11/22/63 - Стивен Кинг

Я медленно шел по шоссе 7, подняв воротник, чтобы защитить шею от дождя, надвинув шляпу на уши. Когда проезжали автомобили, а такое случалось не часто, уходил под деревья, растущие с моей стороны шоссе. Думаю, пару раз коснулся головы руками, чтобы убедиться, что ее не раздуло. По внутренним ощущениям она точно увеличилась в размерах.

Наконец деревья отступили от шоссе. Их сменила глухая стена. За стеной на засеянных травой и аккуратно выкошенных склонах пологих холмов поднимались памятники и надгробные камни. Я добрался до кладбища Лонгвью. Перевалил гребень холма и увидел цветочный киоск на другой стороне дороги. Закрытый и темный. Обычно по уик-эндам многие приходили на могилы близких, но в такую погоду число посетителей кладбища, конечно же, сокращалось, и старушка, которой принадлежал киоск, решила, что утром можно и поспать лишний часок-другой. Но я знал, что киоск еще откроется. Видел собственными глазами.

Я забрался на стену, ожидая, что она рухнет подо мной, но этого не случилось. А когда оказался на территории кладбища, произошло удивительное: головная боль начала стихать. Я сел на надгробие под раскидистым вязом, закрыл глаза и прикинул уровень боли. Вызывающая крик десятибалльная боль ослабла до восьми баллов.

— Думаю, я прорвался, Эл, — сказал я. — Пожалуй, теперь я на другой стороне.

Тем не менее двигался я крайне осторожно, в ожидании новых подвохов: падающих деревьев, грабителей могил, может, пылающего метеорита. Ни с чем таким не столкнулся. Когда подошел к стоящим бок о бок надгробиям с надписями «АЛТЕЯ ПИРС ДАННИНГ» и «ДЖЕЙМС АЛЛЕН ДАННИНГ», головная боль тянула только на пять баллов.

Я огляделся и увидел мавзолей со знакомой фамилией, выбитой в розовом граните: «ТРЕКЕР». Попытался открыть железную калитку. В 2011 году ее бы непременно заперли, а в 1958-м она легко распахнулась, хотя, как и в любом фильме ужасов, со скрежетом ржавых петель.

Я вошел, раскидывая ногами жухлые прошлогодние листья. Середину мавзолея занимала каменная скамья. По обеим сторонам стояли каменные саркофаги с усопшими Трекерами. Самый старый датировался 1831 годом. В нем, согласно медной табличке, покоились кости месье Жана-Поля Треше.

Я закрыл глаза.

Лег на скамью и задремал.

Уснул.

Проснулся перед самым полуднем. Подошел к калитке мавзолея Трекеров, поджидая Даннинга… точно так же, как пятью годами позже Освальд будет ждать кортеж Кеннеди в снайперском гнезде, устроенном на шестом этаже Хранилища школьных учебников.

Головная боль полностью прошла.

«Понтиак» Даннинга появился на кладбище примерно в то время, когда удар Реда Шондиенста вылился в круговую пробежку и принес победу «Милуокским храбрецам». Даннинг припарковался неподалеку от могил родителей, вылез из автомобиля, поднял воротник, наклонился, чтобы достать корзинки с цветами. С корзинкой в каждой руке направился вниз по склону.

Теперь, когда пришло время действовать, я полностью пришел в норму. Прорвался через барьер, который пытался меня сдержать. Сувенирную подушку я держал под пальто. Руку сунул в разрез. Влажная трава заглушала мои шаги. Небо затянули плотные облака, так что тени я не отбрасывал. Даннинг не знал, что я сзади, пока я не позвал его по имени. Тогда он обернулся.

— Когда я навещаю родителей, компания мне не нужна, — прорычал он. — Да и кто ты такой, черт бы тебя побрал? И это что? — Он смотрел на подушку, которую я вытащил из-под пальто. Моя рука скрывалась в ней, как в боксерской перчатке.

Я решил ответить только на первый вопрос.

— Меня зовут Джейк Эппинг. Я пришел, чтобы задать вам вопрос.

— Так задай и оставь меня в покое. — Капли дождя падали с полей его шляпы. С полей моей — тоже.

— Что самое главное в жизни, Даннинг?

— Что?

— Я хочу сказать, для человека.

— Ты что, чокнутый? И зачем тебе эта подушка?

— Доставь мне удовольствие. Ответь на вопрос.

Он пожал плечами.

— Полагаю, его семья.

— И я так думаю, — согласился я с ним и дважды нажал спусковой крючок. После первого выстрела раздался глухой хлопок, словно по ковру ударили выбивалкой для пыли. Второй прозвучал чуть громче. Я подумал, что подушка вспыхнет — видел такое в «Крестном отце-2», — но она лишь чуть обуглилась. Даннинг повалился, раздавил корзинку цветов, поставленную им на могилу отца. Я опустился на колено — штанина тут же набухла от воды, — приставил вышитую сторону подушки к виску Даннинга и выстрелил еще раз. На всякий случай.

Я оттащил Даннинга в мавзолей Трекеров и бросил обугленную подушку ему на лицо. Когда уходил, пара автомобилей медленно ползла по кладбищу, несколько человек стояли под зонтами у могил, но никто не обратил на меня ни малейшего внимания. Я неторопливо продвигался к каменной стене, время от времени останавливался, чтобы посмотреть на надгробие или памятник. Перемахнул через стену и под прикрытием растущих у дороги деревьев трусцой побежал к «форду». Если слышал шум приближающегося автомобиля, уходил глубже в лес. В одно из таких отступлений спрятал револьвер, зарыв его в землю и накидав сверху опавшей листвы. «Санлайнер» ждал в целости и сохранности там, где я его и оставил. На этот раз двигатель завелся с полоборота. Я поехал домой, дослушал по радио окончание бейсбольного матча. Думаю, немного поплакал. От облегчения, а не от угрызений совести. Что бы теперь ни случилось со мной, Даннингов я уберег.

В ту ночь я спал как младенец.

В понедельник «Дерри дейли ньюс» выделила немало места под материалы о Сериях и поместила отличную фотографию Шондиенста, прибегающего в «дом» после ошибки Тони Кубека. Из колонки Рыжего Барбера[76]следовало, что с «Бронксскими бомберами» покончено. «Можете насаживать их на вилку, — писал он. — „Янкиз“ умерли, да здравствуют „Янкиз“».

В первый день рабочей недели о Фрэнке Даннинге не упомянули, зато во вторник его фотография попала на первую полосу: он улыбался той самой улыбкой, которая так очаровывала женщин. И глаза весело поблескивали, совсем как у Джорджа Клуни.

БИЗНЕСМЕН НАЙДЕН УБИТЫМ НА МЕСТНОМ КЛАДБИЩЕ

Даннинг участвовал во многих благотворительных проектах

По словам начальника полиции Дерри, детективы рассматривают различные версии случившегося, и арест преступника ожидается в самое ближайшее время. Дорис Даннинг, с которой связались по телефону, заявила, что она «потрясена и безутешна». О том, что она и убитый жили отдельно, не упоминалось. Многочисленные друзья и работники «Супермаркета на Центральной» также пребывали в шоке. Все сходились в том, что Фрэнк Даннинг был абсолютно замечательным человеком, и никто даже представить себе не мог, у кого возникло желание застрелить его.