Му-му. Бездна Кавказа - Андрей Воронин

— Физическую форму надобно поддерживать на уровне, — не оборачиваясь, проворчал Кирюшин поучающим тоном.

Генерал-лейтенант любил шпынять подчиненных, полагая, что мелочные придирки позволяют держать их в страхе. Еще бы! Когда начальник замечает каждую мелочь и не оставляет безнаказанной даже малую провинность, никому и в голову не придет совершить провинность большую — себе дороже, знаете ли! А что кое-кому генерал-лейтенант Кирюшин представляется тупым солдафоном, придирчивым, крикливым дураком, так это их личная проблема. Пусть попробуют сделать из этого практические выводы, тогда и станет видно, кто тут на самом деле дурак. Дураков, господа офицеры, в генерал-лейтенанты не производят!

— Виноват, товарищ генерал-лейтенант, — слегка задыхаясь от бега, сказал полковник Семенов. — Просто немного не выспался.

Полковник знал, что дураков не производят в генерал-лейтенанты, как знал и то, что некоторые неглупые люди на генерал-лейтенантских харчах жиреют, расслабляются, перестают ловить мышей и незаметно для себя деградируют, превращаясь в ленивых властолюбивых интриганов.

Кирюшин на бегу обернулся и через плечо бросил на полковника быстрый оценивающий взгляд. Несмотря на свежий воздух и прочие полезные для здоровья прелести ландшафта, вид у Семенова был нездоровый, как у запойного гуляки, поутру бредущего домой после шумной пирушки. Судя по землистому цвету лица и залегшим под глазами темным кругам, полковник не просто «немного не выспался», а не спал вовсе, причем, вполне возможно, уже не первую ночь подряд.

— Кто ж тебе спать-то не давал? — ворчливо поинтересовался Андрей Андреевич. — Небось, баба?

— Если бы, — вздохнул Семенов.

Из-за одолевавшей его одышки вздох получился прерывистым и хриплым, но генерал даже не подумал остановиться или хотя бы снизить темп. Он понимал, конечно, что Семенов явился сюда вовсе не затем, чтобы поговорить о погоде или рассказать о своих любовных похождениях. Здесь, на набережной, во время утренней пробежки они встречались только тогда, когда происходило нечто экстраординарное и возникала нужда в разговоре тет-а-тет, без оглядки на возможность прослушивания. Так было в сентябре, сразу после пятидневной войны, когда работавший в Сухуми агент сообщил о встрече генерала грузинской госбезопасности Мтбевари с эмиссаром «Аль-Каиды» шейхом Хаттабом аль-Фаллахом, прозванным Черной Смертью. Сообщение оборвалось на полуслове; больше агент на связь не выходил, а на следующий день пришло известие о том, что его труп с пулевым ранением в голову обнаружен среди развалин. Так было, когда людям Семенова удалось обнаружить и обезвредить группу, готовившую террористический акт не где-нибудь, а в Кремлевском дворце, во время дипломатического приема на высшем уровне. Взять живым никого из террористов не удалось, но после того случая стало ясно, что кто-то из руководителей кремлевской охраны либо просто сливает налево информацию за очень большие деньги, либо участвует в подготовке государственного переворота. Ясно стало также, что отныне генерал Кирюшин не может доверять никому из коллег и подчиненных, за исключением, разве что, все того же Семенова. И план операции по выявлению окопавшейся в кремлевских коридорах крысы обсуждался здесь же, на набережной, во время совместных утренних пробежек.

Поэтому важность доставленных полковником Семеновым известий не вызывала сомнений. Вот только, судя по его виду, известия эти не содержали в себе ничего утешительного, и выслушивать их генералу Кирюшину, откровенно говоря, не хотелось. В последние двое суток события начали стремительно развиваться, вступая в новую фазу — увы, не завершающую, но самую важную, от которой зависело все. И генерал-лейтенант Кирюшин неожиданно для себя ощутил, что уже слишком стар для этих игр. Возможно, что он чересчур много на себя взял и ответственность оказалась для него слишком большой. На его должности можно было десятилетиями жить припеваючи, особенно если не высовываться и при этом умело имитировать бурную деятельность. Не ошибается тот, кто ничего не делает; только теперь эта старая поговорка предстала перед Андреем Андреевичем во всей полноте своего истинного значения. И выяснилось, что никакая это не поговорка, а превосходный стратегический план для человека, который уже достиг определенных высот, утомился, постарел и уже не в силах карабкаться дальше в гору и штурмовать новые вершины. А он, старый дурак, внял уговорам засидевшегося в полковниках карьериста, которому есть к чему стремиться. А теперь что же? Теперь только и остается, что играть до конца. Потому что эта игра не из тех, которые можно прервать по собственному желанию, просто бросив карты на стол.

— Ну, что у тебя стряслось? — ворчливо спросил он под аккомпанемент размеренного шлепанья подошв по мокрому асфальту.

— Шах убит, — на выдохе сообщил Семенов.

Кирюшин остановился так резко, что полковник с трудом избежал столкновения.

— Как убит?

— Четырьмя пулями, — сказал Семенов, с ходу вдаваясь в ненужные подробности. — Наповал. На съемной квартире в Марьино, где люди Мустафы Акаева держали его дочь.

— Пытался освободить?

— Так точно. Вернее, освободил.

— Как это? — изумился Андрей Андреевич. — Как это освободил, если его убили?

— Он был не один, — старательно дыша носом, чтобы восстановить дыхание, сообщил полковник.

— Кто второй, установили?

— Никак нет. Работаем.

— Хреново работаете! Куда смотрел твой Старый?

— Был приказ наблюдать и не вмешиваться. Кроме того, Старый за ними просто не поспевал. Они прошлись по окружению Акаева, как асфальтовый каток по куриной кладке.

— То есть?..

— Мустафа Акаев убит. Аслан Дахоев, его правая рука, убит. Вахит Мацуев, личный водитель и специалист по выполнению деликатных поручений, убит — сброшен с балкона девятого этажа. Ибрагим Акаев, внучатый племянник Мустафы и его системный менеджер, убит. Фактически, группы Акаева больше не существует. Те, кто выжил, выжили только потому, что отсутствовали на месте событий, и не представляют серьезной опасности. Это просто стадо баранов, оставшееся без пастуха.

— Исполнители уничтожены, все концы обрублены, — перевел этот излишне образный доклад на нормальный русский язык генерал Кирюшин.

У него мелькнула заманчивая мыслишка, что было бы неплохо оставить все, как есть. А что? В результате оперативно-розыскных мероприятий была уничтожена террористическая группа Мустафы Акаева, который уже давно стал чем-то вроде бельма на глазу и так и просился, чтобы его кто-нибудь шлепнул. Вот и шлепнули! И поделом ему. Собаке — собачья смерть, а тем, кто завалил этого бешеного старого пса, почет и уважение. Как ни крути, а дело сделано большое, можно смело вертеть в кителе новую дырку для очередной правительственной награды…

— Не совсем так, товарищ генерал-лейтенант, — возразил Семенов. Они уже не стояли, а медленно шли вдоль набережной, и Андрей Андреевич поймал себя на том, что шарит по карманам своей непромокаемой спортивной курточки в поисках трубки и табака, которых там, разумеется, не было и быть не могло. — Шах и его напарник действовали так быстро и профессионально, что после них в нашем распоряжении оказались кое-какие любопытные материалы. Например, переписка Акаева с аль-Фаллахом, из которой явствует, что он действительно готовил покушение на главу государства по поручению «Аль-Каиды»…