Не тихий Тихий океан - Сергей Альбертович Протасов

те были благосклонны к нам и дали возможность взять хорошую добычу в предстоящей большой охоте. Ну да, все так. Война в их понимании не более чем решение вопроса пропитания. Еды хватает – живут мирно. Голодно – назначили себе врагов, повоевали, съели (и своих погибших тоже) и дальше живут мирно.

Такое отношение растрогало до глубины души. Командир госпитальной «Костромы» полковник Смельский распорядился сбросить на воду пару спасательных плотов, в которые уложили бухты тонкого пенькового троса и парусину. А сестры милосердия насобирали по ридикюлям кружева, бусы да красивые булавки. Чтобы не гневить начальство, презент лег на воду с противоположного от него борта. Но скоро увидели, что и флагман «обронил» нечто подобное.

Немцы продолжили опекать Дубасова и далее. Канонерка «Тигер», имевшая предписание после ухода русских возвращаться в Циндао, вместе с подчиненной ей мобилизованной сторожевой флотилией сопровождала наши корабли до Сайпана, снова ведя разведку на пути движения и предварительно осмотрев весь остров.

Хоть и шли все время через архипелаг Каролинских островов, относящихся к имперским охраняемым территориям Новой Гвинеи, был риск нарваться на какое-либо из судов, курсировавших между Японией и Австралией, либо на пересекавших океан с востока на запад или наоборот. Но обошлось. К немалому удивлению, видели только местных рыбаков, хотя еще совсем недавно движение в этих водах было достаточно оживленным. Должно быть, следствие паники, о которой читали в газетах.

На Сайпане в заливе Лаолао встретились с угольщиками, которые на этот раз не перегоняли куда-либо к черту на рога, а просто развернули с полпути, сняв с обычного рейса из австралийских портов на север, в Шанхай или Владивосток. Они привезли еще и машинные материалы, заказанные уже из бухты Зеадлер.

Там дожидался Дубасова и пароход Джалуитской компании «Германия». Огромное судно в десять тысяч тонн доставило свежую зелень и мясо. К сожалению, терзавший штаб эскадры информационный голод утолить ни ему, ни угольщикам не удалось. На Джалуите с новостями было небогато, а чумазые углевозы фирмы Баллина слишком давно покинули порт. Из новостей имелись только окончательно обозначенные сроки и координаты встречи с Тихоокеанским флотом на островах Бонин. Следующим пунктом назначения в соответствии с ними значился Порт-Ллойд, куда следовало прибыть до двадцатых чисел ноября.

Обратным рейсом на пароходе отправили немногих заболевших, в том числе и одного из офицеров. На него попутно навесили заботу о мешке со штабной почтой для передачи телеграфом с острова Яп, также входившего в германские протекторатные земли. Дальше, после необходимого лечения в местном госпитале, им предстоял долгий путь домой на обычных рейсовых судах.

После очередной бункеровки до полных запасов тепло простились с немцами, снова обменявшись салютами, и двинулись дальше на север уже одни. Отдыха экипажам не давали. Время поджимало. И так в обозначенные штабом наместника сроки никак не укладывались. Тем не менее шли без надрыва, щадя машины. Оставшуюся часть маршрута преодолели без происшествий.

В итоге, хотя и чуть позже, чем ожидалось, Российский Тихоокеанский флот получил более-менее подготовленное пополнение в виде эскадренных броненосцев «Слава» (пятого корабля серии «Бородино») и «Александр II» (однотипный с «Николаем»), крейсеров «Память Азова» и «Адмирал Корнилов», броненосной канонерской лодки «Храбрый» и тринадцати эсминцев. С ними пришли плавмастерская и восемь пароходов со снабжением, запчастями и грузчиками.

При формировании эскадры был максимально учтен опыт плавания Рожественского, поэтому на переходе личный состав имел возможность заниматься боевой подготовкой, даже несмотря на то, что на некоторых кораблях еще продолжались работы по доводке вспомогательных механизмов и перевооружению. Хотя большинство экипажей формировались вновь, новобранцев в них почти не оказалось. Да и те, что все же попали, были исключительно добровольцами, рвавшимися на войну.

Это в корне отличалось от того, что наблюдалось на второй эскадре. Туда, наоборот, загоняли отказников. В основном мужиков от сохи, кто «Христом Богом» молил оставить их, так как дома семеро по лавкам[37]. Надо полагать, делалось это исключительно в воспитательных целях. О практической стороне вопроса вряд ли думали.

Такая новость вызвала немалое удивление. Все помнили жесточайший кадровый голод, при котором готовилась отправка Рожественского. Но объяснялся этот казус предельно просто. Оказывается, люди были, и новой мобилизации для нужд флота не потребовалось.

Благодаря кропотливой работе начальника оперативного отдела штаба Кронштадтского порта капитана первого ранга Скаловского и капитана второго ранга Плансона их изыскали, причем порой в самых неожиданных местах. В первую очередь организовали перевод грамотных, опытных специалистов с явно устаревших и утративших всякую боевую ценность судов. Также до конца войны расформировали все учебные отряды. Но помимо этого комендоров изъяли еще и с экипажных огородов, а минеров, и даже минных квартирмейстеров, из поваров, садовников, вестовых и прочих обслуживающих служб высоких начальствующих лиц. За время похода, оказавшегося намного короче, они не вымотались до последнего предела и полностью освоили свои заведования.

По словам второго младшего флагмана третьей эскадры контр-адмирала Вирениуса, лично занимавшегося формированием экипажей, побочным итогом отмены второй мобилизации стало списание более двух десятков единиц старых мониторов и канонерских лодок, к устаревшим пушкам которых образца 1867 года не имелось даже боеприпасов[38]. А заодно полное переформирование Кронштадтской портовой конторы и штаба порта. При этом не обошлось без многочисленных отставок, в некоторых случаях даже без мундира и пенсии. Высвобождавшиеся деньги, весьма немалые, уже заложенные в бюджет на содержание всего этого, ничуть не терзаясь сомнениями, пустили на давно напрашивавшееся переоснащение порта и расширение мастерских по производству станций беспроволочного телеграфа Попова – Дюкертэ.

Поскольку столь ретивые офицеры своей бурной деятельностью неизбежно нажили себе множество весьма влиятельных врагов, Дубасов планировал взять их обоих в свой штаб, но Скаловский на тот момент состоял в комиссии вице-адмирала Дикова, занимавшейся пересмотром положения о морском цензе и разработкой нового устава службы. Так что на Дальний Восток отправился только Плансон.

В 23 года он уже обладал богатым опытом гидрографических исследований на Балтике и в Тихом океане, являясь членом Императорского Русского географического общества. У Дубасова Константин Антонович командовал новейшим эсминцем «Войсковой», отменно справляясь с этим. А после смены маршрута следования, когда выяснилось, что он уже хаживал в юности западной частью Тихого океана в качестве штурманского офицера в компании со знаменитым путешественником Миклухо-Маклаем и бывал у берегов Новой Гвинеи на корвете «Скобелев», его временно ввели в штаб флаг-штурманом.

После заслушивания доклада Дубасова о переходе перешли к обсуждению плана совместных учений. А не дававшие всем покоя неясности с гонконгскими и прочими газетами, точнее, с невероятными статьями, обнаруженными в них, разъяснил в своем докладе великий князь Михаил