Война гармонии - Лиланд Экстон Модезитт

«...стены... обратно в Джиру... прямо на скале...»

«...надеюсь, что так...»

Джастин развернул лошадь и направился назад по тропе к последней развилке. Хотя он и предполагал, что речная дорога должна проходить недалеко от замка, у него не было намерения даже пытаться проскочить рядом с укреплением, гарнизон которого не сомневался в своей способности отбить атаку сотни копейщиков. Особенно учитывая тот факт, что ночная тьма еще не пришла, а туман мог развеяться в любую минуту.

Вздохнуть с облегчением он позволил себе, лишь проехав около полукай в обратном направлении. За вздохом последовал зевок.

От развилки Джастин направил кобылу по левой, с виду более проезжей тропе, которая, как казалось, не выводила на невидимую дорогу, а шла параллельно ей. В сгущавшейся тьме Джастин различал справа от себя аккуратную кладку каменных стен и ровные линии плетней. Местность выглядела более ухоженной, чем любая другая, по которой Джастину доводилось проезжать. Скорее всего, эти угодья принадлежали владельцу замка.

Только когда петляющая тропа снова вывела его к каменистым выпасам и покосившимся изгородям, Джастин решил остановиться.

Через некоторое время тропа слегка повернула на запад — во всяком случае, так ему показалось — и вновь стала взбираться и опускаться по невысоким холмам, которым полусонный Джастин скоро потерял счет. Потом она спустилась в долину и пошла почти строго на юг по углублению между склонами.

Намек на невидимую эманацию гармонии заставил Джастина остановиться. Он бросил взгляд вниз по склону, но различить что-либо впотьмах было невозможно. Виднелись лишь темные очертания ельника, за которым журчала вода. Прищурившись, инженер направил вперед чувства, но не уловил присутствия ни людей, ни животных. Ему удалось лишь установить, что ощущение спокойствия исходит от незаросшего участка в крохотной долине, вклинившейся между двумя холмами. Джастин внимательно изучил склон, но поскольку его взор не мог проникнуть за темную стену деревьев, он направил кобылу вперед, руководствуясь, главным образом, чувствами. Пробравшись между стволами, инженер соскочил на усыпанную еловыми иголками землю. Ноги его подкашивались.

Джастин присмотрелся к местности. Около полудюжины высоких елей образовывали почти замкнутый круг, скрывая поляну за раскидистыми ветвями. Ручей вытекал из-за непролазных зарослей терновника и терялся за поляной в такой же глущобе.

Поджав губы, инженер принялся зондировать окрестности чувствами, но через некоторое время покачал головой. Ничего определенного, кроме подспудного ощущения гармонии, пронизывающей и деревья, и камни, обнаружить не удалось. Оставалось предположить, что некогда эта крошечная долина была создана с некой целью, сопряженной с гармонией, — целью, о которой, надо полагать, никто уже ничего не помнил. Ему, во всяком случае, она оставалась непонятной.

Он обошел прогалину, но не нашел никаких признаков того, чтобы в последнее время хоть кто-нибудь останавливался или разбивал лагерь на этом месте. Наконец он расседлал кобылу и привязал ее к еловой ветке, достаточно длинной для того, чтобы лошадь могла пастись.

Толстый слой хвои и одеяло показались ему самой мягкой постелью, в какой не доводилось спать уже много дней, если не месяцев. Хотя поляна и производила впечатление безопасного места, Джастин установил единственное известное ему охранное заклятие, которое должно было разбудить его в случае появления поблизости любого крупного существа. Потом он завернулся в одеяло и провалился в сон.

...Ему показалось, что он проснулся совсем разбитым, с ватными, непослушными ногами, причем обнаружил себя не лежащим на поляне, а пытающимся догнать кобылу, которая убегала от него и никак не давала себя поймать. На дальнем гребне холма маячила фигура Гуннара. Он шел на север, не обращая на Джастина никакого внимания.

Потом раздался пронзительный крик, и с неба на него обрушился стервятник. Джастин выставил руку, чтобы защититься от когтей и клюва.

Послышалось шипение. Два огненных шара пролетели так близко, что опалили ему волосы. Оглянувшись, он увидел устремлявшийся к нему по склону отряд облаченных в белое всадников и еще резвее припустил за кобылой. Ему наконец удалось ухватиться за поводья, но тут он споткнулся... И увидел распростертое на земле тело в темном одеянии.

— Крителла! — вскричал Джастин, приподнимая целительницу, но ее рыжие волосы внезапно потемнели и укоротились. Ткань под пальцами Джастина распалась, а когда он с содроганием уронил гниющий труп Железного Стража, тело растеклось по земле зловонной жижей.

Вскочив, Джастин утер пот со лба и огляделся. Конечно, то был всего лишь сон, но в какой-то миг он казался реальнее действительности. Уж не происки ли это преследующего его Белого мага?

Дрожа на прохладном, влажном воздухе Джастин распространил чувства, чтобы убедиться — не скрывается ли кто за елями? Но поляна по-прежнему дышала спокойствием и подспудной гармонией. Нигде не ощущалось и намека на хаос, равно как и на чуждое присутствие.

Нащупав флягу, он отпил несколько маленьких глотков прохладной воды. Что значит этот сон и вообще значит ли он хоть что-то? Если эпизод с Крителлой, превратившейся в Железного Стража, можно было объяснить его уверенностью в том, что обе они мертвы, то как понимать сцену с Гуннаром? Как попытку сознания подсказать ему, что догнать Гуннара не удастся? Или же это предостережение — предупреждение о том, что Белый маг со своим крылатым подручным продолжает следить за ним?

Джастин снова натянул на плечи одеяло и привалился к стволу.

Со временем сердце его стало биться ровнее и глаза закрылись.

Еловые ветви тихо шелестели на ветру.

С наступлением серого рассвета Джастин проснулся по-настоящему.

С росшего на склоне за ручьем невысокого дуба, кружась, облетали желтые листья, сорванные ветерком, взъерошившим темные волосы Джастина. Один лист прилип ко лбу. Смахнув его рукой, инженер поскреб колючую щетину на подбородке и покачал головой.

Проверив свой немногочисленный скарб, Джастин взобрался в седло.

Выехав из тени деревьев на узкую тропку, он искренне порадовался теплому солнышку, но чуть-чуть отъехав, оглянулся на покинутую рощу. Несмотря на общее ощущение спокойствия, ему хотелось присмотреться к этому месту повнимательнее, при дневном свете.

Как ни странно, это ему не удалось. Деревья словно отталкивали от себя взгляд, не позволяя толком рассмотреть ельник. Не говоря уж о том, чтобы проникнуть взором за древесное кольцо.

— Чудно, — пробормотал он себе под нос. — Что это с деревьями? Или дело не в них, а во мне?

В последнее, впрочем, верилось слабо.

Перебегая с одного пологого холма на другой, тропа шла почти прямо на юг, а потом снова повернула на запад. По сторонам расстилались луга, почти не вытоптанные скотом. Возделанные участки попадались редко. С тех пор как Джастин покинул ельник, деревьев ему по пути не встречалось, только низкорослые кусты. Единственная попавшаяся по дороге, столь же неказистая, как у Лурлис, хижина, была пуста и стояла с закрытыми ставнями.