Кровь и честь - Саймон Грин

Товарищи Джордана и мессира Гэвэйна ждали их по ту сторону заграждения. Капитан Дойл и его люди оказывали помощь Матушке Донне и Хранительнице, а Корд стоял на страже немного в стороне. Одна рука у Таггерт была замотана толстым слоем бинтов, но это не мешало ей яростно убеждать Дойла в том, что она в состоянии по-прежнему выполнять свои обязанности. Оба они умолкли, увидев, что стражники отдают честь возвращавшимся Джордану и Гэвэйну. Их руки сами потянулись к баррикаде, чтобы как можно скорее сделать в ней проход для героев. Коротышка Джорди и его собака-призрак с криками подскакивали на месте, точно заключив между собой пари, кто из них сумеет произвести больше шума. Гэвэйн вовсе не обрадовался столь бурной встрече, зато Джордан чувствовал себя в родной стихии. Давно уж не случалось ему встречать такой прием, и он хотел насладиться им как следует. Актер похлопал по плечу Дойла и одарил царственной улыбкой стражников.

– Проход уничтожен, – сказал он громко и, улыбнувшись Хранительнице, добавил: – Теперь у вас будет возможность немного перевести дух, Таггерт.

Женщина улыбнулась актеру и, подойдя к нему, сказала:

– Вы спасли мне жизнь, ваше высочество. Черт! Да вы всем нам жизнь спасли. Не знаю, что случилось за время вашей ссылки, но благодарю Бога за то, что он сделал. Вы вернулись настоящим благородным рыцарем, Виктор, и я горжусь, что служу вам.

Она схватила меч и вскинула его, принося древнюю клятву воина своему господину. Послышался звон стали, когда стражники, выхватив свое оружие, преклонили колени перед Джорданом. Их командиры, Дойл и Блад, последовали примеру своих подчиненных. На их лицах светилась гордость и благоговение. Таггерт, Матушка Донна и Дамон Корд тоже преклонили колени. У Джордана возникло совершенно определенное ощущение, что происходит нечто, явно не предусмотренное сценарием. Он повернулся было к мессиру Гэвэйну, но увидел, что и тот также опустился на одно колено. Коротышка Джорди и бладхаунд взирали на Джордана с восхищением. Актер проглотил подступивший к горлу комок и обессиленно взмахнул руками.

– Спасибо, друзья мои. Я всего лишь выполнял свой долг. А теперь поднимитесь, пожалуйста.

Люди поднялись, с их лиц все еще не исчезло восторженное выражение. Джордан нервничал. Сам не зная как, он воодушевил этих людей, которых теперь просто не имел права разочаровывать. Он же не принц, а всего лишь актер, которому платят за его работу. Джордан лихорадочно соображал, как бы замять это дело, и тут взгляд его остановился на Джорди и бладхаунде. Мысль, которая шевелилась где-то в глубине его мозга, неожиданно обрела очертания. Актер подошел к маленькому духу.

– Джорди, мне кажется, я знаю, как найти твою маму. Знаешь, что это за собака? Это бладхаунд, специально натренированный, чтобы искать людей по запаху. Надо только найти какую-нибудь вещь, принадлежавшую твоей маме, и тогда это умное животное отведет нас к ней.

Лицо мальчика засветилось радостью, он бросился к Джордану и обхватил его за талию. Тот обнял Джорди за плечи и почувствовал, что на его глаза наворачиваются слезы. За что же Коротышке Джорди выпало терпеть такую муку столько лет? Мессир Гэвэйн вышел вперед и вежливо прокашлялся:

– Простите, что позволяю себе помешать вам, ваше высочество, но могу ли я задать вам один вопрос?

– Конечно, Гэвэйн, – сказал Джордан, освобождаясь от объятий маленького призрака. – Подожди чуть-чуть, Джорди, сейчас мы отправимся на поиски.

Он приблизился к рыцарю, который сказал шепотом:

– Вы понимаете, что делаете? Госпожа Мэри Фенбрукская умерла и похоронена несколько сот лет тому назад. Как сможет собака соединить ее дух с духом ее сына?

– Очень просто, ведь собака-то тоже мертва, – ответил Джордан, – она дух бладхаунда.

Гэвэйн посмотрел сначала на собаку, а потом снова на актера:

– Когда-нибудь мне придется научиться не задавать вам вопросов, чтобы не слышать ответов. Очень хорошо, ваше высочество. Если вы не шутите, то в Старом музее можно найти золотой медальон на цепочке, принадлежавший госпоже Мэри. Музей здесь, в Западном крыле, четвертый коридор отсюда, там есть вывеска, так что вы легко найдете.

Джордан склонил голову в знак благодарности и, попрощавшись, двинулся по коридору в сопровождении обоих духов, которые едва поспевали за ним. Актер обрадовался, что рыцарь не вызвался идти с ним. Как ни странно, но у него возникло чувство, что дело это личное и касается только его, Джордана, маленького призрака и… собаки. Они помогли ему, теперь он поможет им. Может быть, ему хотелось уверить себя, что он достоин доверия, которое возлагал на него Коротышка Джорди. Он украдкой взглянул на мальчика и собаку, уверенно следовавших за ним. Волосы у мальчика растрепались, лицо было перепачкано пылью. Шерсть у собаки сильно полиняла. Как-то не верилось, что эти двое давным-давно умерли, и что они – лишь воплощенные воспоминания. Вот Коротышка Джорди, потративший столько лет на поиски умершей два столетия назад матери… Все эти годы он беспрестанно слонялся по мрачным каменным коридорам, стараясь найти хоть кого-нибудь, кто не убежит, а просто поговорит с ним. Горло у Джордана перехватило, и он молча поклялся самому себе во что бы то ни стало помочь мальчику соединиться со своей мамой. Он бросил последний взгляд на маленького призрака и собаку и решительно посмотрел вперед.

«Интересно, как они умерли…»

Вскоре они нашли Старый музей. Бронзовая табличка на двери выглядела так, словно ее не чистили много лет. Дверь громко заскрипела, когда Джордан открыл ее. Помещение оказалось темным и зловещим. Актер взял со стены ближайший факел и вошел внутрь. Музей оказался большой, просторной пыльной комнатой, все четыре стены которой покрывали ряды книжных полок. Ковер под ногами был сухим и жестким, а грязные окна выглядели так, словно никто никогда не открывал, да и не мыл их. Джордан понятия не имел, как выглядит Новый музей, но ему было совершенно ясно, что никто не приходил в Старый уже очень много лет. Вероятно, постоянно присутствующие рядом духи вполне удовлетворяли потребность живущих в замке людей в общении с прошлым.

В середине комнаты стоял огромный стол, на котором располагались различные экспонаты в засиженных мухами стеклянных ящичках. Джордан подошел к столу, чтобы рассмотреть их. Коротышка Джорди и собака последовали за ним, точно привязанные. Бладхаунд чихнул, нанюхавшись пыли. Мальчик рассматривал все вокруг широко раскрытыми глазами, но ничего особенно не привлекало его интереса. Чихающий дух, это показалось Джордану немного чересчур. Актер обратил внимание на один из предметов и старательно стер пыль с ящичка рукавом. Он увидел отрезанную и набальзамированную, поставленную вверх пальцами человеческую руку. Паутинная вязь на табличке рядом гласила: «Проклятье Рокка». Джордан пожал плечами, имя не будило в нем никаких воспоминаний. В следующем ящичке оказалась резная серебряная чаша, инкрустированная полудрагоценными камнями. Ладони у Джордана зачесались, едва он узрел этот экспонат, но актер быстро прогнал недостойную мысль прочь. «Кубок Себастьяна» – прочитал он на табличке. Никакой идеи. В следующем ящичке находился тонкий серебряный нож, рукоять которого покрывали рунические письмена, настолько маленькие, что прочесть их без увеличительного стекла было невозможно. Надпись рядом оказалась весьма немногословной: «Кинжал герцога Старлайта».