Громовая жемчужина - Анна Гурова

«Когда учитель умрет, я стану мокквисином вместо него!»

Над головой Кагеру бледным пятном нависло лицо Головастика.

«А чтобы стать таким же сильным, как он, я съем его сердце, и вся его сила перейдет ко мне»…

«Сгинь, выродок!» – Кагеру нашел в себе силы пошевелиться, но призрачный Головастик даже не заметил этого движения. Он вылез из моря, заполз ему на живот и уселся там, глядя на него сверху вниз и алчно скалясь.

«А потом я съем его мозг, чтобы стать таким же хитрым, как он…»

Цепкие пальчики Головастика потянулись к горлу мокквисина. Кагеру охватил смертельный ужас попавшего в ловушку зверя. Темная ледяная волна поднялась стеной, ударила в лицо… В последний миг его выхватили из воды чьи-то руки.

Херуки, тяжело шагая по песку, подошел к костру и положил Кагеру возле костра. С мокквисина текла вода, и выглядел он как самый что ни на есть настоящий утопленник. Но вскоре тепло костра оживило Кагеру: он открыл глаза, в которых все еще плескался предсмертный ужас. С помощью Херуки он сел, стуча зубами от холода.

– Не думай, что ты прощен, мокквисин, – заговорил Сахемоти. – Тебе просто заменили казнь изгнанием. Убирайся прочь. Куда хочешь, лишь бы подальше отсюда.

Анук скрипнул зубами. Ему очень хотелось что-то добавить, но он косо взглянул на бога удачи и промолчал.

– Так ты не собирался его убивать! – воскликнул Херуки с явным облегчением. – Просто хотел меня испытать, верно? Я провожу колдуна до Репейников. Один он не дойдет.

– Как хочешь.

Когда Херуки и Кагеру скрылись в темноте, и скрип их шагов затих, Анук обернулся к брату и яростно прошипел:

– Он тебе всё поломает, твой рыжий любимчик! Все испортит, вот увидишь!

– Я тоже этого опасаюсь, – согласился Сахемоти и протянул руку к тыкве с остатками вина. – Но, к сожалению, мне без него не обойтись. И… ты веришь в предчувствия, Анук? Так вот у меня предчувствие, что он мне понадобится – зачем-то еще, кроме театра…

На вершине сосновой горы Херуки остановился, чтобы передохнуть, и там Кагеру сказал ему:

– Мы с тобой почти не знакомы, безымянный, но теперь я обязан тебе жизнью, а я не люблю оставаться в долгу, и потому помогу сохранить жизнь тебе. Уходи отсюда, пока не поздно. Под видом театрального представления здесь затевается нечто скверное. Вижу, ты мне не веришь? Понимаю. Глядя на Сахемоти, странно даже заподозрить недоброе. Он притягивает к себе всех. Княжеский двор от него без ума, княгиня влюблена как девчонка, морская демоница тоже. Он всегда приветлив и вежлив, и даже мне, рабу, говорил «спасибо» и «пожалуйста». Но он пожертвует тобой без колебаний, когда ему это понадобится. Предварительно извинившись и искренне сожалея впоследствии. Он, кажется, и в самом деле испытывает к тебе приязнь, но ни на миг не думай, что его это остановит.

– Что ж, спасибо за предупреждение, – сказал Херуки, – но сдается мне, что бог-дракон все же не лишен милосердия. Ты – тому живое свидетельство. Огненный демон с наслаждением погубил бы тебя, но брат ему приказал тебя отпустить…

– Как же, «отпустить»! Никто не может освободить меня от власти Анука, пока тот жив. Сахемоти просто убрал меня подальше – чтобы маленький мерзавец не прикончил меня раньше времени. Не недооценивай и Анука, он опасный и злобный демон, хоть пребывание в человеческом теле испортило и ослабило его. Ты не слабее Сахемоти – так не позволяй использовать себя втемную, как бы ему хотелось!

– А что я могу сделать? Он мне ничего не рассказывает.

– Он никому ничего не рассказывает. Это его любимая манера: найти человека – или бога, – предложить ему некую работу и поставить в такие условия, что отказаться тот не может. И оставаться в стороне, загребая жар чужими руками… Могу дать совет, как знаток нечисти. Если действительно хочешь понять, что здесь происходит, прекращай курить пьяную травку. Ты не человек, ты увидишь и поймешь больше, чем я.

– Что ж, спасибо за совет. Прощай, мокквисин. Сахемоти сказал, что ты злодей, но я все равно рад, что вытащил тебя с рифа. Удачи тебе в пути!

– Пожелание удачи от бога удачи дорогого стоит, – усмехнулся Кагеру, и вскоре исчез в темноте.

Херуки постоял в задумчивости, достал трубку и переломил ее пополам.

Рей сидел в таверне на набережной в центре Юлима. Был жаркий день середины лета, и почти все столы были вытащены из темного душного помещения на открытый воздух, под расписной полотняный навес. Время близилось к полудню. Кричали чайки, лазурное озеро пестрило сотнями полосатых треугольных парусов рыбачьих лодок. Пахло цветами, гниющими водорослями, нагретой солнцем пылью. Вдалеке поднимался терпкий дым коптилен. Вывешенные на просушку сети полоскались и хлопали на ветру, как знамена наступающей армии.

Рей маленькими глотками пил зеленый чай, закусывал пирогом с рыбой. Пирог был черствый – вчерашний, уцененный. Рей с удовольствием пообедал бы жареной в масле форелью, один запах которой сводил с ума, но у него кончались деньги, а новых доходов не предвиделось. Посетители и прохожие косились на странного мужчину со строгим монашеским лицом и бритой головой, но в светском кафтане, который с непривычки сидел на нем как на пугале.

«Что за беспокойный город этот Юлим, – думал Рей, журясь от слепящего блеска озерной воды. – И днем и ночью – вечный праздник. Песни, пляски, шествия… Как же мне всё это надоело!»

Вокруг всё цвело и благоухало, но Рея не радовали ни зелень, ни цветы, ни жара. Ему не хватало прозрачного холодного воздуха Иголки, ее извечной, нерушимой тишины. Всего лишь месяц прожил он в Юлиме, но уже смертельно устал – как от бессмысленной мирской суеты, так и от неопределенности своего будущего. «Десять лет я трудился, чтобы подняться выше всего этого, – думал он, рассеянно глядя на пестую шумную толпу, что текла по набережной мимо его столика. – И что теперь? Снова стать таким, как они? Нет, надо идти дальше, пусть и одному. Всё выше и выше… Прочь от суеты и страданий Среднего мира… Но как? Куда? С кем?»

Рей покинул монастырь вскоре после неудачной охоты на демона-волка и исчезновения Кима. Он был не единственным. Многие монахи без лишнего шума перебрались из разоренной и опозоренной Каменной Иголки в другие монастыри. Но один только Рей ушел со скандалом и в никуда.

Он чувствовал себя обманутым. Путь Неба и Земли разочаровал его. Мудрые говорят – «судите о дереве по его плодам». Рей увидел эти плоды в дни позора Иголки, и понял, что десять лет назад сделал неправильный выбор. Он искал власти, свободы и силы – а нашел растерянность и слабость. Жалкая, беспомощная трусость монахов перед лицом адской угрозы. Гибель достойных и малодушие остальных.

И самое главное – эти жалкие трусы не выбрали его новым настоятелем!

Вдобавок монастырь лишился небесной защиты – кто-то украл меч Бессмертного Воителя. Хоть Рей и не слишком верил в эти легенды, но сам факт исчезновения меча из алтаря главного храма возмутил его до глубины души. Монахи болтали насчет меча какую-то ерунду. «Наверно, меч уже давно в Нижнем мире, – предполагали они. – За ним-то и приходил тот демон-волк. Не иначе как его послал сам царь преисподней! Куда нам против него!»