Месть из прошлого - Анна Барт

Я пропустила ревнивое замечание мимо ушей.

– А к нему-то Вика каким боком пришлась?

– Никаким, – улыбнулся Мур. – Приревновала старика молоденькая любовница-горничная и не сдержалась. Чаровала, ублажала, надеялась на золотой водопад, а тут на тебе – другая появилась, у которой своих денег куры не клюют. Обидно.

– Какой ужас, Мур.

– Ужас, – согласился он и посадил меня к себе на колени.

Дворик окрасился в яркий пурпур закатного солнца, а небо – в необыкновенный бледно-сиреневый цвет. В бассейне заплескалась серебряная загогулина молодого месяца. Из открытого окна послышались веселые голоса детей и бурчание телевизора.

Я устроилась поудобнее на коленях у Мура.

– Коровин хотел много-много денег, сразу и ничего не делая, – тихо заговорил Мур, дыша мне в затылок. – Вика узнала от твоих родителей, что Елизавета Ксаверьевна оставила что-то очень ценное Алешке, и в красивой головке созрел интересный план.

– Подожди, но как Вика попала сюда?

– Знакомство по Интернету. Приехала к потенциальному жениху. Им оказался престарелый родственник или друг Элены. Вацек зашел как-то по-соседски в неурочное время к Элене, застал там Вику, страшно удивился. Там они и разругались.

Кстати, Вацлав никогда не жаловал ни Вику, ни Коровина. Вика никогда не работала, все ждала «шикарную» роль да выклянчивала деньги у бывшего мужа. А Коровин? Удрать от жены, оставив одну в незнакомой стране, и жить на деньги, которые она присылала родителям, шантажируя стариков и грозя отнять у них внука?

Я подавленно молчала – говорить было нечего.

– Уж очень Вика с Коровиным на тебя, Лиза, были обижены. Почему у тебя, Князева, все в шоколаде, а у них, бедненьких – нет?

Я обняла теплую, вкусно пахнущую туалетной водой шею Мура и уткнулась в нее носом.

– Хорошо, что все закончилось, – прошептала я. – Теперь у меня есть ты.

Тут Мур заворочался, полез в карман и что-то вытащил из него. Когда до меня дошло, что Мур держит в руках, то я прямо задрожала от бешенства.

– Выбрось на помойку, отвези в Носсу, подари музею, отдай Эду, родственникам Елизаветы Ксаверьевны, государству, коллекционерам – кому угодно! Не желаю ничего видеть и слышать о Марине в своем доме!

Мур укоризненно покачал головой.

– Ну что ты все кричишь? Неужели неинтересно, что оставила Елизавета Ксаверьевна в Женевском банке?

Я внимательнее присмотрелась к потрепанной книжке, которую Мур держал в руке. Сначала мне показалось, он вытащил проклятый дневник Марины, но нет, Мур раскрыл тонкий, источенный временем путеводитель, поднес поближе к моим глазам. «Из архивов Церкви Святой мученицы Александры, – прочитала я вслух. – Аляска».

Мур вопросительно взглянул честными глазами и продолжил:

– «После отречения от престола Николая II, трон перешел к его младшему брату – Михаилу Александровичу. Хотя Великий князь Михаил и отказался от престола, он разделил печальную участь многострадальной семьи Романовых. Спустя несколько месяцев в ночь с 12 на 13 июня 1918 года он был расстрелян большевиками Марковым, Иванченко, Жужговым, Мясниковым и Колпащиковым. Могила до нынешнего дня не найдена»…

Не дослушав, я решительно слезла с коленок Мура и, оставив в одиночестве наслаждаться обществом раритета с Аляски, поднялась в спальню к Яну.

– Маша будет теперь жить с нами, не против? – спросила племянника.

– Знаю, – ответил Ян недоуменно. – От папы. Когда ты отдыхала в Носсе, представь, как они орали друг на друга? Я чуть не оглох. Маша хотела продолжать работать, а папа сказал, что ей нужно о ребенке думать и он не позволит, чтобы его малыш не доедал и не допивал, пока ненормальная мамаша делает карьеру. Они уже и имя выбрали. Если мальчик – Вацлав, а если девочка – Лиза. Здорово, правда?

Я выпустила из рук детскую ладошку. Мальчик Вацлав или девочка Лиза…

Красота. И Сережка смеет еще упрекать меня, что я все скрываю от него?

«Я верю, что ничто не проходит бесследно и что каждый малейший шаг наш имеет значение для настоящей и будущей жизни», – писал Антон Чехов почти столетие назад, но слова его остались насущными и в наши дни.

Для меня так и осталось загадкой, был ли Дмитрий самозванцем или Федор-Филарет Романов действительно узурпировал власть в далеком 1613 году.

Может быть, Муру посчастливится найти документы, за которыми охотится секретная польская организация где-нибудь в архивах полузабытой русской церкви на Аляске и миру откроется наконец правда о Смутных временах? Кто знает?

Как бы то ни было и что бы ни случилось в тот роковой день почти четыре века тому назад, никто не сможет отрицать, что за триста лет правления династии Романовых Россия превратилась в мощнейшую державу мира.

Кто сегодня помнит, что Николай II принял в 1894-м империю с населением в 170 миллионов людей? 50 национальностей, говорящих на 200 языках и диалектах входили с состав его державы. Романовская Россия конца XIX – начала XX века занимала шестую часть суши планеты!

Кто помнит, что в 1897 году Россия взяла в аренду у Китая на 99 лет Порт-Артур – единственную в Тихом океане базу с незамерзающими водами?

Кто знает о крестьянских реформах умнейшего премьер-министра Петра Столыпина, выдвиженца императора? С согласия императорской семьи, Столыпин распродавал земли семьи Романовых крестьянам через правительственные субсидии и низкопроцентные ссуды, давая возможность крестьянству выйти из нищеты и стать полноправным членом российского общества. Кто из других европейских королевских фамилий так заботился о процветании крестьян? (Замечу, что в 1917 году по приказу товарища Ленина, рьяного поборника справедливости и гонителя «поработителей Романовых», все выкупленные русскими крестьянами земли конфисковались – бесплатно! – в пользу советского государства.)

Россию уважали, русский золотой рубль конвертировался в любой стране мира.

Трехсотлетие благоденствия российской земли закончилось светлой июльской ночью фразой коменданта Янкеля Юровского: «Мы должны расстрелять вас». «Вас» относилось ко всей семье Николая: его жене, четырем дочерям и единственному сыну.

О чем успел подумать несчастный государь в последнюю минуту жизни? О своем подростке-сыне? Или о другом малыше, повешенном на Серпуховских воротах триста лет назад?

Эти строки поэта Бехтеева великая княжна Ольга, сестра царевича Алексея, незадолго до расстрела семьи переписала в свой дневник. Что она знала? Что предчувствовала? Простое совпадение? Или… провидение?