Свобода выбора - Анатолий Дубровный

– Как вы видите, мистер Ивлев, – произнёс Гарри Настурио, выпуская клуб дыма, – это дорогие, очень дорогие подарки, мой босс хотел быть уверенным, что меня не ограбят по дороге или в вашем прекрасном городе. Вы же сами мне рассказывали о кровавой разборке, недавно здесь произошедшей. Вот глава нашей семьи и позаботился о том, чтоб подарки были непременно вручены, эти дорогие подарки!

Повторив несколько раз о том, что подарки дорогие, Гарри повёл рукой, словно призывая присутствующих в этом убедиться. Эти револьверы, в отличие чёрного старого Тошиного, были никелированные и имели инкрустированные перламутром рукоятки. Пояс и кобуры были отделаны серебром. Тоша надела пояс (он совсем неуместно смотрелся на платье, но это девушку не смутило) и всунула в кобуры револьверы, после чего поблагодарила представителя семьи Настурио:

– Спасибо, Гарри!

Тот кивнул и из той же сумки достал коробку с патронами, Тоша быстро зарядила револьверы и снова сунула их в кобуры. Немного размяв пальцы, девушка мгновенно выхватила оружие и, щёлкнув курками, прицелилась. Вообще-то целилась она в небо, но Шнырьку показалось, что два круглых чёрных зрачка смотрят именно на него, и он быстро сполз под стол.

– Однако, – уважительно произнёс Ивлев и поинтересовался: – Мадемуазель Атоша, как вы узнали, в кого надо целиться?

Девушка показала глазами, а потом и стволами револьверов, направив их высоко вверх, что она ни в кого целиться не собиралась. Ивлев, ещё раз произнеся «однако», заметил, что бог шельму метит и кошка знает чьё сало съела, поэтому боится неизбежной трёпки. Тоша посоветовала пока не арестовывать этого воришку, услышав эти слова, Шнырёк понял, что девушка его узнала и давно за ним наблюдает, что его попытка украсть сумочки незамеченной не осталась. И воришка, испугавшись, задрожал, когда Тоша, начала успокаивать заместителя начальника полицейского управления, обещая, что воришка не убежит, а если такая попытка будет, то девушка его пристрелит.

– Быстро и безболезненно, – добавила Тоша. Шнырёк тихо завыл из-под стола, представив, как его будут безболезненно пристреливать. Тоша, приподняв бровь, взглядом указала на сумочки, лежащие на стуле, стоящем немного в стороне. Ивлев улыбнулся, он понял, что не воришка пас добычу, а пасли его. Щёлкнув пальцами почти так, как перед этим Гарри Настурио, заместитель начальника полицейского управления указал на Шнырька, и три дюжих мужчины, до этого изображавших праздных повес, маявшихся над чашечками кофе, скрутили воришку и поволокли за угол.

– Так вы ради него сюда пришли, да? – сделав обиженный вид, спросила Тоша, Ивлев многозначительно ответил:

– По долгу службы. На этого молодца есть ориентировка, что он обчистил в Киневе очень важную особу, а потом сбежал. Один из осведомителей навёл на него, а тут такая удача – взяли с поличным!

– Но он же ничего не успел украсть, – удивилась Атиша, – ничего не сделал, а вы его…

– Это как раз не важно, главное, что как вы выразились – мы его, – зловеще усмехнулся Ивлев. Атиша растерянно заморгала и посмотрела на сестру, улыбающуюся такой же улыбкой, как и заместитель начальника полицейского управления. А полицейский пояснил: – Он уже у нас, а в том, что успел сделать, сознается сам, сознается во всём – в том, что украл у вас сумочки, платья и ваш замечательный автомобиль в придачу. Честь имею!

Ивлев поднялся, кивнул головой, изображая поклон, после чего удалился за своими сотрудниками. Атиша, глядя на сестру и заокеанского гостя, повторила:

– Но я не могу понять, как этот воришка может признаться в том, чего он не делал? Ведь он только хотел украсть сумочки, и это у него всё равно не получилось бы, Тоша не позволила бы. Но как можно украсть автомобиль? Надо его ещё завести, а как это сделать на виду у всех? Не понимаю, как можно в этом всём признаться? Ну, что это сделал?

– Мадемуазель Атиша, этот, как я понял, давно разыскиваемый вор попал в руки полиции. И уже не важно, что он успел сделать, а чего не успел, признается во всём, даже в том, что украл парочку кораблей с рейда, – Гарри Настурио показал на корабли, стоявшие на рейде. Видя, что Атиша не поняла, житель ССР пояснил: – Когда начнут бить, а в полиции это очень хорошо умеют делать, то выбьют любые признания. Могут ещё использовать, они это называют – принуждение электрическим током.

– Какой ужас! – всплеснула руками Атиша. – Этого несчастного будут пытать? Электрическим током?!

– Тиша, здесь прогресс ещё не достиг таких высот, как в Свободных Республиках, здесь его будут просто бить, – Тоша постаралась успокоить разволновавшуюся сестру. Тошу поддержал грустно вздохнувший представитель семьи Настурио:

– Полиция везде одинакова, мисс Атиша.

Сёстры выехали из Черноморска в Начу не рано утром, как планировали, а когда солнце уже почти достигло зенита. Чтоб загрузить весь нажитый скарб на шхуну-шаланду с красивым именем «Чайка» потребовалось время, да и чтоб довезти всё добро от флигеля во дворе дома Каращенко до корабля, пришлось нанимать три грузовых телеги. Ещё надо было уговорить Глушу отправиться морем, на это тоже время потребовалось, в итоге выехали поздно. Но это не смутило Тошу, она уверенно заявила, что в Наче будут раньше «Чайки». Тепан Гнатыч покивал и повздыхал, он-то надеялся, что Тоша пойдёт на его корабле и присмотрит за вечно барахлящим тринклером. Бравый капитан посетовал, что теперь придётся идти под парусом, Тоша привела Глуше это как аргумент за путешествие морем:

– Зато вонять не будет, не говоря уже о пыли, только свежий морской воздух. Будешь плыть (при этих словах, Тепан Гнатыч укоризненно посмотрел на девушку и она поправилась – будешь идти на этом замечательном корабле) как на королевской яхте! Не то что мы – по степи тащится. Жаль, что нельзя «Балтийца» на «Чайку» погрузить, но ничего, пару часиков пострадаем. А ты будешь чистым морским воздухом дышать, выспишься хорошо, в море хорошо спится, волны-то совсем маленькие, будет не качать, а только укачивать. А завтра мы тебя в Наче встретим, может быть, уже и договоримся, где жить будем, домик снимем. Вон, Тепан Гнатыч говорит, что в Наче есть несколько вообще пустующих домов.

И вот, победно урча мотором, «Балтиец» вырвался из тесных улиц на широкую дорогу. Ничего, что она была грунтовая и за автомобилем подымался столб пыли, жаркое южное солнце так высушило землю, что она стала как камень, и дорога была, будто сделанная из новомодного покрытия – асфальта (уже давно применяемого в ССР). Но как бы ни была тверда земля, тяжёлые телеги (даже те, что без груза) на полевой дороге делают глубокую колею, и Тоше пришлось постараться, чтоб в неё не попадать, но так было только до поворота на ту дорогу, что шла вдоль обрывистого берега. По этой дороге никто не ездил, да и зачем? Селений вдоль неё нет, к морю спуститься очень проблематично: весь берег – крутой обрыв. Да и сама дорога едва угадывалась под невысокой, но очень густой травой, мало напоминающей степное разнотравье. Тоша выразила удивление – почему так, Атиша пояснила, что росту нормальной травы мешает отсутствие влаги, да и близость моря с постоянно дующими здесь солёными ветрами. Тоша согласно кивнула – ветер с моря чувствовался хорошо, но как заметила девушка – это к лучшему, пыль (дорога, хоть и заросшая короткой красноватой травой, изрядно пылила) сносит в сторону, да и трава ехать не мешает. Довольная Тоша разогнала «Балтийца» до скорости в сорок вёрст в час! Тяжёлая машина почти летела, немного покачиваясь на едва заметных неровностях. На вопрос Тишы – не опасно ли ехать так быстро? Тоша ответила: