Ведьма Сталинграда - Джастин Сарасен

И прежде, чем провалиться в сон, она неожиданно вспомнила.

Зажатая между боевых подруг, которые спали, не раздеваясь, Настя видела во сне, как она – чистая, обнаженная и предельно возбужденная – лежит в объятиях Алекс.

Алекс стояла под проливным дождем на базе в Портсмуте, прикрывая одной рукой объектив фотоаппарата. Она снимала начало высадки. Тысячи солдат бежали мимо нее к моторным катерам, которые должны доставить их на транспортные суда.

В очередной раз, протерев объектив, журналистка сменила место и сделала хороший кадр очередной группы американских солдат, бежавших к моторкам. Из-за сливавшихся шлемов они походили на бугристый панцирь на спине какого-то огромного жука, быстро перебиравшего лапами.

– Кто невредим домой вернется, тот Воспрянет духом, станет выше ростом При имени святого Криспиана, – кто-то позади Алекс процитировал Шекспира.

Она узнала цитату, заученную еще в колледже, и, обернувшись, узнала и человека, который произнес эти слова. Роберт Капа, ее главный фотограф-соперник.

– Рукав засучит и покажет шрамы: «Я получил их в Криспианов день», – ответила Алекс, пропустив строки, которые не смогла вспомнить.

Роберт подошел к девушке и встал рядом, всматриваясь в заполненную судами гавань. Он поднял руку в театральном жесте.

– Старик о них расскажет повесть сыну // И Криспианов день забыт не будет // Отныне до скончания веков.

Алекс усмехнулась. Вспомнив финальные строки речи Генриха, и продолжила в голос с Робертом.

– С ним сохранится память и о нас // О нас, о горсточке счастливцев, братьев.

– «Генрих V», – произнесла Алекс. – Почти так же хорошо, как речь Черчилля «Мы будем сражаться на пляжах», так ведь?

– Я полагаю, людям нужно услышать нечто подобное, когда они идут на смерть, – сказал Капа, раскрывая над ними зонт.

Роберт оказался весьма привлекательным мужчиной, смуглым, с экзотической внешностью и густыми бровями. Его работы во многом походили на то, что делала сама Алекс, но его снимки всегда вызывали у нее восхищение. Теперь оказалось, что он нравится ей и как человек.

– А что насчет военных корреспондентов? – спросила Алекс. – Быть может, нам стоит придумать нечто похожее, как думаете? «Мы, горстка фотографов-любителей и папарацци». Что-нибудь в этом роде.

Роберт рассмеялся теплым смехом.

– Я видел ваши снимки с Восточного фронта. У вас хорошо получается.

– Слышала, у вас тоже, – пошутила Алекс. – Вы участвуете в высадке?

– Да, во второй волне.

– Тогда удачи. Мне уже довелось побывать под обстрелом, правда, находясь в самолете. И я особо не горю желанием стоять по колено в холодной воде с одной лишь с камерой в руке, когда вокруг дождь из пуль.

– Думаю, это что-то вроде дня св. Криспиана, как у Генриха V. Я иду туда ради славы. Если у меня все получится, обо мне будут говорить. А вы?

– Я тоже поеду через пару недель. Но слава здесь ни при чем.

Капа озадаченно посмотрел на коллегу, словно пытаясь понять, какая еще причина могла побудить фотографа стремиться к театру военных действий.

– Что ж, тогда, может, еще увидимся. – Роберт закрыл зонт, оставив Алекс под дождем, и вернулся в ангар.

Девушка постояла еще немного на улице, радуясь, что журналист не спросил, зачем она поедет. Не могла же она ему сказать, что собиралась искать женщину, любить которую ей было нельзя.

* * *

Спустя три недели после высадки союзников Алекс получила пресс-карту. Ей также было приказано обратиться в квартирмейстерскую службу, чтобы получить форму военного корреспондента. Группа женщин-военнослужащих, приписанных к штабу верховного главнокомандующего, должна была пересечь Ла-Манш на следующий день. Алекс предстояло отправиться вместе с ними.

Форма, которая выдавалась американским военным журналистам, была сделана под офицерскую и практически не отличалась от той, в которую была одета Алекс по прибытию в Москву. Только на этот раз на левом нагрудном кармане и плече было вышито «Военный корреспондент». Штаны из армейской ткани были слишком широкими, и Алекс улыбнулась при воспоминании о клоунских брюках-галифе ночных бомбардировщиц.

На следующий день Алекс поднялась на борт десантного катера LCVP-105 вместе с женщинами-военнослужащими. На судне также были ящики со средствами связи и джип.

Ужасный шторм, разразившийся в день высадки, давно утих, но воды Ла-Манша были еще неспокойны, так что от Алекс потребовалась вся ее ловкость, пока она перебиралась по сетке из транспортного судна на десантный катер с тремя камерами и рюкзаком. Зато теперь до берега оставались считанные минуты, и ей не угрожали ни самолеты, ни батареи береговой обороны.

Прижавшись к борту катера, Алекс сделала несколько снимков гавани, где, словно по мановению волшебной палочки, за два дня первой волны высадки развернулись войска. Выбравшись из катера, девушка оказалась по колено в ледяной воде. Держа рюкзак и камеры над головой, она устремилась к берегу.

– Сюда! – помахал им какой-то солдат, стоявший на пригорке, где их поджидал крытый грузовик. Алекс и другие девушки забрались в грузовик и вцепились в скамейки, когда машина понеслась по изрезанной колеями дороге.

По пути они видели войска, маршировавшие на восток. Стоило солдатам заметить девушек, как они начинали свистеть. Это, конечно, раздражало, но Алекс сочла, что они могут позволить себе неподобающее поведение, раз уж идут в бой.

Спустя примерно час грузовик остановился, и один из солдат помог девушкам спуститься на землю.

– Добро пожаловать в Зону коммуникаций, леди, – сказал он.

Алекс увидела перед собой поле с палатками, умывальниками и, похоже, туалетными кабинками.

– Вы будете находиться здесь, пока вас не распределят в соответствии с заданиями, – добавил солдат и повел их к палаткам, рассчитанным на шестерых человек.

Алекс разобрала вещи и расстелила скатку. Она с облегчением сняла все еще мокрые по колено штаны и повесила их сушиться на опорную стойку палатки.

– Отличная идея, – сказала симпатичная и статная девушка, устроившаяся рядом с Алекс, и тоже сняла брюки. – Я-то думала, что мне с ними делать. – Она повесила свои штаны рядом с брюками Алекс.

Теперь обе девушки стояли рядом в одинаковом белье. Незнакомка протянула журналистке руку.

– Я Джо Найтли.

Алекс улыбнулась и пожала ей руку.

– Алекс Престон. Интересно, как долго мы здесь пробудем.

– Не знаю насчет тебя, но мы ждем назначения в штаб верховного главнокомандующего сил союзников. Я секретарь генерала Эйзенхауэра, а остальные – связисты. – Девушка взяла расческу и зачесала короткую челку наверх.