Все о мире Ехо и немного больше. Чашка Фрая - Александр Шуйский

Я, кстати, по этой причине бесконечно люблю хороших, то есть благодарных читателей, и думаю, что они соль земли. Не потому что лично меня любят, а потому что демонстрируют (делом, делом!) бесценное для твари умение строить отношения с творцом. Благодарность и увлеченность процессом бытия уравнивает тварь с творцом, вот в чем фишка. Они в этот момент становятся соавторами. И идут дальше плечом к плечу.

Открываю секрет: на отношении к писателям (не всем подряд! некоторым! любимым! всеядность никому не на пользу) этот навык очень легко тренируется. Вот просто на раз.

Чтение художественной литературы по многим причинам духоподъемное занятие, и это – одна из основных.

Но, будешь смеяться (хотя ты-то как раз не будешь), так мало кто умеет – просто любить и благодарить.

Ну, непростые отношения с творцом – это очень известная вещь. Многовековая, я бы сказал.

В большинстве же случаев на писателя ОБРУШИВАЕТСЯ (капслок для понимания масштабов катастрофы). Что именно обрушивается, это уже не особенно важно. На самом деле обрушивается все. От снисходительной интонации похвалы (это самый простой вариант, его выбирают, в общем, славные, добродушные люди – одобрить, одновременно приопуская, чтобы знал свое место) до копошения в его жизни, чтобы собрав коллекцию писательских житейских несчастий и ошибок, успокоиться: не, все-таки просто человек, еще и похуже меня.

В этом смысле, критики, критикующие текст, самые приличные люди. Им правда, по-честному что-то в тексте не нравится. И они даже вполне способны объяснить, почему. А некоторые – подсказать, как можно сделать иначе. Правы они или нет, значения сейчас не имеет, я просто хочу сказать, что критики (включая молодого-глупого Шаванахолу) – это еще вполне ничего.

Вот, кстати, хорошая подсказка для первого шага выхода из оценки. Начать с того, чтобы подвергать критике не того, кто сделал, а хотя бы то, что сделано.

Да. Это минимальное требование. Чтобы просто получить право (по большому, вселенскому счету) начать говорить.

И тут же сразу ставлю: одновременно это подход к праву на ошибку. Без которого безупречность вообще невозможна. Я понимаю, что это звучит, как парадокс, но это так. Безупречность, из которой выключено право на ошибку, становится пыточным инструментом для всех. Особенно в творчестве.

Что касается права на ошибку, оно же у нас (у всех, кто живет в человеческом теле) врожденное! Можно сказать, привилегия. Человек именно в этом смысле царь зверей: он может (почти) сколько угодно ошибаться и оставаться в живых. В дикой природе этот номер не прокатит.

А что касается безупречности, она подразумевает, что у нас есть право на вообще все.

«Есть право» в том смысле, что мы взрослые ответственные люди без нездоровых фантазий и знаем, что за нами не придет палач.

То есть это такой минимальный минимум, с которого вообще начинается, – даже не сама безупречность, а возможность рассуждать о ней.

Вот. Тут начинается основная развилка между «есть право» и «я прав».

Нужно, наверное, немного вернуться назад и отметить точку страха.

Каким образом она исчезает к моменту «есть право». Видимо, имеет смысл развернуть, что у нас лежит под этим «есть право». Потому что это – что? Ощущение, что кроме тебя, некому? То есть по сути-то – «есть обязанность».

Я, положа руку на сердце, вообще не понимаю этой постановки вопроса.

Что значит – «есть право»? Оно всегда есть, если законодательство территории, на которой мы проживаем, не утверждает обратного.

Но поскольку речь у нас все же о творчестве, о законодательстве вряд ли идет речь.

Право – на что вообще? Делать что вздумается и будь что будет? Оно у всех есть; другое дело, что мало кто решается взять.

Ну да. Что означает «есть право» в творчестве. Могу, хочу, хватит навыков или нет – там посмотрим?

Так я же говорю: врожденное оно!

Отдельный вопрос, почему такую простую штуку приходится как-то отдельно объяснять.

И мало кто решается взять. Потому что где-то маячит возможность оценки.

И вот почему. В каждом человеке, хочет он того или нет, просто по факту рождения есть, условно говоря, ангел и скот. Ну или ангел и обезьяна. Над-человеческая и, скажем так, до-человеческая составляющие. В разных пропорциях, но они есть.

Не то чтобы до-человеческая часть вовсе не нужна.

Она полезная штука.

Она заведует, в частности, самосохранением. Следит, чтобы мы не ели цианистый калий после 18:00, иногда спали и не совали пальцы в розетку.

Но если не держать эту часть себя под контролем, она выходит из берегов и начинает творить страшные вещи.

Например, подсказывать нам, что окружающие (включая наших близких или даже начиная с них) опасны. Им надо угождать и нравиться. Или, если хватает силенок, ими манипулировать и заставлять их действовать в наших интересах. Обычно и то, и другое, в разнообразных пропорциях.

И вот тут начинается настоящий лютый ужас.

Потому что жизнь современного сытого человека, огражденного от подавляющего числа опасностей, существующих в дикой природе, превращается в кошмар, какой никакому мелкому травоядному не снился. Потому что КРУГОМ ВРАГИ.

И обычно это не осмысленное решение, которое можно, обдумав, оспорить и пересмотреть. А смутное, потаенное ощущение, которое диктует наше поведение – во всем.

Пока оно подсказывает нам, что не следует плевать в лица прохожих и совать им под нос свой пламенеющий голый зад, – ладно, пусть будет. Наблюдения показывают, что многие люди находятся на таком уровне развития, что только страх перед обществом понуждает их сдерживать агрессию. Боятся наказания и особо не вредят друг другу. Хорошо, предположим, это и правда так.

Однако существует сфера, в которой до-человеческой части делать вообще, совершенно точно нечего. Ее туда на сто километров нельзя подпускать. И эта сфера – творчество. Вовсе не обязательно творчество высокого уровня. Любое. Любительское, в том числе.

Когда ребенок делает человечка из сырой картошки и спичек, желая услышать похвалу от родителей, он встал на неправедный путь.

Так уж сразу и неправедный?

Для меня это просто смешная фраза. Смешная именно потому, что такая пафосная, а на самом деле, мы на этот неправедный путь иногда трижды в день встаем! Сами того не заметив.

Потому что делать человечка из картошки и спичек имеет смысл для того, во-первых, чтобы своими руками создать то, чего раньше не было. Создавать то, чего раньше не было, – лучшее, что может случиться с человеком на этой земле, даже когда ему четыре года, и он из лукошка картошку упер.