Шутки старых дев - Дарья Калинина

– Дело в том, что того человека не было в городе в это время, он ездил с любовницей к морю. А чтобы добраться до того моря, ему пришлось пересечь границу, что и было зафиксировано соответствующими службами.

Надежда Семеновна выразилась в том смысле, что это чушь, которую майор выдумал специально для того, чтобы ее подловить, а человек тот находился в городе.

– Это вы так считали, потому что он всем рассказал, что заболел какой-то кожной дрянью, которая не опасна, но не очень-то привлекательно выглядит. Ему приходилось скрывать свою связь по причинам личного характера, поэтому он всем и врал, чтобы его не беспокоили, – пояснил майор. – Можете мне не верить, но имеются документы, а они врать не станут.

Ознакомившись с документами, Надежда Семеновна несколько изменила свои показания, заявила, что сестра договорилась пойти в гости, где должна была появиться и Вера, и предложила ей, Надежде Семеновне, пойти вместо нее, чтобы посмотреть, что из себя представляет соперница.

Надежда Семеновна согласилась, а сама проболталась по городу и ни в какие гости не пошла.

– Я же отлично понимала, что не смогу разыграть из себя человека незаинтересованного. Та женщина, если увидит меня, мигом смекнет, что дело не чисто. И потом: не хотела я с ней встречаться. А когда узнала, что в тот вечер она был убита, то сразу же заподозрила свою сестру, которая думала, что у меня есть алиби, и поэтому та спокойно действовала. Пришлось срочно выдумывать себе другое алиби, чтобы не подводить сестру.

Майор все это выслушал и продемонстрировал Надежде Семеновне ее собственный дневник, котором она шаг за шагом описывала свои приготовления к убийству и ни словом не обмолвилась о том, что ее к этому кто-то вынуждал.

– Это не мой дневник, – заявила Надежд Семеновна.

Но тут уж терпение майора лопнуло.

– Экспертам видней, – сказал он подследственной. – А по их мнению, записи в дневнике сделаны одним почерком, и принадлежит он вам.

Но дама продолжала уверять, что ни в чем не виновата. Тогда майор решил побеседовать со второй сестрой и показал ей протокол допроса. Сделал он это в надежде на то, что праведное негодование, а также забота о собственной шкуре заглушат родственные чувства и она расколется Так и случилось. Женщина, ознакомившись с показаниями своей сестрицы, схватилась за сердце, а потом начала шарить в сумочке в поисках валидола. Положив под язык сразу десяток валидолин, она немного пришла в себя и смогла говорить. Майор не сомневался: поддайся он жалости и вызови ее на следующий день – так она за ночь придумает для своей сестры десяток смягчающих обстоятельств. А сейчас гнев заставил ее разоткровенничаться.

У этой женщины имелся свой взгляд на произошедшее, и он несколько отличался от показаний ее сестры.

– Я в своей жизни стреляла всего два раза, и то в ранней юности, в тире. А настоящего оружия отродясь не видала и даже не знаю, как его заряжать, – говорила она, тяжело дыша. – И как Надежда могла говорить обо мне такие ужасные вещи, если сама вынудила меня напроситься в гости к Зое, вернее, на день рождения ее мамы, и вынудила пригласить туда же Верку. Она еще сама ей позвонила и сказала, что я иду к Зое, а Зоя зовет ее, Верку, прийти вместе со мной. Это чтобы у меня уже не было выхода. Пришлось идти. Но мне даже в голову не мог прийти тот ужас, который она задумала. Поняла же я, что дело плохо, только после того, как на подходе к Зоиному дому я увидела тщедушного мужичка, который зашел в садик. Так как идти через садик было значительно ближе, я и пошла. А мужичок этот замер на месте, вытянул руку – и сразу же раздались два хлопка, и так мне в эту минуту стало тяжело, что даже сердце болело. У меня такое ощущение уже бывало, и это всегда означало, что случилась беда. Только я никак не ожидала, что наткнусь в садике на собственную сестру – она переоделась мужчиной и размахивала пистолетом. И ладно бы только размахивала, так она же еще и палила из него. А после выстрелов помчалась так, словно за ней черти гнались, и при этом ничего вокруг себя не видела. Я ее даже сразу и не узнала, она меня – подавно. Я ей просто на перехват должна была кидаться, чтобы она меня увидела. После этого она разрыдалась и принялась умолять не выдавать ее. Твердила, что, мол, просто хотела напугать Верку, а что из этого вышло – не знает. Сказала, что там бегал еще какой-то парень, тоже с пистолетом, вот он Верку и убил. Я ей не поверила и побежала проверить, что же случилось на самом деле. Верка была еще жива и даже меня узнала, но сказать ничего не сказала, потому что тут же снова потеряла сознание, а я в это время услышала чьи-то шаги и поспешила спрятаться в кустах. Сама не знаю почему. И увидела я из кустов Зоиного мальчика, я даже сначала подумала, что это про него моя сестрица и твердила. Но он чуть не наступил на Верку и сразу же побежал к Зоиному дому, бормоча при этом: «Милицию или сначала „Скорую“?» Тогда я поняла, убийца не он и что для Верки он сделает все, что нужно. Поэтому помчалась за своей сестрой. Она меня ждать не стала. Пока я осматривала Верку, она исчезла. И тут у меня сердце прихватило, и я остановилась, не зная, что делать дальше.

– А на остров зачем поехали? – спросил Майор.

– Как зачем? – удивилась Любовь Семеновна. – Я должна была проследить за Вериным мальчиком. С моей сестрицей явно творилось что-то неладное. Вдруг бы она и мальчика пристрелила.

– Так вы его поехали охранять? – догадался майор. – Очень благородно. А что, ваша сестра собиралась сама на остров?

– Собиралась, – призналась Любовь Семеновна. – Это уж моя вина, потому что я была на поминках и слышала, как Лешка говорил своему отцу, куда он поедет. А я случайно проговорилась Надежде, и она тут же решила, что поедет следом за ним. Она об этом не сказала, но я все поняла и так, особенно после того, как она начала собираться якобы на дачу, но не взяла с собой даже пленку для парника. Тогда-то я и поняла, что дело плохо.

– Как же вам удалось ее отговорить? – поинтересовался майор, который после недолгой беседы с Надеждой Семеновной заключил, что убедить последнюю в чем-либо – дело почти невозможное.

– Шантажом, – откровенно заявила его собеседница. – Я ей сказала, что если она не оставит Лешку в покое, то я пойду в милицию и все там расскажу. И признаюсь вам, мне стало не по себе, как она на меня посмотрела. Жутко мне стало. Смешно сказать, собственной сестры испугалась. Но я, честно говоря, не столько за Лешкой смотреть поехала, сколько себя саму от сестрицы подальше спрятать. На острове-то она нас достать не могла. А тут пускай бы делала, что хотела, авось одумалась бы после того, как Сашка на ней не женился. Может быть, она и его прикончила бы, но я полагала, что вряд ли это произойдет так скоро.

– То, что записка ваша, это я уже понял, – сказал майор. – Но почему вы обманули Лешу, сказав, что его мать убил Ян? Да еще приплели сюда его сестру, когда на самом деле вы ничего не видели...

– Да как вам сказать... – замялась Любовь Семеновна, пряча глаза, что совсем не понравилось майору; но выяснилось, что делает она это не из-за угрызений совести, а из-за того, что стыдилась своей доверчивости. – Дело в том, – продолжала Любовь Семеновна, – что сестра показала мне дом и сказала: тут живет сестра убийцы и она, так сказать, по совместительству невеста нашего Леши. Я ей, конечно, не поверила и специально на поминках выяснила, есть ли у Леши девушка. Он сказал, что есть. Тогда я спросила, где она живет, и он мне сказал. Девушку мне сестра описала во всех подробностях, и ее описание в точности совпало с описанием самого Лешки. В общем, я сестре почти поверила. А когда с острова забрали того хорошенького мальчика и еще сказали, что его подозревают в убийстве, потому что сестра его – невеста Леши, я всерьез перепугалась. Вряд ли, подумала я, у Леши может оказаться сразу две невесты. При такой матери – чудо, что у него и одна-то нашлась. А значит, та невеста и есть сообщница, про которую мне твердила моя сестрица. Я от страха за Лешку даже позабыла, какой вруньей сестра стала в последнее время, зато почему-то вспомнила, какой славной девочкой она была. Славной и, главное, честной. Поэтому, как только смогла, я сразу же помчалась к Лешке, чтобы предупредить его, чтобы он не особенно доверял своей девушке. Но так как признаться ему в том, что моя сестра была там же и тоже стреляла в его мать, у меня язык не повернулся, то я наплела ему, будто бы сама видела парня, который стрелял в Веру, и подслушала его разговор со Светланой. Описание убийцы я узнала от Зои, а та, в свою очередь – от своей племянницы, которая, как я понимаю, и видела того мальчика с пистолетом.