1612. Минин и Пожарский. Преодоление смуты. 400 лет борьбы русского государства против самозванцев - Андрей Савельев

14 ноября 1920 года из Севастополя в Константинополь отбыл последний пароход с остатками разбитых «белых» армий. Гражданская война переместилась на местный, локальный уровень, а также на отдаленную периферию Империи.

10/23 июля 1922 года во Владивостоке открылся Приамурский Земской Собор, провозгласивший возвращение к принципам монархической государственности. История не дала шанса проверить эти принципы на прочность. Приамурский плацдарм русской государственности был разгромлен войсками большевиков.

* * *

Финал Гражданской войны, истерзавшей Россию в начале XX века, отмечен уникальной попыткой возвращения к монархии. Потеряв огромную страну, вчерашние республиканцы, отброшенные на удаленную окраину бывшей империи, вдруг одумались. Власть, почти случайно упавшая им в руки в 1921 году после серии переворотов, надо было обосновать какой-то концепцией государства. Поначалу Приамурское Временное правительство обратилось к «несоциалистическому народовластию» – собрало странный форум «представителей населения Дальнего Востока». И целый год ушел на речи народных витий, ратовавших за Учредительное Собрание. Пока в жесточайшем конфликте не схватились сторонники правительства и народного собрания. Междоусобица была остановлена лишь созывом Земского Собора и обращением к монархической традиции.

Монархический принцип требовал вплоть до воцарения законного самодержца немедленно подчиниться воле правителя-диктатора. Таковым стал генерал-лейтенант Михаил Константинович Дитерихс – потомок выходцев из Чехии, один из разработчиков знаменитого Брусиловского прорыва, сподвижник адмирала Колчака, организатор расследования убийства Государя и его семьи в Екатеринбурге. Генерал Детерихс и был утвержден Земским Собором временным главой Приамурского государственного образования.

Хаос братоубийственной войны и предреволюционной смуты в умах не мог не отразиться на работе Приамурского Земского Собора, на искажении монархического принципа крайней его формализацией. Невиданная помпезность ритуалов, парадов, клятв, присяг, речей ораторов и публикаций прессы затмевала задачи обороны Приамурья и солидаризации народа вокруг этой задачи.

Михаил Константинович Дитерихс

Земский Собор формировался по сословному принципу, но в то же время вопреки этому принципу привлекал представителей несоциалистических организаций – несословных объединений. Кроме того, в составе Земского Собора были предусмотрены места Временному Правительству и гражданским ведомствам. Власть, таким образом, исходила не только от представителей сословий, но и от тех, кто должен был утверждаться при должностях Собором или избранным им правителем. Территориальный принцип также не был соблюден – городские представители явно превосходили сельских, где, собственно, и решался вопрос о поддержке населением новой власти.

Приморская власть оказалась без какой-либо социальной концепции, достойной быть донесенной до населения. Все, что удалось внятно произнести, сводилось к обещаниям служить благу и пользе населения, блюсти законы и исторические заветы, следовать нравственно-религиозным основам государственности, а также удержать Приморье в составе России. Задача победы над Советами и созыв Всероссийского Земского Собора с целью определения царя из династии Романовых затмевала в головах приамурских монархистов насущные проблемы управления в чрезвычайной ситуации, когда всякий романтизм был крайне опасным увлечением.

Принцип «Вера и Земля», рассчитанный на период междуцарствия, воплотился в приходскую систему организации местного самоуправления в противовес ранее принятому земскому. Эта реформа ослабляла необходимую централизацию власти. Население края было занято беспрерывными выборами и соборами местного значения. Исконные основы жизни восстанавливались применительно к мирному периоду, что было роковой ошибкой. Перед неизбежностью военного вторжения верхом недальновидности было учреждение Земской Думы численность в 326 человек. Ошибочным было также изгнание из Приамурья всех неверующих, отказ в предоставлении им гражданских прав. Это вело к лицемерию, к имитации веры, к бесплодной распре. Организация церковно-общественного процесса не годилась для условий, когда за веру нужно было сражаться с оружием в руках. Приамурская Земская Рать к наступлению большевиков оказалась практически без стрелкового оружия, численно ничтожной и не имевшей поддержки населения.

Монархическая государственность Приамурья продержалась всего три месяца и пала под ударами «красных», триумфально закончивших свой поход против Империи на берегу Тихого океана.

К 1921 году Гражданская война в основном стихла, продолжая тлеть лишь на периферии измученной России. Но в действительности еще десятилетие страну будут потрясать бунты и мятежи, а чистки и репрессии растянутся на два десятилетия – вплоть до войны. Власть большевиков, продолжавших править методами чрезвычайщины, не могла не затрагивать широкие слои населения, которое устало от войны. Протест вылился в ряд антибольшевистских восстаний, наиболее ярким из которых историки считают «Кронштадтский мятеж».

28 февраля 1921 года моряки линейных кораблей «Петропавловск» и «Севастополь» приняли антибольшевистскую резолюцию, которая затем была поддержана общим собранием кронштадтцев.

1 марта на Якорной площади Кронштадта прошел митинг-собрание, на который прибыл председатель ВЦИК Михаи Калинин. За смелость (он прибыл без охраны, но почему-то в сопровождении жены) его встретили аплодисментами. Но настроение моряков и рабочих быстро изменилось. Оратору кричали: «Кончай старые песни! Хлеба давай!» Одной из причин восстания был начавшийся голод. Резолюция митинга была проголосована вопреки воле большевистского лидера и не сулила примирения.

За годы гражданской войны Советы фактически превратились в штабы большевиков и не избирались народом. Поэтому моряки потребовали выборов в Советы тайным голосованием с предварительной свободной агитацией, обеспечением свободы слова, собраний, профессиональных союзов и крестьянских объединений. Они думали, что участвуют в народной революции, а выходило строго по Марксу: диктатура пролетариата, выраженная в диктатуре партии.

Окончание войны должно было означать снятие военного положения. Но большевики на это не пошли. Именно поэтому у кронштадтцев возникло требование устранить большевистские политотделы и загранотряды, а также уравнять продовольственный паек – то есть, устранить то средство, которым большевики подавляли любые проявления несогласия с их действиями. Кронштадтцы потребовали также распустить специальные коммунистические отряды в воинских частях и на производстве, которые фактически выполняли роль карательных подразделений.

Подавление произвольной трудовой деятельности в период войны было продолжено большевиками и после окончания боевых действий. Кронштадтцы потребовали права для крестьян свободно трудиться на своей земле, а рабочим-кустарям заниматься своим производством.