Гимназия Царима - Марьяна Сурикова

— Сопоставима?

Я была поражена. Ведь я видела, как легко Эсташ справился с жуткой Архъаной и низшим.

— Эти создания, непохожие на людей, тоже обладают разумом, довольно изощренным, и еще имеют каждый свой дар. У них есть иерархия, и во главе как раз стоит тот, в чьих силах убить истинного воина. Разве могли чудовища допустить, чтобы пограничные земли благоденствовали, а кормушка так легко ушла из-под носа? У них отобрали не способных дать отпор жертв, и знаешь, что стало происходить дальше?

— Что?

— Я уже говорил, что простым людям было тяжело общаться с истинными, поэтому воины селились обособленно, в башнях. Для девушек же здесь существовали отдельные сооружения, где находилась школа и общежитие, и тут они всегда были под присмотром сильнейших. Однако год за годом все меньше появлялось девочек с даром, все меньше жриц попадало в пограничье. Сейчас мы понимаем, что особенную кровь вытравливали постепенно, но каким образом твари это сделали? Как сумели отслеживать одаренных созданий? Ведь именно по этой причине произошло непоправимое.

— Что произошло?

— Нападение по всей стране, когда в одну ночь уничтожили маленьких жриц.

— Не может быть! — Я зажала рот рукой, не желая верить словам Олайоша. — Эти существа выследили всех…

— Люди. Твари не смогли бы пройти заслон на границе. Это были обычные люди. По какой причине, скажи мне, девочка, можно встать на сторону врага, изводившего твоих предков столетиями? Что дороже жизни? Алчность? Жадность? Корысть? Жажда славы?

— Что же, Олайош? Что в итоге?

— Выжили лишь служительницы в башнях. Когда происходили столкновения, каждая молилась за своего защитника. Кто-то в качестве напарницы, кто-то уже будучи женой или невестой.

— Молилась?

— Так говорили, Маришка. Видимо, их желания подобны молитве. Может, они входили в транс, я не знаю подробностей.

— А дальше?

— Вспомни ужаснейший эпизод в нашей истории, вспомни легенду о красных башнях Царима. В тот день было самое массовое нашествие тварей из-за гор. Они лезли отовсюду, но хуже всего, их направляли. У чудовищ всех мастей был предводитель.

— Но ведь они были не страшны защитникам? Воинов берегли жрицы.

— Взгляни на ущелье, Мариона. Там когда-то стояли еще три соединенные между собой башни.

Я перевела взгляд вниз, где под нашими ногами крыша уходила покато вниз и обрывалась над глубокой расщелиной, на дне которой плавал густой туман. Впервые услышала о том, что на месте разлома в скале, через который теперь протянулся каменный мост и где уровнем выше я когда-то проходила по веревочному мосту, прежде высились иные сооружения.

Олайош молчал и сидел безмолвно долго-долго, глядя на звезды. Наверное, набирался сил перед заключительной частью истории.

— Вместе с удивительной кровью защитников и их способностями, пускай и ослабленными временем, нам передается память, и вот она — неизменна. Интуитивное знание, как бороться с древними тварями, умение их выследить и обнаружить, понимание, как действовать при любом ударе с их стороны. А еще я говорил о сильнейших эмоциях, которые назвал впечатлениями. Самые яркие, самые памятные, они следуют за нами сотни жизней подряд, передаваясь по наследству потомкам тех самых защитников. Воспоминания об удивительных девушках и женщинах, носительницах утраченного дара. Мы все их помним, и нам по-прежнему больно спустя много веков.

— Почему же рухнули башни? — Я пересела ближе к Олайошу и обхватила его крепко за плечи, стараясь хоть чуточку поддержать в этот очень тяжелый для наставника момент.

— Пробраться внутрь башен кому-то постороннему было нереально, попросту невозможно. Единственный шанс — действовать изнутри. Найти хотя бы одного, способного предать остальных.

— Неужели кто-то из защитников? Или… или…

— Да. Жрица. Она приехала в башни недавно. Совсем юная, ей было, кажется, лет шестнадцать в то время. Видимо, древнее наследие — не причини другим вреда своим даром — не сработало в ее случае. А может, в семье она получила такое воспитание, привыкнув владеть, чем пожелает. Все же обычай забирать девочек в раннем детстве имел свои плюсы, за долгие годы можно понять, кто есть кто. Однако после прихода спасителей, способных излечивать, отпала надобность разлучать детей с их родителями. Ведь согласись, отбирать ребенка жестоко.

— Я согласна. — Представила, что меня бы в раннем возрасте разлучили с мамой, папой и с братом.

— У всего есть оборотная сторона, как понимаешь. В целом история такова: эта девочка влюбилась в защитника, а он не ответил ей взаимностью, не ощутил отклика, не почувствовал в ней родную душу. Ей было больно, это можно понять, однако ее желание отомстить мне осознать сложно. Может, ее оправдает то, что мстить собиралась лишь одному, а никак не сестрам или иным воинам. Она оказалась той брешью в непробиваемой стене защиты, которую удалось отыскать нашим врагам. Сперва отыскать, после обмануть, сыграв на чувствах, убедить применить простое заклинание, предварительно начертив в центре башен, на особенном камне, самом первом, заложенном в основание, несложный схематичный рисунок. Сила воздействия на этот участок, откуда начиналось строительство, была такова, что камни пришли в движение, все вокруг задрожало и сама скала содрогнулась. С той стороны лезли твари, а здесь случилось настоящее землетрясение. Стремясь спасти всех, находящихся в башнях, защитники бросили силы и магию на удержание строений в целости, в итоге же страдала их собственная защита. Твари наносили удар за ударом, убивали воинов на глазах тех, кого они оберегали. Когда жрица одна, Мариша, она способна осуществлять желания, но сила ее ограничена, однако вместе им подвластно очень многое, кроме разве что невозможного — воскресить, влюбить, изменить то, что уже случилось. Сестры, собравшиеся тогда в главном зале, чтобы молиться, встали вместе. На старинной картине, где изображен призыв воинов, они держались за руки, образуя круг. Думаю, в тот раз они повторили ритуал и загадали общее для всех желание — спасти защитников.

— И что, Олайош, что? Договаривайте, пожалуйста.

— Оно сработало. Камни перестали дрожать, и скала стала неподвижна, но удар было не остановить. Когда чему-то положено начало, это не может исчезнуть без следа. Сделав замах, нельзя остановить руку на полпути. Весь удар обрушился на зал, где оказались жрицы. Образовался громадный разлом, куда провалилась главная башня и две соединенные с ней. Остальное выстояло. Ужасающий грохот, распространившийся по близлежащим окрестностям, а после оглушительная тишина. И когда она наполнилась полными ликования криками чудовищ, защитники потеряли разум.

— «Точно обезумевшие, воины кидались на своего врага. Тварей было много, слишком много. Все чудовища, населяющие пространство за горами, казалось, выбрались на свет, чтобы поглотить Кенигхэм», — процитировала я заученные на уроке истории строчки.

— К старым записям следовало бы добавить: «Защитники лишились своих хранительниц, и ни один из них более не дорожил собственной жизнью. Утратив ее смысл, они потеряли опору».