Сонька Золотая Ручка. История любви и предательств королевы воров - Виктор Мережко

Сонька поставила свою серебристую сумочку на освободившийся стул, не успела поднести чашечку с кофием ко рту, как рядом оказался тот самый молодой господин.

— Преогромное пардон, мадам, — с очевидным южным акцентом произнес он. — Не возражаете, если я причалю к вам на пару минут?

Сонька измерила его снисходительным взглядом, пожала плечами.

— Попробуйте.

— Папочка? — кивнул молодой человек вслед ушедшему штабс-капитану.

— С чего вы взяли?

— Из собственных ушей, — засмеялся молодой человек. — Генерал гаркнул так, будто не в ресторане, а на плацу.

— Прошу не комментировать действия моего отца, — сухо попросила Сонька.

— Извиняюсь, больше не буду. А то не дай бог пристрелит! — Снова засмеялся, протянул руку: — Володя Кочубчик.

Сонька некоторое время изучала длинные пальцы Владимира с двумя довольно простоватыми кольцами, не спеша, положила свою ладонь в его руку.

— Софья.

Молодой человек смотрел прямо ей в глаза.

— Не русская?

— Вас это беспокоит?

— Интересует. Вдруг сегодня влюблюсь, а вы уже завтра съедете.

Она с интригой улыбнулась.

— Нет, завтра я еще не съеду. А вы кто, Володя Кочубчик?

— Неродной сын миллионера и родной сын прачки, — ухмыльнулся тот. — Похоже?

Сонька прошлась взглядом по лицу парня, оно было завораживающе красиво: большие черные глаза, крупный алый рот, сильный подбородок. Девушка с трудом отвела от него взгляд, неожиданно произнесла:

— Вы мне нравитесь, неродной сын миллионера и прачки. В вас есть порода.

— В Одессе все с породой, — продолжал веселиться Кочубчик. — Кто без породы, того в море!

Воровка поймала быстрый взгляд молодого человека, упавший на ее сумочку.

— Вы часто бываете в этом ресторане?

— В других часто, но этот — любимый. — Володя непринужденно пересел на стул, на котором находилась сумочка Соньки. — Смотрите, дамочка, какая интересная жизнь протекает за этим окном! Знаменитая улица Дерибасовская всего в двух шагах от вашей изумительной и любимой в народе гостиницы. Если же вы хотите оказаться возле памятника Ришелье, то это вообще не проблема…

Сонька видела, как Кочубчик, продолжая азартно рассказывать про Одессу, профессионально открыл сумочку, вытащил оттуда кошелек, брошку, браслет и сунул все в карман.

— …Вы берете пролеточку, изящно садитесь в нее, и вас с ветерком несут прямо к памятнику. А там море, там причал, там настоящая одесская жизнь!

Молодой человек снова пристально посмотрел в глаза девушки, грудным играющим голосом проворковал:

— Когда прелестная мадам желает окунуться в страсть огня, любви и печали?

Сонька улыбнулась, коснулась его руки.

— Ступайте. Я непременно вас найду, Володя.

Кочубчик поднялся, довольно галантно поцеловал руку, хотел было двинуться к выходу, но Сонька придержала его.

— Если на выходе вы увидите моего папеньку-генерала, не обескуражьтесь. Он непременно вам сообщит кое-что интересное.

* * *

«Генерал» стоял неподалеку от гостиничной конторки, листал газеты и журналы, выставленные здесь для гостей. Увидев быстро выходящего из ресторана Кочубчика, он отложил газету, двинулся ему наперерез.

— Простите, уважаемый господин. Вы ничего не забыли в зале?

— В каком зале? — удивился тот.

— В ресторанном. — Горелов крепко взял Володю за руку. — Прошу вас вернуться обратно.

Кочубчик дернулся.

— Генерал, что за шуточки? Вы, наверно, с кем-то меня спутали.

— Вы только что сидели с моей дочерью и забыли поцеловать ей руку.

— Я поцеловал.

— Недостаточно. Она недовольна! — Штабс-капитан свойски улыбнулся, показал глазами на усатого полицейского, дежурившего здесь. — Прошу вас, господин хороший, иначе придется звать на помощь городового.

Сонька с улыбкой наблюдала, как к ее столу направлялся Кочубчик в сопровождении Горелова. Она кивнула на стул, когда тот приблизился вплотную.

Володя сел и вопросительно посмотрел на девушку:

— Разве я вам не поцеловал ручку на прощанье?

— Поцеловал. Но я хочу еще.

— Не понял. Издеваетесь, что ли, мадам? — возмутился парень.

— Вам не нравится целовать женщине ручку? — удивилась она.

— Целуй, — толкнул его в плечо «папенька». — Раз дочка просит, целуй.

Тот взял Сонькину руку, поцеловал.

— Славный мальчик, — тихо произнесла она и попросила: — А теперь выложи на стол то, что украл.

Кочубчик вспыхнул, но все-таки шепотом стал отпираться:

— Ничего не крал! Это наговор! Зовите полицию!

— Позову, — кивнула девушка. — Тебе это надо? — И опять же с улыбкой велела: — Украл — верни. Нехорошо воровать у своих.

— Свои — это кто?

— Свои — это я.

— Я вас понял. — Володя рассмеялся. — Хотел тикать, не вышло. — Неожиданно поинтересовался: — А вы кто, мадам?

Она помолчала, интригующе взглянула на штабс-капитана, неожиданно выложила:

— Сонька… Сонька Золотая Ручка.

Володя ошалело уставился на девушку:

— Ты — Сонька? Брешешь!

Она молчала, с улыбкой смотрела на красивого парня.

— Не верю. Чтоб Сонька — в Одессе? Не, брехня… Ты, говорят, все больше по заграницам да в Кацапии — Питере, в Москве.

— Доставай ворованное.

— Надо же… У самой Соньки спер… — Кочубчик послушно вынул из кармана кошелек, брошь, браслет. — Вроде все.

Сонька не сводила с него восхищенного взгляда.

— Все! — со злостью выкрикнул Володя. — Чего еще хочешь от меня?

— Хочу, чтобы отправился сейчас со мной.

— Куда?

— Покажешь свою Одессу, — ответила Сонька и поднялась. — Пошли, Кочубчик.

* * *

Сонька и новый ее знакомый одесский вор Володя Кочубчик прогуливались по набережной. Он о чем-то рассказывал гостье, показывал на море, на корабли, пришвартованные у причала. Ветер полоскал длинные волосы Соньки, она с нежностью заглядывала в глаза Кочубчика, по делу и без дела хохотала, подносила к своему лицу его узкую, по-женски утонченную ладонь.

* * *

Сонька и Кочубчик лежали на широкой постели в гостиничном номере Соньки. Воровка, опершись на локоть, влюбленно смотрела на парня, нежно гладила его по волосам, по лицу, по губам.