Три секунды до - Ксения Ладунка

отпускает, я нахожу себя там же на кровати в ее объятиях. Мне сложно справиться с трясущимся телом и слабостью, но я все же приподнимаюсь и поворачиваюсь к ней.

– Эй, Стейси… – зову я.

– Да?

– Спасибо.

– Да брось. – Она тоже приподнимается, и я вижу ее огромные зрачки. – Слава богу, я зашла. Такой урод, а я его еще другом считала.

Я прислоняюсь спиной к подушке и прикрываю глаза рукой. От дневного света они болят.

– Ты как? – спрашивает она.

– Нормально. Только, кажется, отходняк начинается.

– Да, у меня тоже…

Я сползаю чуть ниже, футболка задирается. Стейси тыкает пальцем в мой оголившийся живот и говорит:

– Что это? Это Скифф сделал?!

Я оглядываю себя. Слева от пупка малиновый засос. Меня охватывают болезненные воспоминания, и я зажмуриваюсь.

– Нет, – еле выдавливаю.

– А кто? Что это? Я не понимаю. – Стейси заглядывает мне в лицо и хмурится.

Молчу. Думаю, стоит ли рассказывать, но потом понимаю, что хочу об этом поговорить.

– Это засос, – говорю, – Том поставил.

– Том? Что? Ты же говорила, вы не вместе…

– Мы переспали, – коротко поясняю, решив опустить все остальные подробности.

– А, – удивляется она, – значит, вот какие вы друзья.

Я вздыхаю. Прилагаю усилия и сажусь в позу лотоса. Стейси повторяет за мной.

– Ну и как тебе? – спрашивает она.

– Не знаю… – опускаю глаза. – Ну, то есть, все хорошо… просто это у меня было в первый раз.

Стейси молчит. Аккуратно уточняет:

– В смысле? Ты имеешь в виду… секс?

Я киваю. Она продолжает:

– Ну… поначалу всегда не очень, надо подождать, и будет классно.

– А у тебя была кровь? – взволнованно спрашиваю. – Просто у меня было много.

– Нет, но все равно было больно. Ты не переживай… это у всех по-разному, у кого-то бывает, у кого-то нет.

– Ясно, – киваю я, рассматривая ее красивое лицо.

Потом тянусь к ее кудряшкам и запускаю в них пальцы.

– У тебя такие волосы классные… такие мягкие и пружинистые.

– Пружинистые, – повторяет Стейси и хихикает, – да, они такие.

Мы снова ложимся и смотрим друг на друга. Я накручиваю кудряшку Стейси на палец.

– А еще я ни разу не кончила в процессе, – говорю, – только от… ну, знаешь, как обычно.

Стейси смеется.

– Ты и не будешь кончать в процессе. Как бы тебе сказать… девушки не кончают от проникновения. Ну, ходят легенды, что кто-то это делает, но я лично никого не знаю.

Я поднимаю брови. Спрашиваю:

– И в чем смысл тогда?

– Хороший вопрос, – усмехается.

– Какое-то одно сплошное разочарование.

– Да, это точно… но я уверена, твой Том не оставит тебя без оргазмов.

– Вряд ли у нас еще хоть что-то будет… все сложно.

– Да помиритесь, – пожимает плечами, – мы вот с Майком сто раз мирились… раньше. Сейчас я ушла, а он даже не написал мне с тех пор.

– А ты хочешь, чтоб написал? – интересуюсь.

– Хотелось верить, что он волнуется… но, видимо, нет. Да и черт с ним. Урод. Без него мне лучше.

– Ты молодец, – киваю я, придвигаясь к ней и обнимая.

Стейси прижимает меня к себе.

– Мы же подруги? – вдруг спрашивает она, заглядывая мне в лицо. – Ты же больше на меня не злишься?

– Конечно, мы подруги! И я не злюсь.

– Отлично. Тогда я буду звать тебя Би. По первой букве, как Серена звала Блэр. Это же круто, ты не против?

– Ты о чем вообще? – смеюсь я, непонимающе глядя на нее.

– Только не говори, что ты не смотрела «Сплетницу»!

– Не смотрела, – пожимаю плечами.

Стейси наигранно вздыхает.

– Всему тебя надо учить… посмотри, это самый крутой сериал в мире.

Я усмехаюсь. Говорю:

– Хорошо, обязательно.

Мы валяемся в кровати, разговаривая о всякой ерунде. Я проверяю карманы и говорю:

– Вот блин, и где мой телефон?..

Стейси достает что-то из штанов и говорит:

– Этот?

Я вижу в ее руке свой айфон.

– Да, это он.

– Держи. Что бы ты без меня делала?

Я забираю телефон, но он не включается.

– Разрядился. Черт.

– Вроде где-то за тобой есть зарядка. – Стейси показывает пальцем за мою спину.

Свесившись с кровати, я нахожу шнур и подсоединяю к телефону. Он включается, грузится… То, что я вижу, заставляет меня пропустить вдох. Я смотрю на появляющиеся оповещения, в это время Стейси заглядывает мне за плечо.

– Сколько-сколько пропущенных?! – вскрикивает она.

Мой рот приоткрывается. Телефон показывает, что Том звонил мне пятьдесят четыре раза.

– Он очень сильно хочет помириться, – говорит Стейс. – А мне Майк ни одного сообщения не отправил.

Я блокирую телефон и кладу его на тумбочку.

– Ты что ему не перезвонишь? – спрашивает она.

Сев на край кровати, я говорю:

– Нет.

– Почему? – От возмущения Стейси аж подпрыгивает.

– Давай не будем об этом… – Я нажимаю пальцами на закрытые глаза.

Решаю идти на кухню, потому что, кажется, я не ела все эти три дня.

– Вот ты сучка, – говорит, – да он же места себе не находит, раз столько звонит!

Я встряхиваю головой, вздрагиваю всем телом. Спрашиваю:

– Слушай, а нет ничего, что можно сверху надеть? А то мне холодно.

– Посмотри в шкафу, – она показывает пальцем в сторону, – там вещи Алисы.

Я подхожу и достаю оттуда большую черную толстовку с капюшоном. Замечаю на сгибах обоих локтей сине-фиолетовые синяки. Я даже не помню, что мы ставили уколы во вторую руку. Синяки такие большие, что, глядя на них, я чувствую боль.

Еле справившись со слабостью и тремором, я одеваюсь. От каждого движения в голове как будто плещется вода. Мы со Стейси выходим на кухню, и там у раковины я вижу парня Алисы. О нет, Скотт. Долбаный Скотт, я уже и забыла, что он существует.

Он моет кружку и ставит чайник на плиту, а когда замечает нас, то раздраженно сводит брови. Он всегда был здесь или только пришел? Совсем ничего не помню, что происходило в те дни, что нахожусь здесь…

Мы садимся на диван к Алисе, молчим и смотрим перед собой. Стейси листает ленту «Инстаграма», а Скотт гремит посудой на кухне. Когда он присоединяется к нам и садится на соседнее кресло, то я вижу его недовольный взгляд. Он всегда такой, или его и правда нервирую именно я?

Решив нарушить тишину, я смотрю на него и спрашиваю:

– Почему ты меня ненавидишь?

На несколько секунд в комнате снова становится тихо. Я начинаю думать, будто спросила что-то глупое, но потом Скотт ухмыляется и отвечает:

– Я тебя не ненавижу.

– Ладно, – говорю, – но ты относишься ко мне плохо. Почему?

Он кривит губами.

– Потому что ты избалованная богатенькая девчонка, которая думает,