело вздыхая, Хелен тревожно потирала то поясницу, то плечи, то разминала шею.