Навеки твоя Эмбер. Том 2 - Кэтлин Уинзор

– Что?

Неожиданно их губы соединились в ненасытном и страстном поцелуе. Вдруг она начала плакать и колотить по телу Брюса кулачками требовательно и отчаянно. Он быстро опрокинул ее на постель, она прижала его к себе. Когда миновал шторм страсти, он положил голову ей на грудь и расслабился. Выражение на их лицах стало спокойным, мирным и удовлетворенным. Она неясно погладила Брюса по жестким черным волосам.

Наконец он пошевелился и встал с постели. Эмбер открыла глаза и сонно улыбнулась:

– Иди сюда, дорогой, и ляг ко мне.

Он наклонился и поцеловал ее в губы.

– Не могу… Элмсбери ждет меня.

– И пусть ждет, ничего страшного.

Он покачал головой:

– Нам надо в Уайтхолл, меня ожидает его величество. Возможно, мы увидимся там позднее… – Он помолчал и поглядел на нее сверху вниз. На его лице мелькнула чуть насмешливая улыбка. – Как я понимаю, ты ведь теперь графиня. И снова замужем, – добавил он.

Эмбер резко повернулась к нему, внезапно пораженная сказанным. Снова замужем! «Господь всемогущий, – подумала она. – Ведь действительно!» Когда Джералда не было рядом, она полностью забывала о его существовании.

– В чем дело, дорогая? – усмехнулся он. – Элмсбери сказал, что его зовут Стэнхоуп, – кажется, так, а тот, что был до него…

– О Брюс! Не надо насмехаться надо мной! Я ни за что не вышла бы за него замуж, если бы знала, что ты скоро вернешься! Да я просто ненавижу его! Он совершенный болван, олух пустоголовый! Я вышла за него замуж только потому, что… – Она остановилась и торопливо поправилась: – Я сама не знаю, зачем я вышла замуж.! Я не знаю, зачем я вообще выходила замуж, за кого-либо! Ведь я никогда не хотела выходить замуж ни за кого, кроме тебя, Брюс! О дорогой, мы были бы так счастливы вместе, если бы только ты…

Она заметила, как – изменилось выражение его лица, – выражение, которое словно послало ей предупреждающий сигнал, и она замолчала. Эмбер глядела на него, и старый знакомый страх снова стал вползать ей в душу, и тогда она произнесла наконец очень тихо:

– Ты женился… – и медленно покачала головой.

– Да, женился. – Он глубоко вздохнул.

Вот так. Вот она и услышала собственными ушами то, чего ожидала и чего страшилась целых семь лет. Теперь ей показалось, что это ожидание и этот страх всегда стояли между ними – неотвратимо, как смерть. Сразу ослабевшая, она могла лишь смотреть на него. Брюс сел на стул и стал завязывать шнурки. Несколько минут он сидел, уперев локти в колени и свесив бессильно руки, потом наконец повернулся и поглядел на Эмбер.

– Я сожалею, Эмбер, – тихо проговорил он.

– Сожалеешь, что женился?

– Сожалею, что сделал тебе больно.

– Когда ты женился? Я думала…

– Я женился год назад, в феврале, после того как вернулся на Ямайку.

– Значит, ты знал, что женишься, когда уезжал от меня. Ты…

– Нет, не знал, – перебил он. – Я познакомился с ней в тот день, когда приплыл на Ямайку. Мы поженились через месяц.

– Через месяц! – прошептала она. Казалось, силы покинули ее. – О Господи!..

– Эмбер, дорогая… ну пожалуйста… я никогда не обманывал тебя. Ведь я с самого начала сказал, что когда-нибудь женюсь…

– О, но так скоро! – возразила она, ее голос походил на стон. Но неожиданно она подняла глаза и посмотрела на него: в ее взгляде сверкнула злоба. – Кто она такая? Какая-нибудь чернокожая девка, которую ты…

Лицо Брюса окаменело.

– Она англичанка. Ее отец – граф, он приплыл на Ямайку после войны, у него сахарная плантация. – Он встал и начал одеваться.

– Я полагаю, она богата.

– Достаточно богата.

– И красива?

– Пожалуй – да.

Эмбер помолчала, потом выпалила:

– Ты любишь ее?

Он обернулся, поглядел на Эмбер странным взглядом, чуть сузив глаза. Он ответил не сразу. Помолчав, он тихо сказал:

– Да, я люблю ее.

Эмбер схватила халат, надела его и выскочила из постели. То, что она произнесла после этого, могла бы сказать любая леди, воспитанная в среде судейских чиновников, окажись она в подобной ситуации:

– Будь ты проклят, Брюс Карлтон! Почему именно ты тот единственный мужчина в Англии, который женится по любви!

Но ее внешняя благопристойность была слишком тонкой, и при любой маломальской нагрузке она лопалась, как мыльный пузырь. Эмбер резко повернулась к нему.

– Я ненавижу ее! – с яростью выкрикнула она. – Я презираю ее. Где она?

– На Ямайке, – мягко ответил Брюс. – Она родила ребенка в ноябре и поэтому не хотела покидать дом.

– Должно быть, она очень любит тебя!

Брюс не ответил на эту насмешку, и Эмбер добавила с жестокостью:

– Итак, теперь ты женат на леди, и у тебя будет кому выкармливать твоих детей, предки которых две тысячи лет просиживали штаны в Палате лордов! Поздравляю тебя, лорд Карлтон! Какое это было бы бедствие для тебя, если бы тебе пришлось позволить простой смертной воспитывать твоих детей!

Брюс посмотрел на нее с тревогой и жалостью.

– Мне пора идти, Эмбер. – Он взял в руки шляпу. – Я и так уже опоздал на полчаса…

Эмбер недовольно взглянула на него и отвернулась, будто ожидала, что он станет извиняться за нанесенную обиду. Но потом невольно обернулась: он шел по комнате – его тело двигалось в таком знакомом ритме, весь его облик был исполнен такой мужественности, что у нее перехватило дыхание.

– Брюс! – неожиданно воскликнула она. Он остановился и медленно повернулся к ней. – Мне все равно – женат ли ты! Я никогда не откажусь от тебя, никогда, пока я жива, слышишь! Ты такой же мой, как и ее! Она никогда не получит тебя всего!

Эмбер бросилась было к нему, но Брюс отвернулся: еще мгновение – он раскрыл дверь и исчез.

Эмбер застыла, протянув одну руку вперед и прижав другую к горлу, чтобы сдержать рыдания.

– Брюс! – снова крикнула она. Потом, устало повернувшись, пошла к кровати. Несколько секунд она стояла и смотрела на постель, потом упала на колени.

– Он ушел, – прошептала она. – Ушел… я потеряла его.

В течение первых двух недель пребывания Карлтона в Лондоне они виделись редко: Брюс был занят в порту – он вел торговые переговоры с купцами о сбыте табака, привезенного им из Америки, составлял новые контракты, делал закупки как для себя, так и для других заокеанских плантаторов. В Уайтхолл он ходил, чтобы договориться с Карлом о передаче ему прав на еще один земельный участок, на этот раз в двадцать тысяч акров. В случае удачи он владел бы тридцатью тысячами. Ни на королевскую гостиную, ни на театры он времени не тратил.