Разбойник - Роберт Энтони Сальваторе

– Больше они не вернутся, – сказал женщинам Брансен.

– Как мы сможем тебя отблагодарить? – едва переводя дух спросила Кадайль, все еще не выпуская из объятий плачущую мать.

Брансен подошел ближе и помог им подняться.

– Не стоит меня благодарить, – произнес он как можно увереннее, чтобы успокоить взволнованных женщин. – Помочь вам в беде – большая честь для меня.

Спокойствие давалось Брансену с большим трудом. Как хотелось ему в тот же миг сорвать с лица маску и объявить о своей любви к Кадайль! Как хотелось сжать девушку в объятиях и сказать ее матери, что теперь все будет хорошо! Но разве можно использовать благородный поступок в личных целях?

Оклики соседей развеяли мечты Брансена. Отступление разбитой банды, без сомнения, привлекло внимание живущих по соседству людей.

Брансен широко улыбнулся и поднял руку к голове, салютуя.

– Доброй ночи, прекрасные дамы, – произнес он. – Благословен тот час, когда я оказался рядом с вами в трудную минуту.

– Но как… – заговорила Кадайль.

– Улыбка на твоем прекрасном лице – лучшая благодарность, на которую может надеяться лучший из мужчин, и это больше, чем он заслуживает, госпожа, – сказал юноша.

Он решил процитировать монахов, обсуждавших героев древности и их подвиги. Брансен припомнил еще несколько фраз и добавил:

– Не каждому мужчине доводится в своей жизни встретить такую безупречную красавицу, как ты. Эта ночь подарила мне счастье.

Брансен снова отсалютовал. Кадайль и ее мать беспокойно посмотрели на дорогу, где виднелись фигуры соседей. Когда они обернулись, Разбойник уже растворился в темноте.

Обратный путь в монастырь показался Брансену слишком долгим. Его обуревали самые различные чувства. Юноша окончательно переродился. Он спас Кадайль и ее мать и победил пятерых хулиганов.

Он убил человека.

Неподалеку от замка Прайдов, один в предрассветной тишине, Брансен Гарибонд, присвоивший себе прозвище Разбойник, опустился на колени и воздел руки к небу.

Предвкушение появиться в маленьком домике на берегу озера при свете дня вызывало озорную улыбку на лице Брансена, скрытом черной шелковой маской. Стоило ему услышать – сразу после возвращения перед самым рассветом, – что всех монахов вызывают в замок на целый день, как возникло непреодолимое искушение наконец наведаться к Гарибонду, самому близкому человеку, с детства заслужившему его любовь и уважение. Теперь, когда дом Гарибонда уже был виден, юноша едва сдерживал свой восторг. Но столбы дыма, поднимавшиеся изо всех труб, насторожили Брансена. Обычно Гарибонд топил только один камин.

Брансен скользил от дерева к дереву, прячась в тени, а иногда даже запрыгивал на нижние ветви, чтобы продвигаться незаметно. По дороге, судя по окрикам, его заметили один или два человека, но Брансен не обратил на них внимания. Зато теперь предпочел соблюдать осторожность. Подойдя ближе, Брансен различил на маленьком островке несколько фигур: двоих детей и двоих женщин, одну примерно его возраста, а вторую постарше, возможно ее мать.

Неужели Гарибонд женился?

Брансен задумчиво вздохнул и остановился. Может, это дети Гарибонда бегают на берегу? Но кто же тогда та девушка, его ровесница? Она никак не может быть дочерью Грибонда. Брансен подобрался поближе и спрятался среди скал на берегу. Отсюда он мог осмотреть южную часть островка, куда направились обе женщины. И теперь он понял зачем. На камнях сидели двое мужчин с удочками.

Брансену потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться: ни один из рыбаков не был Гарибондом. Но где же его отец? И кто эти незнакомцы, занявшие его дом?

Он уже направился к берегу, намереваясь подойти и расспросить новых жильцов, но остановился, вспомнив о своем слишком необычном костюме. Одно дело, когда тебя заметят на бегу, да еще издалека, но совсем другое – заговорить с кем-то в таком виде. А если он спросит о Гарибонде, не сочтут ли отца его сообщником? Еще неизвестно, какое наказание грозит Разбойнику после потасовки у дома Кадайль. Признают ли его героем, или преступником?

Ради безопасности Гарибонда лучше не рисковать.

Еще некоторое время Брансен оставался на своем посту, разглядывал каждого из шестерых обитателей острова и старался запомнить их лица. Если кто-то из них появится в городе, он найдет способ спросить их об отце. А возможно, придется прийти сюда в обычной шерстяной рубахе и в обличье Аиста. Да, так будет лучше. Можно спрятать гематит, и тогда нетрудно будет изобразить из себя калеку, которого все в городе знали.

Брансен был очень озадачен и встревожен, но солнце уже клонилось к западу, а по разговорам монахов он понял, что братья должны вернуться в монастырь сразу после ужина.

Он покинул наблюдательный пост и пустился в обратный путь.

– Неужели эти неприятности никогда не кончатся? – спросил Прайди.

Он швырнул свои рукавицы, оперся ладонями на стол и сердито взглянул на Баннаргана.

– И все это натворил один человек? Баннарган молча пожал плечами.

– Один невооруженный человек против пяти? – не унимался Прайди. – Эти пятеро служили в наших войсках на юге и явно не новички в сражениях.

Могучий воин снова пожал плечами.

– А может на дереве сидели лучники?

– На пострадавших нет следов от стрел, мой господин, – ответил Баннарган. – На них вообще нет ни одной раны от оружия, за исключением Таркуса Брина, погибшего от собственного кинжала.

Лорд Прайди устало потер ладонями лицо. Опять повсюду появились злобные поври, на юге и на западе по дорогам рыскали бандиты, а теперь еще и это – дерзкое нападение одиночки на пятерых солдат! Прайди использовал все свои возможности, чтобы продолжать войну на юге, где лорд Делавал сражался против сил Этельберта, и речь шла не только о независимости Прайда, а уже о самом существовании страны. С каждым днем все труднее становилось выплачивать огромные налоги, требуемые Делавалом, а мелкие неприятности все учащались и только усугубляли его дурное настроение.

– А что с остальной четверкой? Баннарган в третий раз пожал плечами:

– Керсон не избавится от хромоты до конца дней, а все остальные со временем поправятся. Если окончательно не повредятся в уме. Они клянутся, что нападавший обладал сверхъестественной силой, равной силе по крайней мере десятка воинов, и двигался так быстро, что казалось, будто с ними дерется не один, а три человека.

– Скорее всего, они пытаются оправдать свою пьяную нерасторопность, как ты считаешь?

И снова Баннарган пожал плечами.

– И кто же это был?

– Он назвался Разбойником.

– Чудесно. – Прайди раздраженно хлопнул ладонью по столу.