Лисий хвост, или По наглой рыжей моське - Светлана Жданова

— Чья это вещь?

— Не знаю. В первый раз вижу. Я и вышивать не умею, — засопела я. Угу, у меня вообще руки не из того места растут, так что рукоделие — такая же несбыточная мечта, как и пение.

Он кивнул и отпустил мои руки.

Передернув плечами от такого непонятного поведения, я выкинула произошедшее из головы и занялась своей обновкой. А именно развела руки и помахала ими, наблюдая, как ткань красивыми складками падает вниз. Покрутилась перед зеркалом и даже сделала несколько танцевальных па. Здорово! Правда, опять испачкала белые гольфы, носясь по полу, но что поделать — люблю ходить босиком. Хорошо хоть брюки надела — а то могла бы и забыть про них.

Пока я завтракала, не знала, чем любоваться — собственным нарядом или драгоценной чашей. Даже присутствие Вареника, рассматривающего меня, как зверушку в зоопарке, не смущало. Пусть любуется, особенно когда я хорошо выгляжу. Через какое-то время затекла нога, которую я по привычке поджала под себя. Растирая сведенную мышцу, заметила пристальный взгляд, от которого вдоль позвоночника к самому хвосту пробежали мурашки.

— Ну и чего уставился?

— Думаю.

Я скептически фыркнула. А Рейвар продолжил:

— У меня было столько женщин, и ни к одной не влекло так, как к тебе, дурище малолетней. Это божественная кара за грехи, что ли?

Какое-то время я сидела, не в силах что-либо сказать. Да что там сказать — я даже думать боялась. Просто прокручивала в уме его слова, ища подвох. Мне бы, конечно, хотелось быть для Рейвара чем-то иным, нежели просто занозой в интимном месте, но после того, как он столь ловко сыграл роль друга, его искренность вызывает большие сомнения. Очень страшно оказаться снова обманутой.

В итоге я так ничего и не поняла. Просто помотала головой и тихо сказала:

— Это неудачная попытка меня обидеть.

К моей радости, Рейвар не успел и рта раскрыть для очередной глупости. В комнату ворвался радостный вихрь, налетевший на меня и существенно потрепавший:

— Лиска!

— Отпусти меня, полоумный, — хрипела я в крепких объятиях Нелли. — Ты чего?

— Рад. Знаешь, как я боялся, что тебя пустили на шапку! Пока мне не поручили собрать твои вещи, даже не верил, что с тобой все в порядке. Думал, опять у Елны отлеживаешься.

— Ну и зачем ты его привел? — Это уже хмурый Рейвар вошедшему Хельвину.

— Мы помешали чему-то интересному?

И вот почему смешинки в голосе этого полукровки перепугали меня больше, чем слова его командира? И убедили тоже.

— Смотри, что я тебе принес, — между тем продолжал заливаться соловьем мальчик, совсем не обращая внимания на старших. — Бусики.

Разноцветные бусины, нанизанные на длинную нитку, мне очень понравились. Через минуту я уже забыла о полукровках и демонстрировала Нелли чашу и восхитившую меня вышивку, игнорируя хмурый взгляд его отца.

— Это мама прислала, — улыбнулся мальчик. — Вчера ко мне приходил посыльный от нее, но я забыл тебе передать. Видишь — вышивала тоже она. Красиво, правда?

— Еще бы! Леди Даянира… она просто удивительная.

— А может, я так, своим ходом, а?

— Бегом за лошадьми, что ли? — приподнял брови Хельвин.

— Нет, на крылышках. Ну, как там поется: «А бабочка крылышками бяк-бяк-бяк-бяк…» — изобразила я.

Видно, бабочка в моем исполнении вышла малоубедительной — меня попросту закинули в седло, в котором я неудобно раскорячилась и еще долго пыталась устроиться поудобнее, вслух мечтая о мягком кресле, при этом ничуть не стесняясь целой толпы наблюдающих — за последнее время я привыкла к публике и возмущалась больше для нее. Да так активно, что очень скоро спутники начали жалеть меня и негодовать, мол, с какой стати благородная девица должна натирать мозоль на изнеженном месте и трясти своими прелестями в седле. Вообще-то выражались они иначе, но сводилось все к этому.

По официальной версии, в сопровождении группы охраны мы с Нейллином едем навестить его дядюшку, который в последнее время настолько занемог, что не смог посетить ярмарку. Рейвар еще и подтрунивает: «На него зараза напала».

Далеко за пределами городских стен к нам присоединились остальные полукровки, находившиеся в столице. Получился довольно приличный отряд. У меня вообще с глазомером проблема, но думаю, здесь не меньше трех десятков разномастных мужиков, с которыми я бы побоялась встретиться в другом месте, — сразу понятно, пацифистов и гринписовцев среди них нет. Хорошо хоть большинство знакомы еще по горному переходу. Все свои, можно сказать.

Мне отдали уже проверенного коня. Онки знал, насколько плохо его дурная рыжая наездница сидит в седле, так что особо не тряс. Все же умение договариваться с животными весьма полезно… чтобы творить мелкие пакости. Мне, например, было очень интересно, почему шахматный конь ходит буквой «Г». Я решила посмотреть, как это выглядит в реальных условиях. А то, что сбился строй и кто-то чуть из седла не вылетел, это уже так… маленькая месть за утреннюю побудку.

Правда, после этого Онки взяли под контроль, а мне велели отдыхать. Поводья прицепил к своему седлу Хельвин, тем самым, лишив меня хоть какого-то шанса на приятную прогулку.

Еще бы, от городских стен и тем более дворца, сверкающего позолотой и чадящего свечами, меня уже тошнило. Хотелось свободы, открытых пространств, легкого ветерка, играющего в перьях золотисто-белых крыльев. А тут оборачиваться запретили, на коня посадили и руль отобрали!

Даже единственная отрада, на которую я возлагала столько надежд, и та повернулась ко мне задом. Радостный, как щенок, которого выпустили из загона поиграть, Нелли ехал рядом с отцом, то и дело преданно заглядывая ему в лицо. Первое время это меня настолько бесило, что я едва сдерживалась, чтобы не сказать гадость. Мой мальчик, который столько времени скрашивал невеселые дни, поддерживал и заботился, который стал мне так дорог, — отвернулся, найдя себе нового друга. Или же я была для него просто отдушиной?..

Неизвестно, сколько еще я бы предавалась этим недобрым размышлениям, но Хельвин в какой-то момент поравнялся с Рейваром, чтобы уточнить дорогу. И мне удалось рассмотреть довольное лицо Нейллина, светящееся от счастья.

— Хочешь — садись ко мне, — предложил он, улыбаясь. — Облокотишься на меня спиной, полегче будет. А то тебя вперед перевешивает!

Ну что с мальчишки взять? А вот с какой стати полукровки довольно улыбаются, непонятно.

Вместо того чтобы пререкаться, я выпятила грудь вперед, хорошенько ее осмотрела и выдала:

— Скорее уравновешивает… — Немного помолчала, а потом встала на стремена, демонстрируя: — Хвост!

Который, кстати, я постоянно отсиживала. Но, честное слово, это сущая мелочь по сравнению с тем, что мне приходилось испытывать, когда каждый проезжающий мимо так и норовил дернуть за него, мирно лежащий на моих коленях.