Бетанкур - Дмитрий Кузнецов

Бетанкур пригласил на освободившуюся должность профессора математики Петербургского педагогического института Дмитрия Семёновича Чижова, также впоследствии ставшего членом Петербургской академии наук.

Историческая справка

Весь 1813 год Александр I провёл в Европе, воюя с Наполеоном, готовым уже уступить Варшавское герцогство, Голландию и ганзейские города, признать независимость Италии, отказаться от Рейнского союза и Испании, но требовал возвратить ему завоёванные англичанами французские колонии. На предложения Наполеона Александр I ответил отказом, что, в свою очередь, привело к Битве народов под Лейпцигом. Бонапарт был разбит и отступил за Рейн…

А в Петербурге после смерти принца Ольденбургского Бетанкур посетил его вдову великую княгиню Екатерину Павловну и едва узнал её. Что стало с прекрасной дамой, совсем недавно восхитительно блиставшей в Твери? К нему вышла, в чёрном шёлковом платье, нервная женщина, лицо её то и дело перекашивала судорога. От прежней Екатерины Павловны не осталось ничего.

Бетанкура она приняла холодно, выслушала его без особого интереса и быстро удалилась. Через неделю Бетанкур узнал, что Екатерина Павловна выехала вместе со старшим сыном, Александром, на «богемские воды» в Карлсбад, а младшего, Петра, оставила на попечение бабушки, вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны.

В письме к де Воллану от 20 февраля 1813 года Екатерина Павловна была более откровенна: «…моё здоровье довольно сносно, за исключением слабости и почти ежедневных обмороков; меня заставляют брать ванны, но я не верю в их действие; путешествие более поможет мне, чем лечение».

В Европе Екатерина Павловна побывала в рудниках Эрцберга, чтобы собрать образцы минералов для коллекции де Воллана, а также заказала модель железной дороги, чтобы познакомить с новинкой русских инженеров. Модель попала в только что открытый учебный музей Института Корпуса инженеров путей сообщения, созданный в 1813 году в «особом зале» Юсуповского дворца. Кроме неё, там находилось ещё несколько макетов, закупленных в Западной Европе, а также сделанных самим Бетанкуром или его учениками в мастерских института. На покупку и создание моделей, приборов и инструментов в первый год существования музея, несмотря на то что Россия продолжала разорительную войну с Наполеоном, казна выделила пять тысяч рублей. Сумма в течение нескольких лет оставалась неизменной и ежегодно предоставлялась институту для пополнения музейных экспонатов.

Весной 1813 года состоялся первый выпуск инженеров путей сообщения. Как уже говорилось, двенадцать из них были участниками Бородинского сражения. Некоторые, в том числе Сергей Муравьёв-Апостол, по протекции Екатерины Павловны вернулись в армию и вместе с русскими войсками в 1814 году вступили в Париж.

В первом списке окончивших курс в разделе «А» стояли четыре фамилии: Андрей Готман, Семён Пантелеев, Фёдор Рерберг и Франц Канобио. Все они по различным причинам не служили в армии. По окончании института им присвоили чин поручика.

В разделе «В» были те, кто принимал участие в боевых действиях. Среди них получившие очередные воинские звания во время боевых действий. Поэтому многие из них «за отличие в действующей армии» из прапорщиков были произведены в поручики. В списке «В» числились барон Александр Строганов, граф Фердинанд Сивере, Александр Ламбсдорф, Александр Богданов, Фёдор Отт, Пётр Варенцов, Ренэ Готтардо Гонзаго, Сергей Муравьёв-Апостол, Александр Цегель, Сергей Лихардов, Иван Шабельский, Густав Гасфорт. Что касается воспитанников Сергея Строганова и Матвея Муравьёва-Апостола, то, уйдя из института в армию прапорщиками, в стены alma mater они не вернулись и среди выпускников 1813 года не значились.

Братья Сергей и Матвей Муравьевы-Апостолы, ученики Бетанкура, станут декабристами: первый — одним из руководителей Южного тайного общества, другой — деятельным членом Союза благоденствия, позднее сотрудничавшим как с Северным, так и с Южным тайным обществом. Первый будет повешен 13 июля 1826 года, второй — приговорён к смертной казни, заменённой сначала каторгой, а потом ссылкой на вечное поселение.

Одним из любимых учеников Бетанкура был и Сергей Строганов — участник главных сражений Отечественной войны. Строганов защищал Смоленск, стоял насмерть на Бородинском поле, дрался с войсками Мюрата под селом Тарутином. Принимал участие в сражении за Малоярославец и у села Красное. В составе русской армии через всю Европу дошёл до Парижа. В 1825 году он организует в Москве первую в России рисовальную школу, бесплатную и открытую для всех талантливых детей, независимо от сословного происхождения, и на протяжении двадцати лет будет её бессменным руководителем. Это художественное училище положит начало промышленному дизайну в России. Сегодня оно носит его имя и называется Московская государственная художественно-промышленная академия имени С.Г. Строганова.

Сергей Григорьевич Строганов был старшим сыном барона Григория Александровича Строганова и Анны Сергеевны Строгановой, урождённой княжны Трубецкой. Получив великолепное домашнее воспитание, он с блеском выдержал экзамены и в пятнадцатилетнем возрасте поступил в Институт Корпуса инженеров путей сообщения. В годы учёбы он часто беседовал об искусстве с Бетанкуром, от него впервые и услышал имена Франсиско Гойи, Бартоломе Мурильо, Хосе де Рибера, Франсиско Сурбарана и Эль Греко. А о Диего Веласкесе (его Сергей Строганов уже знал по репродукциям) они могли говорить часами.

Воспитанники института общались с инспектором не только на лекциях и практических занятиях, но и приходили к нему в рабочий кабинет. Некоторых Батанкур иногда приглашал домой на семейный обед. В числе счастливчиков побывали братья Муравьевы-Апостолы, Фердинанд Сивере, Андрей Готман и, конечно же, Сергей Строганов.

Русская знать всегда была расточительной — устраивала дорогие увеселения и покупала роскошные экипажи. Во время войны всё изменилось. Многие пожертвовали большие деньги из личных средств на нужды армии. Однако в 1813 году нормальная жизнь начала потихоньку налаживаться. Снова на улицах города появились новенькие фаэтоны, кареты-купе, встречались даже многоместные экипажи-линейки. Дворяне считали ниже своего достоинства иметь выезд менее четвёрки лошадей: в городах на очень длинных постромках их запрягали цугом, за городом — по четыре в ряд.

Выезды Бетанкура в Царское Село также ничем не отличались от выездов haute nobles[11]. Его кучер Семён Игнатов, в квадратном бархатном картузе с подкладкой на вате, садился на удобное сиденье, обитое кожей. На передней лошади, в высоком казацком седле, уже поджидал двенадцатилетний мальчик — форейтор, одетый так же, как и кучер, в синий кафтан с шёлковыми пуговицами, доходящий до лодыжек. Одинаковые красные кушаки, туго затянутые вокруг пояса, делали обоих более важными. Среди простого люда в Институте Корпуса инженеров путей сообщения Семён Игнатов почитался весьма значительной фигурой.