Линия жизни - Андрей Ливадный

Вслед промелькнула крошечная точка. Это был фаттах Дениса Рогозина.

* * *

Модули репликатора уже отработали заданные программы.

Двенадцать сегментов Созидателя Миров парили в воздухе над небольшим участком терраформированной поверхности Доргаута.

Там, где несколько часов назад ветер гнал поземку из песка и пыли, где возвышались обветшавшие рудодобывающие комплексы и темнели оплывшие провалы истощенных выработок, теперь плескалось небольшое озерцо, шумел лес, зеленела трава.

Крохотный клочок биосферы закрывал силовой купол, за границами которого простирались пустоши.

Центральная часть корабля прошла сквозь защиту, коснулась земли, и двенадцать сегментов подались к объединяющему их стержню, состыковались с ним бесшумно и мягко.

Открылся люк.

Дрожащим маревом воздуха обозначился контур энергетического трапа.

Человек сошел на землю.

Он был изможден, бледен, едва жив после того напряжения, что пришлось испытать, управляя процессом созидания.

Ноги подкосились.

Он осел в траву. Над головой кружился осколок пронзительной небесной лазури, и он отгородился ей, как щитом, от прошлого и от будущего.

Он выжил. Позади остались скитания в глубинах гиперкосмоса, сотни прыжков в поиске пути назад, к запретному, изолированному сектору пространства.

Он лежал, раскинув руки, вдыхая запах травы, слушая шепот волн, набегающих на берег, глядя в лазурь небес.

Не было сил думать о будущем.

В руке он сжимал кристалл, когда-то полученный от Эшора.

Он помог ему. Помог неоценимо. Дал возможность подготовиться к худшему.

Единственная фраза, сохранившаяся на древнем носителе информации, гласила:

«История человечества завершается там, где начинается история армахонтов».

Но это уже не так.

Он не знал будущего. Не знал, найдет ли путь к Земле. Не представлял, что произойдет при первом контакте с искусственным разумом, обитающим теперь на далекой прародине.

Рядом с куполом защиты, взметнув клубы пыли, приземлился фаттах.

Чавкнул шлюз. Изнутри появилась фигура человека в хондийском бионическом скафандре.

Денис Рогозин подошел вплотную к защите, и та расступилась перед ним.

Он осмотрелся.

Клочок леса. Озерцо. Луг.

Все, чего мы сейчас не замечаем, но легко можем потерять, шагнув к звездам.

Раздалось шипение. Хитин лопнул, раскрылся. Денис вышел из скафандра, словно из скорлупы, подошел к лежащему в траве человеку, присел рядом, узнав его.

– Привет, Егор.

Бестужев протянул руку, ткнул его кулаком в плечо.

– Привет, Денис. Я же говорил – мы встретимся. Как там? – он поднял взгляд.

– Хорса высадили на борт Н-болга. Морф в шоке.

– А наши?

– Думают, что ты армахонт.

Егор усмехнулся и вновь запрокинул голову.

Он видел клочок лазурного неба, а выше и дальше – Рубеж – восемнадцать звездных систем, – тонкую линию на карте огромного сектора пространства.

Линию Жизни, откуда начнется новая история возрожденного Человечества.

Иная Вселенная.

Колония «Мантикоры».

Первый форпост Человечества

за границами шарового скопления О’Хара…

3889 год Галактического календаря…

Огромный серп коричнево-желтой луны быстро поднимался над горизонтом. Его нижняя часть постепенно угасала, скрываясь в тени планеты, но все же холодный свет струился с небес, не давая рассмотреть ближайшие звезды. Лишь яркий сгусток серебристого пламени не уступал спутнику планеты, сиял дерзко, притягивал взгляд.

На равнине в стороне от строящегося города, в глубокой тени огромного раскопа покоился корпус базового корабля механоформ. Он был похож на двояковыпуклую линзу трех километров в диаметре. Двенадцать сегментов, состыкованные с центральным, объединяющим их стержнем, являлись основой его конструкции.

Объект, созданный по технологиям неизвестной человечеству космической расы, давно превратился в окаменелость. Он пролежал тут слишком долго, чтобы внутри сохранились какие-то действующие устройства.

Аннигиляционный крейсер «Элиот» – флагман флота Конфедерации Солнц – час назад вышел из пространства гиперсферы в зоне высоких орбит Мантикоры.

В ночных небесах промелькнула яркая искра. Спускаемый модуль в сопровождении звена «Стилетто» – аэрокосмических истребителей, управляемых боевыми мнемониками, совершил посадку недалеко от раскопа.

Открылся люк, выдвинулся трап, и адмирал Мищенко спустился по гулким ступеням.

Три человека встречали командующего флотом.

– Джессика Фобс, планетный управляющий Мантикоры. Добро пожаловать, адмирал.

Она смотрела с вызовом, но взгляд Мищенко не принял его.

– Все недоразумения улажены, не так ли?

– Вы едва не отняли у нас планету!

– Был повод, – адмирал ответил спокойно. – Война с механоформами причинила немало бед. Применение аннигиляционной установки «Свет» – высокая цена победы, не находите?[5]Неудивительно, что нам пришлось блокировать этот мир в связи с неожиданной находкой. Но теперь все в прошлом, верно?

Джессика нехотя кивнула.

Ей не по душе военные. Но сложно отрицать правоту адмирала. Анклавы эволюционировавших машин, вставшие на пути экспансии Человечества, принесли немало бед. Они смели на своем пути сотни планетных цивилизаций Инсектов и едва не обрушились на миры Обитаемой Галактики. Никто не знает, кем и когда они созданы. Существует лишь гипотеза о том, что раньше, еще до начала витка саморазвития, они были комплексами терраформинга.

– Райбек Дениэл, вообще-то ведущий археолог Элианского института истории космоса, не нуждался в особом представлении.

– Рад видеть тебя. Нашли что-то новое?

– Да, есть один интересный фрагмент обшивки.

– Загляну к тебе позже. – Мищенко пристально посмотрел на третьего встречающего. – Анвар Тагиев? – Он крепко пожал руку ганианца. – Я бы хотел переговорить с глазу на глаз. Не возражаете?

– Я буду в офисе колониальной администрации, – ответила Джессика Фобс, с тревогой взглянув на Анвара.

Его взгляд успокоил. Ответил без слов: «Все нормально, Джесс».